Алла Демченко - Вопреки всему [litres]

Его назначили начальником медсанчасти чисто случайно. В часть нагрянул аудит, и вот тогда выяснилось, что начальник госпиталя списал немыслимое количество спирта. До пенсии тому оставалась пара лет, и его всеми правдами и неправдами оставили дослужить на старом месте.

Бывший начальник подставлял его на каждом шагу, кляуз написал столько, что устанешь читать. Марк честно пытался наладить с ним отношения, и когда ничего не получилось, решил вопрос по-мужски, после чего его вызвали в управление и ознакомили с приказом о переводе на Кавказ. Спустя неделю он уже был начальником отделения с другим номерным знаком. После того случая он никогда не работал с бывшими начальниками.

– Я понимаю, что работать, а на какой должности вы себя видите?

– Да успокойтесь со своими должностями.

– Обиделись?

Маргарита не ответила.

– В кабинете остались мои вещи, вы можете немного подождать в приемной, пока я соберусь?

Марк открыл дверь приемной и галантно пропустил Маргариту вперед. Могла бы и не просить.

Он знал, что медкомиссию не пройдет, в чудо он не верил, и служить в армейском госпитале он никогда больше не сможет. Он вспомнил, как сам в последний раз зашел в свой кабинет начальника хирургического отделения и собрал свои скудные пожитки: блокнот, ненужные записные книжки, фотографию Юли. Жена смотрела на него, как обычно, немного обиженным взглядом.

Маргарита вышла из кабинета с небольшим пакетом в руках.

– Можете заходить, стол свободен.

– Маргарита Сергеевна, мне нужна ваша помощь. Вы можете меня познакомить с коллективом? Заочно.

Пикуза положила пакет на свободный стол секретаря. Если перевести просьбу на человеческий язык, то ее просили раскрыть подноготную каждого сотрудника коллектива.

– Марк…

– Дмитриевич, – подсказал Казанцев.

– Марк Дмитриевич, вы можете взять личные дела сотрудников и просмотреть их на досуге. Там весь послужной список и прилагается биография каждого. Я ничего сверх того не знаю. Администрация выходит из отпуска через неделю, так что время у вас будет.

Она собиралась открыто сказать новоиспеченному директору, что сплетничать за спиной коллектива она не собирается, но дверь в приемную неслышно открылась, и на пороге появилась заведующая методкабинетом.

– Вот вы где. А я думала, что все уже давно ушли. Марк Дмитриевич, помощь нужна? – кокетливо спросила Ольга.

– Спасибо. Вот Маргарита Сергеевна любезно согласилась мне помочь.

Ольга немного постояла и неслышно закрыла за собой дверь.

– Ну так как насчет коллектива?

Она никогда не задумывалась, сколько можно потратить время на характеристику людей, с которыми ты работаешь плечом к плечу почти пять лет. Получилось, что коллектив в массе своей немолодой, что и понятно. Добросовестный, работоспособный, перспективный. Пикуза говорила шаблонно и в общих чертах.

Марку она не понравилась с того самого момента, как появилась в приемной. Ее ждали все: мэр, начальник горздравотдела и он, Марк Казанцев. И потратили на это ожидание уйму времени. Если бы не начальник горздравотдела, то он хотя бы с Максимом пообщался бы. Но шушукаться с мэром в присутствии постороннего человека было неловко. И он стал перечитывать предписания, размещенные на доске объявлений. Судя по дате, когда печатали расписание выпускных экзаменов и готовились к педсовету, он даже понятия не имел, что где-то в Куличевске есть медколледж.

– Маргарита Сергеевна, как вам удалось всех этих ангелов собрать в одном коллективе? – Казанцев не поверил в кристальную характеристику будущих коллег.

– Ничего не вижу смешного. Нормальный коллектив.

– Маргарита Сергеевна, у вас недоброжелатели в коллективе есть?

Казанцев улыбнулся. Улыбка получилась однобокая, больше похожая на ухмылку.

– Для меня важнее, что я думаю о коллегах, а не то, что они думают обо мне. Такой ответ вас устраивает?

– Понятно.

За все время общения Пикуза впервые посмотрела на Казанцева и слегка прикусила пухлую губу. Глаза у нее были большие, выразительные и немного заплаканные. Казанцеву нравились совершенно другие женщины, требующие помощи, постоянной опеки и заботы. Пикуза была другой породы. Из тех самостоятельных и независимых, которые не нуждаются ни в чьей помощи, тем более в опеке.

Казанцев вспомнил о бывшей жене. Он все время пытался не думать о ней, но она постоянно незримо присутствовала в его жизни. Он и приглашение принял приехать в эту глушь только потому, что бывшая жена вернулась в Севастополь, и он боялся, что не устоит и простит ей измену. И она станет ему сочувствовать, что так у него не сложилось с карьерой, а потом начнет обижаться, что он не способен сделать ее жизнь светлее.

– Хотите, я вам покажу весь колледж, аудитории, лаборатории? – миролюбиво предложила Маргарита.

– Спасибо. На дверях я видел таблички, так что прочитаю и разберусь. За консультацию спасибо. Вам когда выходить на работу?

– Ну… – Маргарита замялась. – Преподаватели выходят тридцатого августа, а администрация – через неделю, – напомнила Маргарита.

– Выходите вместе с администрацией, – предложил Казанцев.

Она поднялась из-за стола секретаря и попрощалась. Хотела пожелать удачи, но подумала, что Казанцев поймет ее неправильно, и вышла из приемной. Спустившись на первый этаж, она вспомнила, что пакет с ее личными, наскоро собранными вещами так и остался лежать в приемной.

Казанцев стоял возле окна и внимательно рассматривал сад. Траву надо было давно скосить, но дворник, старый, как этот сад, ожидал персонального распоряжения директора.

– Маргарита Сергеевна, хорошо, что вы вернулись. – Казанцев оторвал взгляд деревьев и повернулся к Пикузе. – Я так понимаю, что в администрации свободны две должности заведующего отделением?

– Да. Но я вам говорила, что я…

– Я помню. Речь не о вас.

«Хам невоспитанный», – сделала первый вывод Пикуза.

– Что вы скажете о Хмелевском?

Маргарита заправила рукой непослушную прядь за ухо и посмотрела в глаза Казанцеву, словно проверяла, не ослышалась ли она. Светлые волосы, наспех завернутые в узел, растрепались и придавали серьезному лицу легкую женскую кокетливость. Фигура под тонким платьем свободного покроя не определялась, но Казанцеву показалось, что женщина довольно стройная. Длинные ноги в легких открытых босоножках на низком ходу были сильные и загорелые. И если б не взгляд, которым смотрят на прохожих брошенные домашние питомцы, Маргариту можно было б назвать красивой.

– О… Хмелевском? – переспросила Маргарита. – Ничего. Я все обо всех сказала.

Она справилась с волнением и опять посмотрела своими большими грустными глазами на Казанцева.