Дмитрий Кучеренко - Покалеченная весна

– Ну, до утра пускай. Может просветление наступит. А то живёт как потерянный, не осознаёт, чем его детские игры оборачиваются. Пусть лучше сейчас, когда помочь можно и не всё ещё плохо.

– Согласен. Пошли отдыхать. Завтра трудный день. Как бы на марш не отправили, а то трендец.

Сын полка сидел в арестантском сарае и действительно думал о своей судьбе. Как так получилось, что из пустяковой ситуации Вохров сумел вывернуть дело об измене родине?

Кирилов не спал всю ночь, лишь иногда проваливаясь в полудрёму. Только небо стало светлеть, он побрился, начистил сапоги и ждал рассвет.

Солнце неспешно приближалось к верхушкам деревьев. Не дождавшись полного восхода, старший лейтенант пошёл к Егору.

– Стой, кто идёт? – подал голос часовой.

– Не кричи, служивый. Командир разведроты.

– Я узнал.

– Зачем тогда голосишь? – Пётр подошёл ближе.

– Так положено.

– Если бы я сказал, что это Любовь Орлова или Утёсов, не узнал бы?

– Ну, скажете тоже, – замялся солдат.

– Не надо никому знать о моём визите. Понимаешь?

– Так вам здесь быть и не надо. С меня семь шкур спустят.

– Не спустят. Я быстро, – разведчик подошёл к двери.

– Эй, узник, не спишь?

– Уснёшь тут. Как же. Хоть бы соломы сухой кинули, – отозвался тот.

– Давай, не обживайся. Сегодня тебя заберём.

– Спасибо вам.

Сын полка слушал наставления Петра, как первоклассник в школе, иногда кивая.

– Смотри, когда разговаривать с тобой будут, не паникуй, а чётко по делу. Ничего, мол, и в мыслях не было. Просто случайно получилось.

– Понял. А вы меня к себе возьмёте? – оживился Егор.

– Тьфу. Ему одно, а он другое. Из-под ареста сначала надо выйти, а ты уже в разведку побежал. Успокойся и головой думай, прежде чем на вопросы отвечать.

– Хорошо.

Кирилов направился к штабу, по пути обдумывая слова, которые скажет в защиту своего крестника. Выражения, в основном, получались бранные, начинавшиеся: Какого …? Что за …? Ещё раз всё прикинув, пришло осознание того, что пусть лучше говорит комбат. Как бы сгоряча, не сделать хуже. Его встретил ещё один пост.

– Стой, кто идёт?

– Так светло уже. Не видно? – с досадой в голосе спросил Пётр.

– Видно. Но порядок, есть порядок.

– Ладно. Александр Николаевич проснулся?

– Уже с рассвета с кем-то связывался, и его вызывали. Не спит точно, – часовой говорил шёпотом.

– Настроение как? – Кирилов тоже понизил тон.

– Я бы лучше подождал чуток. Не стал бы сейчас заходить. Пусть кто ни будь, передо мной трендюлей получит, – усмехнулся солдат.

– Ну, подождём, – вздохнул Пётр.

– Я тебе подожду! Заходи, – неожиданно раздался голос Никонова.

– Есть, – отозвался командир разведроты и вошёл приёмом, которым десантируются из самолёта.

Комбат стоял с только что прикуренной сигаретой и выпустил струю дыма в сторону, прищурив один глаз.

– Пришёл, защитник? Зачем так рано?

– Не спалось что-то.

– Рассказывай подробно, что произошло? Из-за чего паника?

– Я всего не знаю, – Кирилов снял фуражку, – вроде замполит обвиняет Егора в измене родине.

– Больные что ли? – закашлялся Никонов, поперхнувшись дымом.

– Смысл такой: якобы тот специально на берёзу залез и отвлекал всех, понижая бдительность, чтобы смогли пройти диверсанты.

– Бред сивой кобылы. Давай сюда этого «коня троянского». Сейчас сознательность повышать будем.

– Там человек от Вохрова стоит. Боюсь, просто так не отпустит, – замялся Пётр.

– С каких пор мои солдаты перестали мне подчиняться и стали слушать политрука? – Удивлённо заметил Александр Николаевич, – пойди и приведи. Будут вопросы, тогда я сам возьмусь за воспитательную работу в батальоне.

Петр пошёл к сараю.

– Служивый, выводи подследственного. Комбат приказал его привести.

– Не могу. Майор Вохров запретил выпускать арестованного до особого распоряжения, – отчеканил солдат заготовленный текст.

– Ладно. Сейчас передам Никонову, что ты требуешь письменное распоряжение. Он сам тебе его принесёт – разведчик развернулся, чтобы уйти.

– Стойте. Не надо. Забирайте.

Кирилов подошёл к двери и отворил её.

– Пойдём. Александр Николаевич тебя на беседу зовёт.

– А это обязательно? – неуверенно спросил сын полка.

– Пошли. Вышка отменяется. Выпорет тебя по-отцовски, раз у меня рука не поднимается.

Егор шёл не охотно, предчувствуя грозу, а Пётр замечая это ещё больше нагнетал и без того серьёзный момент.

– Ничего. Может, умнеть начнёшь и станешь ко всему относиться серьёзней. Терпи, молчи и кивай головой.

– Понял.

Чем ближе подходили к штабу, тем короче становился шаг у сына полка.

– Шуруй быстрей, а то так до завтра идти будем, – подгонял Пётр.

Караульный встретил их добрым взглядом.

– Отпустили? Здорова.

– Пока не знаю что лучше, – неуверенно ответил Егор.

– Разрешите, товарищ комбат? – Кирилов вошёл и жестом позвал с собой подростка.

– Заходи. Беседовать будем. Ну, излагай свой коварный, тщательно продуманный план по захвату передовых позиций красной армии. Не дурная многоходовочка вырисовывается. В какой школе Абвера проходил обучение и когда был заброшен за линию фронта? – с преувеличенной серьёзностью в голосе спросил Никонов, опершись обеими руками на походный стол.

– Товарищ комбат, вы чего? – выпучив глаза, спросил Егор.

Александр Николаевич продолжил, медленно прохаживаясь по землянке.

– А ничего. Теперь понимаешь, дурья твоя башка, что любую ситуацию хитрый человек может развернуть как ему надо?

– Понимаю, – опустив взгляд, ответил тот.

– Игры кончились. Ещё раз напоминаю, что ты теперь полноценная единица красной армии и должен нести ответственность за это громкое имя. Обстановка более чем серьёзная и будет повышенное внимание ко всему, что происходит. К личному составу соответственно. Взыскание тебе обеспечено, жаль розги отменили, а надо бы некоторых в чувство привести и вернуть на землю грешную.

В землянку вбежал политрук.

– Товарищ комбат, что же это такое? Я пришёл за арестованным, а его нет.

– Доложили уже? Быстро вы себе помощников нашли. Так, Пётр, Егор пока свободны. А вы, Владимир Павлович, останьтесь. Обсудить надо сложившуюся ситуацию, – распорядился Никонов.

– Есть!

Политрук проводил выходивших свирепым взглядом.

– Потрудитесь объяснить произошедшее? – С осуждением произнёс Вохров.

– Я хочу понять, почему вы позволяете себе арестовывать моих солдат, не посчитав нужным поставить меня в известность, тем более выдвигая такие серьёзные обвинения как диверсионная деятельность? – взорвался Никонов, – или вы думаете, что командир подразделения должен находиться в счастливом неведении? Пусть себе занимается хозяйственными делами, а мы тут пересажаем всех изменников родины к хренам. Я не знаю, как был поставлен вопрос о субординации там, где вы служили ранее, но у нас я должен быть в курсе всего происходящего. Ворона пьяная упала с дерева и первое, что вы должны сделать перед оказанием ей первой помощи, это доклад мне. Пока не требую письменных отчётов.