Максим Диденко - Руины прошлого

– Вас двое? – спросил он, и, перебирая распухшими ногами в сандалиях, торопливо поднес к открытому окну с водительской стороны машины два бокала, по половине литра в каждом, искрящейся газами жидкости оранжево-салатового цвета. – Вот, держите.

Артем положил ему в карман свернутую купюру, похлопал по нему и сказал, что сдачи не нужно.

Мужчина, оттопырив взмокшую от пота ткань рубашки, заглянул в карман и щедро одарил покупателя благодарностями.

– Бать, а не подскажешь, может видел здесь два-три дня назад машину с разбитым бампером, туда, к больнице ехала?

– Отчего же не видел! Видел, конечно, – радостно воскликнул старик. – Девушка молодая за рулем была, она как-то захаживала ко мне за лимонадом, раньше еще, несколькими днями ранее. Я здесь почти все время дневное провожу, потому, если не сплю, всех вижу! Это, что же, поди жена твоя? – заинтересованно спросил он.

– Да, жена…

– Она рассказывала мне о вас, молодой человек, – добавил он с доброй улыбкой. – Тогда, когда вы колесо прокололи, – старик указал направление рукой, – там, чуть дальше по дороге.

– Колесо? – задумчиво повторил Артем, но тут же догадался причину, по которой Юля могла так сказать, и подтвердил его слова.

– Было дело. Спасибо за лимонад, отец, будь здоров.

– И вам всего хорошего, – с грустной ноткой проговорил дедуля, и без вопросов понимая, что недоброе что-то случилось, если Артем так отреагировал на тему о его жене, направлявшейся в то жуткое место.

Старик, какое-то время смотрел им в след, после чего вернулся на свой шезлонг и, накрыв лицо кепкой, задремал.

Артем же с Таней, освежившись и немного взбодрившись холодным напитком, продолжили путь, хотя и не утратили решимости в достижении поставленной цели.

Створки ворот из витиеватых стальных прутьев были закрыты. В проушины каждой из их половинок была продета цепь, звенья которой соединял грузный навесной замок.

Артем вышел из машины и подергал одну из створок, после чего обернулся к машине и изобразил на лице гримасу недовольства. Хотя из-за отражавшегося в лобовом стекле машины он не увидел лица Тани, он знал, что она его видит.

Вдали послышался скрип. Он обернулся. Из центральной двери здания вышел высокий мужчина в белом халате и высоком цилиндре на голове. Подойдя ближе, он спросил:

– Что вы хотели? Посещений сегодня нет.

– Мне нужно поговорить с доктором Высоковым, – заглядывая в глаза здоровяка, сквозь зубы процедил Артем. Хотя он и старался вести себя сдержанно, в его речи были тонкие намеки на агрессию.

Санитар не стал задавать лишних вопросов и, выудив из кармана одутловатый ключ, вставил его в замочную скважину, прокрутил и снял замок с цепи. Стальная воротина со скрипом отъехала в сторону, открыв проход так, чтобы мог пройти человек.

Артем обернулся к машине и из нее тут же выскочила Таня, торопясь пройти на территорию лечебницы вслед за ним. Санитар, как только они прошли внутрь, обратно навесил на цепь замок и защелкнул, после чего демонстративно проверил свою работу, громко звеня звеньями цепи. Далее он проводил их в главный холл лечебницы, где их уже ждал Высоков вместе со своими верными подручными – девушкой с папкой на сгибе локтя, и другими санитарами в левом и правом углу помещения, будто бы они всегда здесь стоят, не имея никаких других важных дел.

Глазам вошедших потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к более тусклому освещению холла, в отличие от яркого солнечного света на улице, только после этого они заметили уже с интересом рассматривающий их персонал лечебницы, во главе с управляющим.

– Чем могу быть полезен, молодые люди? – прогремел уверенный голос доктора, отдаваясь звонким эхом по углам полупустого помещения.

Доктор подошел ближе и поочередно пожал им руки, задержав свой взгляд на миловидном лице Тани несколько дольше, чем требовалось, вызвав у Артема еще большее раздражение.

– Моя жена, – начал наступление он, хотя и старался вести себя сдержанно и не давать волю эмоциям, – Юлия Неводная, она приезжала к вам несколько раз по поводу своего отца, который находится у вас на стационаре, где она?

– Вот зачем вы пожаловали, – с натянутой улыбкой протянул Высоков. – А вы не держите с ней связи? Простите меня, – он еще больше усмехнулся и приложил руку к груди, – это, конечно же, не мое дело. Сервицкого Игоря, очень добродушного и приятного человека, мы по требованию его дочери выписали еще три… – он обернулся к своей помощнице, та кивнула головой. – Да, три дня назад. Она очень настаивала на переводе ее отца в более респектабельную клинику, что, сказать честно, немного оскорбило меня. Но непреклонна, а кто я такой, чтобы оспаривать ее решение? Потому, уважаемые, мне кажется, что ничем больше помочь вам не смогу.

– Выписали? – понимая, что в очередной раз оказался в глупом положении, тупо повторил Артем.

Таня с непонимающим видом смотрела то на Артема, то на Высокова, не осмеливаясь что-либо сказать.

– Поговорите с женой, она расскажет вам все в деталях.

– Непременно, док, так и сделаю, сухо ответил он, и вяло пожал протянутую к нему руку, смотря на него глазами полными необъяснимого недоверия.

Что-то в словах доктора подсказывало ему, что тот нагло лжет, но ни у него, ни у его спутницы не было аргументов для достойного возражения, потому им пришлось уйти ни с чем.

Выйдя в яркие лучи солнца, Артем осмотрелся по сторонам. На подъездной дорожке были видны следы шин на вытоптанной траве. И очень похоже, заметил он, что следы эти показывали движение автомобиля лишь в одном направлении – въезда на территорию. Увиденное в купе с чувством, что его одурачили, поселило в его сознание сильное подозрение: его жена, по каким-то неизвестным ему причинам, приехав сюда несколькими днями ранее, не покинула это место. Только вот доказать обратное он пока-что никак не мог.

– Едем в участок, – сказал он Тане, когда они сели в машину, а санитар за ними вновь защелкнул замок на воротах. – Нужно торопиться. Она здесь. Я это чувствую!

Юля открыла глаза, проснувшись от какого-то легкого одиночного звука. Чем ближе было утро, тем более чутким был ее сон.

Первые лучи солнца уже освещали ее комнату. Она задумалась о своем положении здесь. Пыталась понять причину особого отношения к себе: личная комната, не похожая на больничную палату, пускай и довольно скромная, мягкая постель, возможность смотреть в окно, вместо разглядывания «мягких» стен. Все ли постояльцы этого «отеля» имеют те же условия?

Ей необходимо было настроить себя на позитивную волну. Понятно же, что новый день не принесет никакой радости, если она сама об этом не позаботится, а повесив нос можно саму себя раньше срока уложить в могилу. Но держать под контролем свои негативные эмоции, которых было в десяток раз больше, чем позитивных, удавалось с большим трудом.