Олег Колмаков - Непрошеные, или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Премиум-издание: четыре книги в одной

Глухо и размеренно ударял копытами конь, беспрекословно подчинявшийся моим движениям. Моя, почти безжизненно свисавшая вниз левая рука, все ещё сжимала длинный меч, острый клинок которого весело играл солнечными бликами. Своей правой рукой, я удерживал поводья. Тело мое было облачено в латы, начищенные до зеркального блеска. На боку коня, болтался шлем с забралом и щит с красным крестом и надписью: «Ignietferro» (огнем и мечом).

Двигаясь первым, я не видел, следовавших за мной рыцарей. Зато слышал позади себя, лязг железа и гулкий топот сотен копыт. Оглянувшись, обвел взглядом свой уставший и измождённый дальней дорогой отряд. Точнее, это был уже не отряд, а жалкая кучка крестоносцев, уцелевшая после жесточайшего боя.

Встречая мой взгляд, рыцари приосанивались в седлах, тем самым демонстрируя свою безоговорочную преданность и верность. Сейчас, они заслуживали снисхождения. Опустив глаза, я замечаю, что вновь начала кровоточить рана на левом плече. Медленной струйкой, кровь выползает из-под металлического панциря. Капая на предплечье, она оставляет бурые пятна. Всем своим нутром понимаю, что тяжело ране, что мое тело постепенно покидают последние силы.

– Signor, da mihi manum tuam, ego aliquid (Синьор, дайте вашу руку, я что-нибудь сделаю)!.. – услышал я, чей-то голос позади себя. При этом, удивило меня вовсе не то, что обращались ко мне на ином, абсолютно чуждом мне языке, а то, что понимаю я его, как родной и могу свободно на нём общаться.

– Noli me tangere (Не трогай меня)… – ответил я.

– Suus ' terribilis ad vigilate, non potes mora (Страшно смотреть, нельзя медлить)… – ранее обратившегося ко мне, поддержал мой оруженосец.

– Dixi (хватит), – прикрикнул я.

Внезапно, со стороны моря донесся пульсирующий гул. Или это, моя кровь застучала в висках.

– Omnibus, prohibere (Всем, стоять)! – я отдал приказ, подняв вверх здоровую руку.

Наступила тишина ожидания.

Нет. Это был вовсе не пульс. Там, откуда веяло морским бризом, поднималось облако пыли. Теперь, сомнений и вовсе не осталось – наперерез моему отряду, мчится вражеская конница. Собрав последние остатки воли в единый кулак, я развернулся к малочисленному войску и, поставив лошадь на дыбы, громко выкрикнул.

– Domum tuam, pro honore (За свой дом, ради своей чести)! – при этом, клинок поднятого вверх меча, на фоне бескрайней синевы неба, блеснул каким-то ярким и пророческим бликом.

– Victoria, quoquo (Победа, любой ценой)! – в один голос, ответил мне общий, рыцарский хор. Развернув лошадей и обнажив оружие, они бросились навстречу врагу.

– Aut victoria aut morte (Или победа, или смерть)! – пришпорив коня, я слился с общим безжалостным потоком…

Лишь открыв глаза, я понял: что уснул и разбудил меня всё тот же экстрасенс. Он завершил свои манипуляции связанные с «изгнанием бесов» и уже начал собираться свой чемоданчик.

За выполненную работу я протянул ему (ранее оговоренные) три тысячи. После чего извинился за навалившуюся на меня внезапную дремоту и предложил слегка перекусить.

– От чашечки кофе я, пожалуй, вовсе не откажусь. Необходимо, чуть-чуть взбодриться… – согласился Владимир Александрович. –…А деньги, ты положи на «дипломат». Нельзя их передавать из рук в руки, особенно вечером. Очень плохая примета.

Так я и поступил. С того самого «дипломата» денежные купюры были тотчас переложены магом во внутренний карман его пиджака, висевшего рядом, на спинке стула. После чего, мы перешли на кухню, и я заварил ароматный бразильский напиток.

За чашкой кофе (чуть подкрепленного коньяком) и сигаретой мы разговорились. Поболтали о нынешней жизни, вспомнили прошлые времена, слегка коснувшись моей былой армейской службе. В непринуждённой и почти дружеской обстановке, Владимир Александрович посоветовал мне сходить в церковь, отстоять службу и поставить свечки за упокой душ моих боевых товарищей и тех, кто волею случая «попадал в прицел» уже моей снайперской винтовки.

– Понимаешь?.. Довольно-таки часто, умершие возвращаются к нам в виде зримых фантомов. Подчас, люди сами провоцируем их на это. Всяческие тревоги, различные стрессы, какие-то иные потрясения заставляют наше подсознание работать в поисках некоего выхода. Бурная деятельность мозга, на некоем подсознательном уровне, порой помогает нам выпутаться из самой тяжёлой жизненной ситуации. Этот невидимый и неосязаемый процесс и принято называть: интуицией. Подсознание трудиться так энергично, что в памяти человека могут запросто всплыть люди, события и явления, казалось бы, уж давно забытые… Ну, а общаться и поддерживать связь с параллельными мирами, как раз и возможно лишь на уровне нашего подсознания. Потому, переживая какие-либо душевные волнения, человек иногда и сам того не осознавая, устанавливает контакт с иными измерениями… – монологи экстрасенса, касающиеся потустороннего мира, навивали на меня таинственность и всевозможные фантазии. Слушать его было, по-настоящему интересно. – …Сейчас квартира твоя, в астральном плане девственно чиста. Однако положительной энергетике следует немного устояться и равномерно распределиться по всем помещениям. Потому и к вызову духов мы можем приступить, не ранее чем через неделю…

Время уже подходило к десяти часам вечера, когда докуривая очередную сигарету, «белый маг» вдруг случайно глянул на свои наручные часы. Он тотчас засуетился. Наспех одевшись, Владимир Александрович уж было собрался со мной распрощаться. Однако сунув руку во внутренний карман своего пиджака, замер и немедленно обратился ко мне.

– Слушай… А деньги-то я, твои забирал?

– Конечно-конечно. Вы взяли их с «дипломата»… Ещё предупредили меня: дескать, нельзя отдавать деньги из рук в руки.

– Да-да… Кажется, припоминаю… – лицо экстрасенса выражало полное недоумение. – …И куда ж я сунул те купюры?

– По-моему, вы положили их во внутренний карман пиджака, – подсказал я, не на секунду не усомнившись в своей правоте.

С несколько растерянным видом, Владимир Александрович похлопал себя по карманам. Потом ещё раз заглянул в «дипломат». После чего, уж более тщательно, выворачивая наизнанку каждый закуток пиджака и брюк, он проверил содержимое всей своей верхней одежды.

– Ты знаешь?.. А ведь денег-то нет… – безвольно опустив руки, подытожил он тоскливым и совсем уж потерянным голосом.

Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться в комнату. Уже там я прошелся внимательным взглядом по всем ровным поверхностям своего интерьера. Не обнаружив ничего, случайно упавшего, либо оброненного, признаться, я уж и сам засомневался в передаче денег. Потому как, Владимир Александрович не оставлял и тени сомнения в своей порядочности.