Люсьен Эгген - Со слов мертвецов

Задувая свечи на праздничном торте, я видел не торт, и не довольные лица моей семьи, а озеро, свою новую удочку, и огромного размера рыбину, которую я обязательно должен был поймать.

– Ну что, сынок, жара спала, думаю самое время пойти опробовать твоё новое оружие? – под одобрительные взгляды сказал мой отец, похлопав меня по плечу. Это были те самые заветные слова, которые я хотел поскорее услышать.

Я конечно же согласился, возможно даже до того как он закончил свою фразу. Оказалось, мой отец ещё вчера накопал червей, что сильно сократило моё время сбора. Обычно поиск червей занимал у меня минимум минут пятнадцать, а то и больше, а время и так уже приближалось к обеду. Спустя несколько минут мы уже держали путь в сторону леса Ронье, к одному из многочисленных сокрытых там водоёмов. Подходя к первому попавшемуся озеру, я тотчас же принялся распаковывать свой рыбацкий рюкзак, вынимать банку с червями и раскладывать удочку. Но отец прервал меня словами о том, что для такой особенной удочки нужен особенный водоём, и что мы пойдём к тёмному озеру. Я до сих пор жалею о том, что не воспротивился тогда отцу в его намерении отправиться туда.

Почему его назвали тёмным озером, никто толком не мог объяснить. То ли от того что вода в этом озере почему-то была гораздо темнее остальных, то ли от того, что обычно это озеро упоминается в довольно дурных историях с плохим концом. О нём в городе ходило огромное количество слухов, передаваемых, казалось, с самого основания города. Говорят ещё при основании города один фермер хотел поселиться поодаль от всех, и выбрал берег того самого озера, собирался разводить там уток. Спустя некоторое время кто-то из поселенцев пришёл к нему, узнать, как обстоят у него дела. Но ни его самого, ни его жены с детьми, не было и следа, от них осталась только одежда на берегу озера. Говорили, что вокруг этого озера полностью отсутствуют следы животных, не встретишь там и птиц, и иную живность. Так что идея отправиться туда мне сразу не очень понравилась. Но идея быть первым, кто поймает там рыбу, очень даже, к тому же никто не знает, какая она там водится, да и водится ли вообще. Ко всем историям об этом озере я тогда относился довольно скептически, как к страшным сказкам. Да и к тому же был тёплый, беззаботный летний день, и лёгкий ветерок сдувал с меня всякие дурные мысли.

Находилось озеро довольно далеко, около двух часов пешком на север от города. Подгоняемый желанием поскорее закинуть удочку, я ни на шаг не отставал от отца. Часа через полтора нашего пути я стал замечать нечто странное. По мере приближения к пункту назначения стали постепенно пропадать все звуки в лесу. Щебетание птиц, и даже, казалось, шевеление листьев на ветру, стало понемногу утихать. Мне тогда это не показалось таким уж странным. Хотя раньше я подобного никогда не замечал. Мне, как и остальным детям в городе, запрещалось подходить к этому месту под страхом длительного домашнего ареста и других, как мне тогда казалось, страшных наказаний. Да и при всём желании его не так уж просто было найти, надо было знать извилистые лесные пути, ведущие к нему. Спустя ещё минут двадцать пути, мы были на месте. Озеро с первого взгляда ничем не отличалось от других подобных ему озёр, разве что вода в нём действительно была какая-то тёмная, темнее, чем во всех водоёмах, виданных мной ранее.

На часах уже было около пяти часов, так что, учитывая обратный путь, времени для рыбалки оставалось не более полутора часов, дабы успеть к ужину. Мы стали в спешке распаковывать рюкзаки, отец достал нож и стал рубить нам две рогатины под удочки. Я в это время достал банку с червями, и положил её на берег. Быстро раздвинув удочку и насадив червя, я закинул наживку и смотрел на мирно торчащий из воды поплавок, в ожидании клёва. Разумеется, я рассчитывал стать первым кто в этом озере поймает рыбу, так что я сфокусировал всё своё внимание на поплавке. Я помню, как тогда был сильно удивлён одним фактом, и не верил своим глазам. Я не замечал вообще никаких колебаний поплавка, как будто я забросил удочку не в воду, а в цемент черного цвета. Тем временем отец закончил затачивать две рогатины. Воткнул одну под мою удочку, и хотел воткнуть одну под свою, но чуть было не наступил на банку с червями, неудачно поставил ногу на глинистый берег, поскользнулся, и упал в воду. Упал, и сразу исчез под водой, без каких-либо брызг, как будто там и не было никакой воды. Создавалось впечатление, что не было никакого сопротивления воды, а была просто глубокая яма, наполненная непроглядной темнотой. Я бросил удочку, вскочил на ноги, и стал ждать, когда отец вынырнет на поверхность. Вот он показался, буквально в одном футе от поверхности, но потом снова исчез в глубине, казалось, что-то затягивало его туда. Спустя мгновение он снова показался, уже в считанных дюймах от поверхности, но снова исчез, какая-то неведомая сила тянула его ко дну. К тому моменту я уже вытащил рогатину из земли и протягивал ему в воду, чтобы он схватился за неё. И тут я увидел, как он почти выныривает, почти касается головой о поверхность, но вдруг замирает под водой на одном месте. Я попытался вложить ему ветку в руку, но я не мог опустить её в воду, казалось, это была не вода, а какое-то подобие стекла, с которым я ничего не мог сделать. Казалось что-то, или кто-то, решал, что может попасть под воду, а что нет. Отец посмотрел на меня из-под воды и стал протягивать ко мне руки, как бы приглашая меня прыгнуть к нему. Но в тот момент я был просто парализован страхом, и не мог ни то, что двигаться, даже думать о чем-то не мог. Немного повисев с протянутыми ко мне руками, отец как-то неестественно широко, зловеще, нечеловечески улыбнулся, будто смеясь над моим страхом. Затем стал медленно погружаться в темноту, пока не скрылся в ней навсегда. В тот момент мне казалось, даже не казалось, а я точно был уверен, и до сих пор уверен, что он находился под контролем какой-то непреодолимой, зловещей силы. Силы, которая, забирая на глазах у ребёнка его отца, злорадствовала, насмехалась над ним.

Я простоял на том берегу без движения ещё пару минут, переводя взгляд с того места, где только что был мой отец, на банку с мёртвыми, высохшими буквально за считанные минуты, червями. Когда я пришёл в себя, я попытался закричать, что есть сил, но не смог издать ни звука. Я бросил в воду рогатину, которую держал до последнего момента в руках. Она с всплеском упала в воду, и вопреки всему, камнем пошла на дно. Я побежал, что было сил, прочь оттуда, в сторону дома. Мой ингалятор остался в рюкзаке отца, так что мне очень сильно повезло, что меня не застиг приступ, пока я бежал.

Думаю, не стоит вдаваться в подробности о дальнейших событиях. Достаточно сказать, что я потерял способность разговаривать на почти девять лет. А когда начал говорить, очень сильно стал заикаться, чем страдаю и по сей день. Я тогда так и не смог толком объяснить, что произошло с отцом, просто писал на листке что-то про тёмное озеро. Да и как мог бы я всё это объяснить, даже если бы мог говорить? В глазах полиции всё выглядело бы как несчастный случай, приукрашенный фантазией маленького ребёнка. Полицейские ходили туда, но ни тела, ни ничего необычного не обнаружила. Как они нам тогда сказали, что и водолазы туда ныряли, но ничего не нашли, озеро как озеро. Для меня это означает только одно. Что зло, которое там обитает, хорошо умеет скрываться, и выбирать себе жертвы. Мой отец до сих пор числится пропавшим без вести.