Александра Горелая - Коридор кошмаров

– Оладушки! – захлопала в ладошки Яна, когда мама поставила перед ними тарелки с горками пышных оладий, политых золотистым мёдом.

Они обожали стряпню мамы. С её нежными и воздушными оладушками ничего не могло сравниться. Девочки были готовы есть их хоть каждый день – на завтрак, обед и ужин.

Аня откусила большой кусок булки и медленно прожевала. Он был мягким и безвкусным. После смерти Яны мама ни разу не готовила оладьи с мёдом. Есть расхотелось. Она сделала глоток колы и посмотрела на Марину, которая продолжала описывать свой сон про красавчика.

– И как ты только умудряешься запоминать такие подробности?

– Я работала над этим. Есть много способов научиться запоминать сны.

– А есть способы научиться их видеть?

– В смысле? Человек не может не видеть снов.

– Ну, я вот, например, не вижу.

– Да всё ты видишь, просто не запоминаешь.

– Когда я была маленькой, мне снились очень яркие сны и я многие из них помнила. Моя сестра обожала, когда я рассказывала ей, что мне снилось.

/Расскажи, расскажи, расскажи!/

– У детей чистое подсознание, не замороченное тревогами, проблемами и всякими мыслями. Когда они спят, они открыты для снов. Дети принимают сновидения, как часть своего мира, даже не задумываясь об этом. У взрослых всё по-другому.

– Это как?

– Ну смотри. Есть три причины, по которым ты можешь не запоминать сны. Первая – чистая психология. Ты устала на работе, попереживала, произошёл какой-то эмоциональный выплеск. Твой мозг тебя жалеет и даёт передохнуть.

Марина перестала жевать – села на своего «сонного» конька. Она перевела дух и продолжила:

– Ещё одна причина – ты не просыпаешься в нужную фазу.

– Чего?

– У сна есть две фазы – быстрая и медленная. Так вот сновидения генерируются только в быстрой фазе – каждые полтора часа по десять минут.

– Да ну! В детстве мне всю ночь что-то снилось.

– Тебе так казалось. Сама подумай, днём мозг постоянно работает. Если бы он ещё и по ночам работал, сплетая сны, ты бы с катушек съехала.

– Я не понимаю, почему тогда сны были такими длинными.

– Мозг – удивительная штука, чего он только не умеет. Я бы хотела использовать хотя бы двадцать процентов от всех его возможностей, – Марина улыбнулась и допила напиток через трубочку.

– Тогда бы уже ты слетела с катушек, – пробормотала Аня, глянув на часы. До конца обеда оставалось ещё немного времени. – Ну, а третья причина?

– Эзотерика. Существует версия, что, когда человек спит, его душа выходит из тела и отправляется в астральное путешествие. И сон – это всё то, что душа видит и переживает.

– Что за бред?

В кинотеатре закончился сеанс и на фудкорте заметно прибавилось людей.

– Бред не бред, а всякое возможно.

– По этой теории получается, что душа перестаёт путешествовать, поэтому и снов не видит?

– Получается, что да, – Марина поставила локти на стол и наклонилась к Ане. – Лично я понимаю под астральным путешествием наше подсознание. Только если снов нет, оно закрыто.

– Почему?

Марина пожала плечами:

– Может, оно прячет что-то, что может причинить боль. Или скрывает что-то опасное. Или безумное. Или невозможное.

– Аня? Аня Серебрякова?

Аня с Мариной одновременно повернули головы в сторону голоса. Перед их столиком остановился мужчина в оранжевой футболке. Он улыбался и смотрел на Аню. Его черты лица показались знакомыми. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, где могла видеть его раньше.

– Да, мы знакомы?

– Значит, не помнишь, – мужчина хохотнул и сунул руки в карманы джинсов. Ане не понравились его заблестевшие глаза: в них мелькнуло что-то, что заставило её почувствовать себя виноватой.

– Я Костя.

Аня до боли в ладони сжала свой амулет-солнце. Другая рука птицей взметнулась к горлу. Теперь она вспомнила эти тёмно-карие глаза со спрятанными на самом дне смешинками.

Аня сидела за столом и смотрела в раскрытую книгу, зажимая руками уши. На кухне Яна ругалась с мамой.

Сегодня день города. На главной площади праздник развернулся вовсю – концерты, аттракционы, ярмарка, а вечером должен быть салют. Яна хотела пойти на него со своими друзьями, но мама её не отпускала.

В последнее время от Яны одни неприятности. Она всё делала назло родителям. Из отличницы, идущей на золотую медаль, скатилась на тройки и двойки. Прогуливала школу, тусуясь с ребятами из института. Аня часто видела, как они курят за гаражами, когда возвращалась домой с дополнительных занятий.

Сначала Аня пыталась вразумить сестру, убедить, что всё это не приведёт ни к чему хорошему. Яна в ответ ухмылялась, выплевывая слово, которое Аня ненавидела: «Тихоня!».

В их последнюю ссору младшенькая окончательно оттолкнула сестру. У Ани до сих пор болело в груди, когда она вспоминала тот день. Четыре месяца назад, почти перед самым Новым годом.

Они были одни дома – родителей вызвали в школу к директору. Яна подралась с одноклассницей и сломала ей нос. Родители девочки написали заявление в полицию и младшенькую ждали большие проблемы.

– Ты совсем сдурела такое вытворять?

Куда делась её сестрёнка с доверчивыми голубыми глазами, из которых любовь так и выплёскивается? Сейчас рядом с ней в комнате находилась незнакомая девчонка со взъерошенным ёршиком коротких чёрных волос и фиолетовыми прядями. Она быстро затягивалась сигаретой, выдыхая дым в открытое окно, и мрачно смотрела на Аню.

– Сама напросилась, нечего было выделываться.

Аня перекинула каштановую копну волос на правое плечо и прикрыла горло ладонью.

– Я тебя не узнаю. Что с тобой случилось?

Яна расхохоталась, напугав Аню. Она смеялась долго и истерично. Потом глянула исподлобья и выплюнула:

– Ты со мной случилась!

Ане стало жарко, несмотря на тянущий из окна сквозняк:

– Я не понимаю.

– Да ты достала меня уже, – заорала Яна, схватила с подоконника стопку Аниных тетрадей и швырнула в неё. Аня пригнулась, но одна из них успела болезненно чиркнуть по щеке толстой корочкой.

– Да что ты, блин, делаешь? – Аня тоже сорвалась на крик, уворачиваясь от летящих в неё учебников, книжек, ручек и карандашей. Мимо просвистела металлическая линейка.

– Прицепилась ко мне – давай то, давай сё! Везде ты! Куда я ни пойду – везде только ты, чёрт тебя дери! Я даже посрать не могу, чтобы тебя рядом не было! Мне дышать с тобой тесно, слышишь? Ты меня душишь!

– Яна…

– Как я радовалась, когда нас развели в разные классы. Я могла наконец-то сесть за парту не с тобой. Гулять с кем-то другим, разговаривать не только с тобой! Не видеть тебя постоянно – и днём и ночью! Я с этими уродами тусуюсь, только потому что тебя там нет! – Яна, наконец, обессилела и рухнула на пол, разрыдавшись.