Мирей Кальмель - Проклятая комната

Запах вина и пива весело защекотал ноздри. Он любил разгульную атмосферу таверн. Там отовсюду слышался смех — от широких стоек до столиков. Филиппус осмотрелся. Единственными молодыми женщинами тут были девицы легкого поведения, бесстыдно предлагавшие свои полуобнаженные груди нахальным рукам и губам.

За одним из столов группа солдат, одетых в цвета местного сеньора, горланила военную песню, им визгливо и фальшиво подпевала полупьяная брюнетка, покачивавшаяся на колене солдата. Она глупо захохотала, когда солдат поймал ее, падающую с колена, за корсаж, из-под которого выскочила пышная грудь.

Филиппус получил немалое удовольствие. Он присел за стол, откуда просматривался зал, и заказал подошедшему трактирщику вина. Солдат уже усадил брюнетку на оба колена и жадно лизал ее отвердевшую от возбуждения грудь под сальные шуточки своих товарищей, кружки которых непрестанно опустошались и вновь наполнялись. Филиппус быстро сообразил, что девица не была пьяна. Она просто и с удовольствием играла роль развратницы, незаметно делая трактирщику знаки пополнять спиртное на столе. Еще до вечера солдаты пропьют свое жалование. Да кому какое до этого дело? Так уж устроен мир. Последняя монетка Филиппуса утонула в кармане передника трактирщика, который даже не удостоил взглядом посетителя, не принесшего ему заметного дохода.

Филиппус, маленькими глотками попивая скверное винцо, больше развлекался, наблюдая за маневрами брюнетки, вовсю кокетничавшей, но соблюдавшей меру. Он знал, что цель игры заключалась в том, чтобы упившиеся солдаты ни на что уже не были способны. Когда они с пустыми карманами окажутся под столом, она набросится на другую жертву.

Филиппус допил свое вино с чувством, что Мишель ошибся. Он было поднялся, чтобы уйти, как вдруг в трактир ворвался какой-то мужчина. Его камзол был в крови.

— Мэтр Люк… — со стоном воззвал он к трактирщику, который при виде его побледнел. — Разбойники… мэтр… разбойники.

Пока он, пошатываясь, шел к стойке, вошел другой мужчина. Он держал на руках обмякшее тело молодой женщины. Руки ее безжизненно висели, с волос капала кровь. Филиппус и бледный трактирщик одновременно подбежали к ней. В зале стало тихо. Опьяневшие солдаты не знали, то ли им куда-то бежать, то ли спрятаться.

— Я врач, — быстро представился Филиппус, рукавом ловко смахивая все с ближайшего стола.

— Как это случилось? — спросил он слугу, аккуратно положившего женщину на стол.

— Она попросила нас сопровождать ее… Она хотела насобирать чабреца, пока его не прихватило морозцем… На нас напали разбойники… Лошади разбежались… Они убили мессира Оливье… Мессир отбивался мечом… Я сплоховал, мэтр… Я споткнулся и ударился головой… Я ничем не мог помочь!

Трактирщик тоже слушал сбивчивый рассказ слуги. При его последних словах он пришел в ярость и звонкой оплеухой повалил несчастного на пол.

Нисколько не обеспокоившись этим, Филиппус заканчивал осмотр, осторожно приподнимая юбки. Трактирщик властно положил руку на его плечо.

— Что это вы делаете?

— Что и должен, мэтр Люк, — ответил Филиппус, не выходя из состояния наигранного безразличия.

— Прочь отсюда, выходите все! — заорал трактирщик, опрокидывая столы и стулья и давая пинка замешкавшимся пьяницам.

Филиппус дождался, пока они остались одни, чтобы действовать без помех. Барышня, судя по всему, была оглушена ударом кинжала, срезавшим с головы кусочек кожи. «Отсюда и кровь, но рана не серьезная», — подумал Филиппус. После того как трактирщик запер дверь, он задрал юбки женщины. Кровь на бедрах подтвердила его опасения.

— Сволочи! — выругался трактирщик, заглядывая поверх его плеча. — Ну и сволочи, — повторил он, явно потрясенный. — Они изнасиловали ее! Они изнасиловали и убили мою девочку!

Филиппус повернулся к нему, дружески похлопал по плечу.

— Она еще жива, дружище.

Мэтр Люк, казалось, не слышал его. Филиппус продолжил:

— Я вылечу ее. Все будет хорошо.

Едва он произнес это, как барышня со стоном повернула к ним голову. Отец порывисто схватил ее руки.

— Не двигайся, ничего не говори. Я займусь тобой, моя красавица.

— Отец, — тихо проговорила она. — У меня очень болит голова. Где я? Что произошло?

— Ты была в лесу… — начал было мэтр Люк, но Филиппус мягко отстранил его.

— Кто вы? — пробормотала она, увидев приближающиеся к ее лицу большие ладони Филиппуса.

Он осмотрел белки глаз, потом шепотом спросил:

— Вы помните, что произошло?

— Ты была в лесу с Оливье и Пандалем, — подсказал отец.

Филиппус строго взглянул на него округлившимися глазами, и пузатенький трактирщик замолчал.

— Да, я была в лесу, — повторила девушка. — Я собирала чабрец, когда… О боже! Разбойники… Они окружили нас! Оливье велел мне бежать. Пандаль побежал за мной. Я запуталась в густых кустах и, кажется, упала. Больше ничего не помню…

— Постарайтесь вспомнить… Что потом?

Девушка, нахмурив брови, силилась припомнить.

— Нет, правда, я больше ничего не помню…

Филиппус облегченно вздохнул. Значит, они ее сперва оглушили, если только сама она не ударилась головой об острый камень. Стало быть, сильной душевной травмы у нее не должно быть.

— А Оливье, — пробормотала она, — он от них убежал?

— Мессир Оливье мертв, мадемуазель, — мягко сказал Филиппус. — Но это еще не все. Вы потеряли сознание, и они этим воспользовались.

— Что вы хотите этим сказать? Что он хочет сказать, отец? — обеспокоилась она, сразу побледнев.

Вместо ответа отец приблизился и прижал ее к своей жирной груди. Девушка разразилась рыданиями. Филиппус старался быть бесстрастным, но это ему плохо удавалось. Он, разумеется, знал, что насилие и убийство были обычным явлением в лесах Европы, и все же не мог сдержать внутреннего рычания всякий раз, когда сталкивался с этим гнусным преступлением. Как ненавидел он этих мерзавцев без чести и совести! «Надо смириться с тем, чему нельзя помешать…» Сколько раз слышал он эту фразу от женщин, выкармливающих бастардов молоком ненависти. Не раз задавался он вопросом, доколе человек будет уподобляться животному.

Когда Филиппус покинул трактир «Мечта короля», маленький городок Сен-Реми-де-Прованс засыпал. Девушка Амелина спокойно спала в своем доме. По просьбе отца он усыпил ее настоем мака, затем перевязал рану на голове. Потом он вычистил влагалище и ввел в матку маленький белый камушек, который вызовет непроизвольный выкидыш. Так что ребенка не будет. Этому он научился у одной знахарки в Египте. В глазах всех честь девушки останется незапятнанной. А трактирщик хорошо заплатил ему за молчание. Сперва Филиппус отнекивался, отказывался от денег, но в конце концов уступил. Случайностей не существовало. Следовало принять этот всемирный закон. И не стоило отказываться от подарков судьбы.