Марина Захарова - Литвин [litres самиздат]

– Литвин, ты давно там был?

– Давно, – чуть пожал плечом. – Как матери не стало, так и не ездил ни разу.

– Там же дом остался, как помню?

– Да. Но отцу он не нужен, не занимается им совсем.

– И не продал? – с недоверчивостью спросил Влад.

– Нет.

– Знаешь, что, – наконец, более уверенно заговорил его друг. – Тебе надо туда наведаться. Это ж не дом отца, а твой.

– И что я там делать буду? – с горькой усмешкой спросил его. – Воспоминаниям предаваться?

– А ты подумал, что эта красавица, тебе являющаяся, туда тебя зовёт? Так что не будь остолопом, съезди и выясни. Даже если это не так, отсеешь данный вариант, – напористо предложил Влад.

– Идея, конечно… – вздохнул Ярослав. – Только вот когда? Нам ещё тут пахать. Проводку за нас никто не сделает. А завершить надо через неделю. Кира с Димычем, ещё в Булатниково не закончили, – резонно ответствовал другу.

– Ничё, справимся. Вот через недельку и навостряй лыжи.

Ярослав кивнул, не особо веря в такой исход, поскольку работы действительно было более чем. Снова уставился на тропинку. По ней бежала девочка в ярко-синем платье с белым сачком, взмахнула им, нагнулась и снова побежала, теперь уже напрямую по свежей зелёной траве. Послышался упрямый голосок:

– Я тебя поймаю!

Он усмехнулся её настойчивости и начал было подниматься, прихватив скомканный пакет, но ещё толком не разогнувшись, увидел взлетающее синее крыло перед глазами, смех, искрящаяся дымка, просвеченная солнечными лучами. Он отчаянно затряс головой, не удержавшись, рухнул обратно на траву.

– Будь осторожен, – мягкая предупредительность в голосе. – Её крылья хрупки, сжимая ты сломаешь их.

– Но она улетит, – огорчение обожгло.

– Да. Потому что ей положено летать.

– А я хочу посмотреть, – просьба и надежда в голосе.

– Понимаю. Тогда посмотри немножко и отпусти. Она должна быть свободной, как и ты, – нежное поглаживание по голове. Поймал своей ладонью руку и услышал.

– Литвин, Ярый?..

– М-м… – согнувшись, уткнулся опять в свои колени.

– Чёрт! Напугал прямо, – растерянный голос Влада. – Вот же ж тебя…

– Невозможно… Надо с этим решить, – выдохнув, буркнул он.

– Однозначно. Мысли и разум должны быть чисты – один из принципов, – напомнил Влад.

– Да. Координация души и тела. Разум управляет.

– Именно. Решение есть?

– Да. Поеду. Разберусь.

– Вот и отлично! – хлопнул его по плечу.

Принятое решение, Ярослав это ощущал чётко, устранило на время все видения и воспоминания. Но также ясно он понимал, что эта связь хрупка. Понимал, если что помешает поездке, он тотчас ощутит этот странный туман видений и наваждения.

На работе Влад удивлялся его бешеной трудоспособности, будто работал за троих. Но в руках его всё спорилось, производил монтаж чётко и быстро. Заказчик, приехав через два дня на объект, ошарашенно наблюдал результат их работы.

– Ну, вы ребята, даёте! – зачесал он в затылке. – Я таких как вы, ещё не видел.

– Бывает, – скромно ответил Влад, поглядывая на Ярослава.

– Не, классно! – похвально выговорил он.

Дома чувствовал настоятельную потребность в разговоре с отцом. Беседа состоялась и оставила того в изумлении.

– Пап, ты помнишь маму?

– Конечно, – ответил тот тут же и, как показалось, Ярославу слишком поспешно. Он со вниманием уставился в отца. Этим вечером они были одни и в квартире и на кухне, где решили поужинать вместе.

– А ты помнишь, сколько лет прошло с её смерти? – Ярослав был настойчив, ему необходим был ответ от отца, потому не особо следил за своими выражениями, упуская, что они могут быть жёсткими и задевающими за живое.

– Почему тебя это так взволновало вдруг? – занервничав, спросил он.

– Посмотрел на нашу нынешнюю семью со стороны.

– Не совсем тебя понял, – насторожился отец.

– Пап, ты ж не будешь отрицать, что мы живём сейчас?

– Ярослав, изъясняйся так, чтобы я тебя понял, – нахмурился резко.

– Хорошо, – согласно кивнул сын. – Вот что вижу я. С мамой вы жили душа в душу. И я это помню. Помню ваши взаимоотношения. Как ты старался для неё. Помню её мягкость и нежность к тебе и ко мне. Её смерть сильно повлияла на тебя. Кстати, на меня тоже. Затем, ты женишься. Вот тут у меня первый вопрос: зачем? – поднял прямой взгляд на отца.

Тот откинулся на спинку стула и недоумевающе смотрел на сына. Тряхнув головой, ответил:

– Нужна была семья, – монотонно прозвучал его голос.

– Для меня? – уточнил настойчиво Ярослав.

– Да. Тебе было четырнадцать.

– Я это помню. Но только это?

– Ярослав, чего ты добиваешься?

– Пап, я хочу знать для себя досконально, что происходит в моей жизни. Я чувствую, что без этого я не могу сделать следующий шаг. Болтаюсь, как… Ну, короче, понятно, – едва нахмурился он.

– У тебя же всё есть! Что тебе ещё не хватает? – начинал злиться отец, но и громадное недоумение плескалось в его глазах.

– Не в том дело, – отрицательно мотнул головой и, вскочив на ноги, заходил по кухне. – Ты обеспечил меня материальным. Нина пыталась стать мне кем-то вроде матери, но увы… Да, она очень старалась и, действительно, во многом мне помогла. Её участие неоценимо. Но видишь ли, – он развернулся к отцу. – Думаю, что между вами не возникло реального, истинного, что по-настоящему, объединяет людей. В итоге, ты ведёшь себя словно гость, да дорогой гость, которого ждут, но всё равно – гость. Нина – по ходу, не знает, как разрушить эту границу. Старается изо всех сил быть хорошей хозяйкой, хорошей мачехой, женой, матерью, но словно не дотягивает до всего, не хватает сил. Я как-то тоже отдельное государство сейчас. Иринка вон, тоже сама по себе. Знаешь, смешно даже, я не помню, чтобы ты её хоть раз сажал себе на плечи, а ведь со мной ты проделывал это постоянно. Пап, ты вообще любишь её?

– Она же мне дочь! – опешив, выговорил он.

– Хм, – приподнял брови Ярослав и тут же задал следующий прямой вопрос. – Пап, а ты любишь маму?

– Да, конечно! – он даже приподнялся на стуле.

Ярослав чуть закивал головой и сделал мягкий жест рукой, словно стирая что-то перед собой.

– Вот о том я и говорю. Ты слышишь, как ты отвечаешь? Для тебя неважна нынешняя семья.

– Что ты городишь? Не вырос ещё, чтобы претензии такие высказывать! – уже гневно заговорил отец.

– Пап, ты даже не понял, ради чего я это затеял. Мы привыкли жить так. Параллельно существуя. Я этого не хочу, – застучал он себе в грудь кулаком. – И хочу, чтобы ты увидел, как ты влияешь на всех нас. Ты застрял в той любви к маме. Пойми, я же не враг тебе. Я тоже её любил, но заметь, любил! Но сейчас её нет, а твоя эта неправильная любовь влияет сейчас на нас всех. Ты же не только Нину отгородил и свою дочь, но и меня – сына той женщины, которую ты до сих пор любишь. Но они, – он указал на комнату сестры. – Не виноваты, понимаешь? Им нужно внимание, твоя защита и эта самая любовь прямо сейчас!..