Алла Демченко - Вопреки всему [litres]

Старышев долго не давал развод. Приезжал на съемную квартиру с цветами, просил прощения, стоял на коленях. Светлана была непреклонна. «Ну и черт с тобой! – прокричал ей в лицо Старышев. – Ни копейки больше не получишь! На панель пойдешь, шалава!»

В Куличевск Светлана Мартынова вернулась, имея за спиной опыт неудавшейся семейной жизни и ни копейки за душой. Особо ее здесь никто не ждал. Мать вышла замуж и приезду дочери не обрадовалась. Да и чему радоваться? В «хрущевке» и без нее повернуться негде. А когда перехватила оценивающий взгляд мужа, каким тот смотрел на Светлану, сама предложила дочери съехать.

Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Прописную истину Ильфа и Петрова Светлана поняла сразу и принялась за дело. На одолженные деньги она купила новую одежду, посетила косметолога, укоротила волосы, а заодно и свое имя. Светлана осталась в прежней жизни, новую жизнь начинала другая женщина – по имени Лана.

«Красота – великая сила. Если ею правильно пользоваться, то…» – вспомнила Лана.

К выбору мужчины она стала подходить обдуманно, следуя своим правилам, взвешивая все плюсы и минусы будущих отношений. Правил было всего три. Первое гласило, что на роль любовника подходил только мужчина с толстым кошельком и прочными семейными устоями. Следуя второму, она никогда не афишировала свои отношения с мужчиной и никогда не хвасталась перед приятельницами подарками и растущим благосостоянием. Получалось, что квартиру в центре города она купила в кредит, на машине ездила по доверенности. Так что приятельницам и завидовать было нечему.

Третье правило было священным – любовника нельзя бросать. С ним надо мирно расстаться, желательно по его же инициативе. Для выполнения этого пункта у нее был припасен целый арсенал приемов – от капризов и головной боли до анонимного звонка жене или ее подруге, а еще лучше и вообще – начальнице.

Мэр города в ее поле зрения попал чисто случайно, и грех было не воспользоваться случаем. Ничего необычного в Максиме Гранине, что могло б привлечь ее внимание, не было, кроме положения в городе и набирающего обороты цементного завода, негласным владельцем которого он был.

Она все рассчитала правильно и вела себя в соответствии со своими расчетами. Никогда не капризничала, не упрямилась, с видимым интересом слушала бредни Гранина о проблемах города. От этих разговоров у нее скулы сводило.

Она потакала всем его прихотям. Хотя и прихоти, да еще в постели, были у Гранина, скажем так, заурядные. Главное – она дала ему почувствовать, что, разменяв пятый десяток, мужчина только входит в самую силу, и доказывала ему так настойчиво и разнообразно, что он сам поверил в свою мужскую неотразимость. И тогда она стала праздником в его жизни. Он привык к ней и уже не мог без нее. Еще немного, и она выйдет за него замуж, и вот тогда пусть все завидуют.

«Правда, с должностью немного поспешила. Зачем мне эта должность? А Гранин напрягся, значит, как сотрудник я ему неинтересна. Учтем и все отыграем назад. Считает, что старая грымза – самый опытный бухгалтер, пусть так и будет. Надо обязательно похвалить Ирину Васильевну, – подумала Лана. – Может, он решил, что мне, как будущей жене мэра, работать по статусу не положено. Хотя его Машка всю жизнь прозябает по музеям, значит, работающая женщина соответствует его стереотипу, – сделала неутешительный вывод Лана. – Ну что ж, пока поработаю, а там жизнь покажет».

Лана посмотрела на часы и начала приводить себя в порядок. До приезда Гранина оставалось полтора часа. Он и на свидание к ней ездит, как на работу. «Хотя так даже лучше, всегда можно вовремя домой вернуться». Потом она придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале и осталась довольна.

Пил Хмелевский очень редко и то чисто символически, когда нельзя отказаться. От спиртного он никогда не получал никакого удовольствия, как не получал удовольствия от курения. А если удовольствия нет, а головная боль обязательна, то зачем тогда все эти сомнительные радости?

К Рите он приехал заранее, поднялся пролетом выше и стал ждать, когда она вернется с работы. И как только она повернула в двери ключ, он уже был рядом. Не впустить его в квартиру она, естественно, уже не могла.

И вот теперь он сидел на кухне, на своем привычном месте. За то время, что он здесь не был, кухня, казалось, уменьшилась в размерах, превратившись из маленькой в крошечную. Единственное, что не изменилось, – идеальный порядок и чистота. Он боялся представить, во что Ника превратила бы квартиру, забери у нее домработницу.

Он выпил третью рюмку водки, купленную еще в его бытность, не хмелея и не ощущая, как жидкость противно обжигает пищевод.

– Руслан, ты совсем ничего не ешь. Невкусно?

Маргарита положила ему на тарелку отбивную и посыпала ее зеленью так, как он любил.

– Ты еще не забыла, что я люблю мясо с петрушкой? – пьяно удивился Хмелевский.

– Руслан, тебе не надо пить.

– Рита, я не пьянею. Видишь, пью и не пьянею. Рита, мне плохо без тебя. Я останусь у тебя.

Можно?

В голосе Хмелевского звучала тоска.

– Нет. Руслан, я не твоя старшая сестра, к которой ты можешь зайти в любое время. Я бывшая…

– Рита, мне плохо. Все плохо. Я так хотел уйти из колледжа, от всех вас… Чтобы не видеть тебя… Понимаешь?

Его неудержимо потянуло на исповедь. Почему-то Риту он нисколько не стеснялся. Никому другому он бы не рискнул рассказать, что семейная жизнь с Никой становится все больше и больше похожа на трагикомедию.

– Да кто они такие, эти Звонаревы?! Как меня окрутили, Ритка, как они окрутили меня, – пьяно засмеялся Хмелевский. – Ты не представляешь, какие золотые горы мне обещал Звонарев. А где они, эти горы?! Где?!

– Не кричи. Звонарев, я думаю, свое слово сдержал. Диссертацию тебе написали, защитили, ты перешел на другую работу, заведуешь отделением. Ты получил все, что хотел. А в жизни за все надо платить, – вздохнула Маргарита.

– Рита, ты себя слышишь? Что я получил?! А они? Они получили меня! Вот я весь вам на блюдечке! – Хмелевский рывком отодвинул от себя тарелку и налил в рюмку водки.

– Да, большое счастье им привалило, – грустно улыбнулась Маргарита.

Ей стало стыдно за Хмелевского.

– Рита, я ее не люблю. Совсем. Она в постели, знаешь какая? Ни-ка-ка-я! – по слогам выговорил Хмелевский. – Она меня совсем не понимает. Вот скажи, где моя жена сейчас. А?

Рита молча мотнула головой.

– Вот! И я не знаю, где она.

– Руслан, давай заканчивать ужин и этот разговор. Я вызову тебе такси.

Маргарита убрала тарелки в раковину. Мыть посуду при Руслане она не стала. Получилось бы совсем по-домашнему. Он сидит, как раньше, на кухне, а она суетится возле него.