Андрей Буровский - Сибирская жуть-7

Впрочем, чукчи оказались незлобивы и великодушны— отряд Стадухина на реке Алазее они разбили еще в 1642 году и с тех пор никогда даже не пытались нападать на русских или, скажем, устроить военный поход на Якутск.

И в XIX веке они стали с русскими торговать, а путешественников и миссионеров принимать у себя и кормить даром.

Только вот торговлю понимали чукчи своеобразно, как обмен подарками, а отношения купца и продавца рассматривали, как отношения друзей. В результате на торговлю с ними уходило куда больше времени, чем необходимо для дела. И еще одно…

Один миссионер, отец Василий Ряполов, имел большой успех в крещении чукчей. Он не поленился выучить чукотский язык и проповедовал своим зычным, глубоким басом, приводя понятные прщ меры из жизни чукчей. Сравнивал, например, бога с огромным мудрым моржом, который все видит и знает, а неотвратимость возмездия за грехи — с поведением полярного волка, способного месяц бежать по следу оленя, но загнать в конце концов добычу! Успех отца Василия был огромен, целую зиму он кочевал с чукчами, ел их пищу, научился неплохо набрасывать маут-аркан, бежать за нартами и разделывать оленину. Все это только усиливало его популярность.

Но был батюшка молод, даже очень — лет двадцати пяти, не больше; и хоть ждала его в Среднеколымске молодая красивая матушка, да матушка-то была в Среднеколымске, а батюшка кочевал со стадами оленей по Чукотскому полуострову, за тысячу верст от своей матушки! И вскоре чукчи заметили, что стал их русский друг хуже спать, и вообще вести себя как-то странно. Причину этого они без труда поняли, и у них, у путешествующих людей, давно был необходимый обычай. У чукчей был обычай, которые одни называют «товариществом по женам», другие «друзьями по женам», а третьи так и вовсе «братьями по женам». Этот обычай очень прост — два чукчи, которые постоянно гостят друг у друга, становятся «братьями по женам». Это означает, что пока каждый из них живет у другого, жена хозяина дома готова быть женой и его гостя. Нет! Я попросил бы читателя не ухмыляться столь гадостно! Чукчи — приличный, высоконравственный народ, и они вовсе не спят с кем попало! Это вам не москвичи!

«Братьями по женам» становились не кто попало, а хорошо знавшие друг друга люди, вынужденные поступать таким образом, — ведь пространства Севера огромны, бывать вне дома приходится часто и подолгу, а транспорт — оленья упряжка да собственные ноги.

Батюшка познал и этот чукотский обычай, и вернулся в Среднеколымск только летом, окрестив несколько сотен человек. Слава о нем прошла по всей русской православной церкви, его подвигу завидовали и радовались. Владыка приехал в Среднеколымск, чтобы лично поучиться у батюшки Василия, как надо крестить язычников и помочь ему основать новую епархию, специально для чукчей.

Владыка задержался до зимы, и хорошо сделал, потому что в гости к батюшке Василию как раз приехали его друзья чукчи, привезли рыбы и мяса и стали пировать на просторе.

Владыка общался с ними и несколько огорчился тем, как они поняли звучные, но, видимо, не очень конкретные проповеди отца Василия.

— Кто такой Иисус Христос? — спрашивал владыка.

— Он сын Великой Богини! — охотно отвечали чукчи. — Великая Богиня одновременно родила китов, моржей, чукчей, русских и Иисуса Христа. Теперь все они братья, и мы должны есть плоть и пить кровь Иисуса Христа так же, как плоть и кровь моржей и китов.

От таких ответов владыка приходил в некоторое смущение, но все же чукчи носили латунные крестики, ходили на церковные службы и особенно радовались кадению: всякий раз начинали кричать от удовольствия, когда звенело кадило и исходил ароматный дымок.

Но тут возникла проблема— ведь теперь чукчи были в гостях у отца Василия, а «товарищами по женам» они стали еще год назад… По поводу дальнейшего у меня есть несколько версий, в том числе прямо противоположных, и я не знаю, какая из них правильнее.

По одной версии, батюшка повинился перед матушкой, и они упали на колени перед владыкой, чтобы он их спас от срама и от сексуально озабоченных пришельцев. И владыка якобы страшно огорчался, что так кончается святое дело воцерковления язычников, но велел супругам немедленно переехать в Якутск, и даже вообще на юг Сибири. Там им дали приход… обычнейший приход с самым что ни на есть русским населением, и в нем-то отец Василий Ряполов и служил богу до самого своего конца или до полной физической дряхлости.

По другой версии, владыка оказался тоньше и хитрее — поучив пастырским жезлом отца Василия, не сумевшего преодолеть козни дьявола и томления плоти, а заодно ни в чем не повинную матушку, владыка распорядился немедленно перевести, отправить матушку Ефросинью в Якутск, где ее чукчи не смогут достать никакими силами.

А самому отцу Василию владыка вменил в послушание продолжать крещение, и пока не окрестит последнего чукчу, к матушке под бочок ни в коем случае не возвращаться.

Есть еще версия, что действовал владыка радикальнее, велев матушке уйти в монастырь… Но в такую рафинированную жестокость не так уж легко поверить.

А по последней и самой веселой версии владыка прямо велел матушке Ефросинье не валять дурака и не ломаться, пострадать за православную веру и для торжества Апостольской церкви на Чукотском полуострове. Навзрыд плакала приличная матушка, просила освободить ее от непосильного подвига, и вот тут-то владыка и взялся за пастырский посох, приводя духовную дочь к должному послушанию. Якобы так и были крещены чукчи… не все, правда, но многие.

Хулиганы рассказывают даже, что матушке понравилось быть женой чукчей, и она совсем туда сбежала. Но сколько-нибудь надежных сведений об этом у меня уже нет. Скорее всего, это анекдот, попытка оболгать бедную матушку.

Во всяком случае, я это к чему? А к тому, что на северо-востоке Азии жили еще всякие народы, и у каждого— свои обычаи… Вот и поторгуй с ними! Одни съедят, а с другими только зазевайся, как во что-то эдакое влипнешь…

Уже история господина Шелихова показывает, до каких высот мог подняться иркутский купец. Останься он в родном городе Рыльске (под Курском) — так бы и быть ему, скорее всего, мещанином этого заштатного городишки. А возможности, которые получил он в Иркутске (плюс, конечно, умение ими воспользоваться, тут нет слов), сделали его таким знаменитым и известным.

Мы даже не знаем точной даты рождения Григория Ивановича — так скромно его происхождение. Но его именем названы залив в Охотском море, пролив между островом Кадьяк и полуостровом Аляска, город в Иркутской области. Могила Шелихова сохранилась до сих пор, а его потомки (и потомки графа Резанова) здравствуют до сих пор во Франции. Жизнь бывает к людям очень щедрой.