Альбина Нури - Другие хозяева [СИ litres]

Девушка застонала, попробовала вырваться, но ничего не получилось. Ирина подтащила ее к постели и швырнула, как сломанную игрушку. Закинула ноги на кровать, а после включила ночник.

В свете ночника Томочка увидела в руке своей мучительницы шприц.

– Раз ты такая неугомонная, придется помочь тебе успокоиться.

Она воткнула иглу прямо в шею и надавила на поршень.

– Вот так, – удовлетворенно проговорила Ирина.

Закутала Томочку, даже подоткнула одеяло.

– Спи, – сказала она и продолжала говорить еще что-то, но Томочка не слышала.

Гул в голове усилился, она видела лишь шевелящиеся губы, но понять слов уже не могла.

«Проиграла», – неоном высветилось в голове, и Томочка отключилась.

А потом наступило утро.

Томочка проснулась, вернее сказать, вывалилась из небытия, в которое погрузило ее лекарство, и увидела возле кровати Ирину.

– Сегодня важный день, – промурлыкала та, словно объевшаяся сметаны кошка. – День избавления, я бы сказала. И погода как по заказу!

«Причем тут погода?» – подумала Томочка.

– Нам пора умыться и привести тебя в порядок. Ты заспалась, уже скоро полдень, – приговаривала Ирина, будто заботливая мамочка, вытаскивая Томочку из кровати и застилая простыни и покрывало.

«Она не собирается укладывать меня?» – спросила себя Томочка и немедленно получила ответ:

– У тебя есть дела поважнее, чем пролеживать бока в кровати!

В ванной она помогла Томочке умыться, даже волосы ей вымыла и высушила феном.

«Что происходит?» – гадала девушка, но Ирина молчала.

После они вернулись в спальню, и Ирина переодела Томочку в старые тренировочные штаны и футболку.

– А теперь присядь-ка сюда.

Она усадила Томочку в кресло и взяла со стола сотовый.

– Надо написать Илье сообщение. Сказать, что ты собираешься сделать к его приезду.

Девушка, чувствуя все большее беспокойство, смотрела на Ирину.

– Не догадалась? – засмеялась та. – Погоди.

Отправив сообщение, прочтя ответ, она отложила сотовый и вышла. Вернулась минуту спустя, неся в руках пластиковый тазик с водой, а под мышкой – моющие средства, пару резиновых перчаток и губки.

– Что хорошие хозяйки традиционно делают каждую весну? – вопросила Ирина и сама себе ответила: – Верно, милочка! Моют окна! А ты же у нас хорошая хозяйка, так?

Поставив тазик возле окна, Ирина раздвинула занавески. Набрызгала средство на стекла, намочила губку, провела по оконным рамам.

– Какая же ты умница!

Томочка понимала, что сейчас произойдет. Она не могла помешать убийце, вообще ничего не могла сделать. Страха не было – было только нарастающее чувство нереальности происходящего. Ей казалось, это сон, который скоро кончится. Томочка скоро проснется, и все будет как прежде.

Ирина подошла к ней и принялась натягивать перчатки на неподвижные руки девушки. Томочка повернула голову, и взгляд ее остановился на кукле.

Габриэла сидела там, куда Ирина вчера ее посадила: милое платьице, хорошенькое личико, розовые ладошки. Глаза куклы были самыми обычными – кукольными. Пропало ощущение, что она следит, смотрит в упор; никаких алых искр в глазах, никакой злобы, притаившейся во взоре, вообще никакого выражения. Только пустота.

Кукла не была злым гением, как полагала Томочка.

Зло исходило от матери Ильи, и только от нее.

Тем временем Ирина выпрямилась и поглядела на свою жертву. Взгляд был прямым и жестоким, в нем светился холодный расчет, и в это мгновение Томочка ясно осознала то, в чем невозможно было раньше себе признаться, потому что невозможно поверить.

Стоявшая перед нею женщина – вовсе не мать Ильи.

И дело не в том, что она ходила, говорила, а руки ее были здоровы, как и все тело. Настоящая Ирина была простовата, исполнена раскаяния, не уверена в себе. Она была словно ребенок, потерявшийся в лесу, пытающийся найти дорогу, ищущий опору в тех, кто сильнее и умнее.

Непонятно, как и почему это произошло, но на смену ей пришел кто-то другой. Ирина изменилась, возможно, просто исчезла, оставив вместо себя иного человека, и Томочке следовало понять это уже несколько дней назад. Понять – и держаться подальше, бежать без оглядки из этого дома, спрятаться, укрыться, дождаться возвращения Ильи или пораньше обратиться к Мише, который так и не успел помочь.

– Опоздала, милочка, – с усмешкой проговорила Ирина, которая все это время наблюдала за выражением Томочкиного лица.

А после рванула девушку на себя, поднимая на ноги.

«Оставь меня! Уйди, дрянь!»

Томочка стонала, но ее попытки избежать своей участи лишь смешили Ирину. Подведя девушку к окну, она распахнула его.

Весенний ветер – ароматный, свежий, вызывающий в памяти воспоминания о беззаботном детстве – ворвался в комнату, взъерошил волосы, поцеловал Томочку в щеки.

«Все будет хорошо!» – шептал он, а солнце улыбалось с небес с ласковым равнодушием.

– Как все удачно складывается, – пропела Ирина. – Наша милая малышка решила вымыть окна к приезду жениха, не удержалась и… Несчастный случай, винить некого. Илья скоро забудет тебя, его ждет новая жизнь, я ему в этом помогу, можешь порадоваться за возлюбленного.

«Оставь его в покое! Меня убей, но Илью не трогай!»

– Было так любезно с твоей стороны сходить на днях к нотариусу и написать завещание в пользу Ильи! Конечно, это слегка подозрительно – с чего ты решила именно сейчас сделать это? Но доказать ничего невозможно, никто не причастен к твоей смерти, ты сама виновата, неуклюжая глупышка! Никто ни в чем не будет разбираться.

«Нотариус?» – подумала Томочка и вспомнила, как обнаружила себя стоящей в коридоре шестого этажа, не помнящей, как туда попала.

А дальше вспомнилось все, что диковинным образом было стерто из памяти: как она звонила и просила ее принять, как нотариус, которая стриглась и делала маникюр в их салоне, нашла для нее «окно» между другими посетителями. Как доставала паспорт, говорила с нотариусом, расписывалась в документах…

– Пора, пора! – Ирина развернула девушку к окну и пододвинула стул. – Тут не так уж высоко, четвертый этаж, но ты упадешь прямо на асфальт, очень неудачно.

«Я не смогу взобраться на подоконник! Пока ты будешь меня тащить, кто-то может это увидеть!»

И тут Томочка почувствовала, что тело вновь подчиняется ей. Говорить она не могла, но руки и ноги слушались!

На короткое мгновение проснулась надежда, и она поверила, что может спастись. Всего и нужно-то – оттолкнуть Ирину, выбежать из комнаты, добраться до выхода из квартиры.

Однако надежды оказались тщетны. Гибкое стройное Томочкино тело выполняло совсем не те команды, которые пытался послать ему мозг.

Оно слушалось Ирину, которая отступила вглубь комнаты, отойдя подальше от окна, и Томочка не могла сопротивляться.