Алексей Рожков - Упыри

В итоге дела «сладкой парочки» пошли вверх, а наши жизни, увы, покатились под откос. Одним из излюбленных развлечений этих двух существ было ежедневное издевательство над подчинёнными им людьми, находившимися от них в полной зависимости, как крепостные крестьяне. В вопросах унижения безмолвных работников они дошли до совершенства. Упырёв с Чернобабой никогда не стеснялись в выражениях, за опоздание на тридцать секунд увольняли без лишних вопросов, давали людишкам клички и прозвища, пользовались всем, что можно было урвать, брали всё, что плохо лежит, и не боялись ничего и никого. Нам оставалось только, стиснув зубы, безмолвно терпеть и ждать, когда они пойдут на повышение и наконец-то отлипнут, насытившись, от наших изъеденных тел и душ.

*****

Жили упыри с размахом. У каждого по три пятикомнатных квартиры в центре города, по два коттеджа. Ездили исключительно на дорогущих финиках, что предыдущим скромным нашим директорам и не снилось. Но никто вокруг как будто не видел их бесчинств, словно у них были волшебные шапки-невидимки, а точнее тот самый чудо-чемоданчик, который возил ежемесячно Чернобаба во Владик, восточную столицу нашей Родины. Из ремонтных баз, где раньше трудились работяги-литейщики, они сделали себе элитные дома отдыха, где отдыхали, купались в бассейнах и прожирали государственные деньги их жирные, раскормленные, наглые отпрыски.

Надо отдать должное Чернобабе, свои подлости от творил искусно, многоходово и со столь извращённой фантазией и далеко идущими планами, которые никому и в голову прийти не могли. Он мыслил как-то не по-людски, а по инопланетному, потому что такие гадости, которые приходили в ум ему одному, не мог придумать никто, за что его и ценил Упырёв.

Давила народ «сладкая парочка» по-разному. Главарь двигал в разные стороны глазами и бровями, пыхтел как бык, так что из него, казалось, валил пар и давил человечков, не взирая на чины и звания, сравнивая их тонкой земной оболочкой. Когда он говорил, казалось, что это надувной шар, который сейчас выпрыгнет из-за своего поистине царского стола, и начнёт как бизон бегать и топтать копытами всё вокруг, а потом вопьётся в шею, прямо в сонную артерию и начнёт сосать кровушку. Чернобаба же был похож на рыбу-фугу, которую зачали от тетраодона – японской ядовитой рыбы с шипами, раздувающейся как мяч. Когда он вызывал очередного подчинённого на экзекуцию, хотя сам был телосложения рыхлого и весьма невзрачного, в момент унижения его раздувало, напыживало, казалось он становится на два размера больше, высасывая жизненную энергию из бедолаг-сотрудников, при этом выпячивая шипы-губы и плюясь ядом. Народ уже не в шутку подозревал, что это два энергетических вампира, потому что были на это серьёзные аргументы, особенно когда все наши вокруг поголовно начали хиреть, болеть, а денег как-то само собой стало не хватать на жизнь. Со временем два демона только обрастали несметными богатствами, а всякий раз после ежедневных экзекуций, казалось, что они даже молодеют.

Больше всего Упырёв любил давать задания, опасные для жизни и с удовольствием наблюдал, получая наслаждение, что же будет с его новой жертвой, а потом делал свои «выводы». И вот, однажды пришёл и мой черед. У него было принято заставлять работников, как свою челядь, выполнять что-нибудь для него лично, в качестве оброка, для дома, так сказать, для семьи. Мне выпала великая честь и незабвенный Виктор Сергеевич вменил в обязанность снятие своей домашней спутниковой антенны с крыши и перенос ей в свою очередную новую квартиру. Несмотря на то, что деньги Упырёв грёб даже не лопатой, а экскаватором, в таких мелочах он старался всё сделать забесплатно, чужими руками, обладая просто нечеловеческой жадностью. Отказать генералу было равноценно автоматическому написанию заявления на увольнение, поэтому, когда он вызвал меня и своей барской манере приказал снять с дома спутниковую антенну, несмотря на то, что абсолютно не представлял, как это сделать, я выразил искреннюю готовность к выполнению любого задания, придал лицу рвивое выражение и с горячим энтузиазмом приступил к выполнению особо важной задачи. Необыкновенное рвение у меня вызывало то, что выполнить все мероприятия надо было в ближайшую субботу, в свободное, так сказать, от работы время, чтобы получить несказанное удовольствие и не дай Бог не потратить ни секунды рабочего времени. Ну что поделаешь, наверное, теперь это у меня хобби такое – антенны перевешивать. Дурака работа любит.

И вот настала та самая злополучная суббота. Она, буквально, подкралась, застала меня врасплох, как я к ней не готовился. Со страшного похмела, как и полагалось всем менеджерам среднего звена после пятницы, я, дыша керосином, и надеясь не встретить ГАИ-шников приехал в дом к Упырёву. Это был довольно старый, но очень дорогой пентхаус в самом фешенебельном районе города, с видом на реку. Пятикомнатная квартира была переделана из старинного особняка, служившего когда-то коммуналкой, путём объединения, но сам дом оставался весьма неновым, дореволюционной постройки, с лепниной и вензелями. Встретила меня в дверях недовольная тётка, которая на все мои вопросы только сказала:

– Вон, видишь провод белый в окно выходит? Вот всё, что я знаю.

Провод действительно был. И тётка не соврала, он действительно выходил ровнёхонько в окно. Проследив траекторию его движения, я понял, что дальше кабель по всей видимости по фасаду здания поднимается на крышу. Скрепя сердце, так как с одной стороны в общем-то вроде боязнью высоты не страдал, но с другой и бесстрашным верхолазом меня как бы тоже нельзя было называть, я отправился на крышу. Дом был пятиэтажный, на чердак вела старая ржавая лестница, которая того и гляди должна была подо мной развалиться. На люке выхода на чердак висел амбарный замок. «Ключ от крыши находится в квартире №18» так обычно писали, поэтому хотя надписи и не было, я постучался в первую попавшуюся квартиру и вышедший оттуда взъерошенный бородатый мужик в семейных трусах, выслушав мою просьбу, рыгнул и молча протянул ключ. Надежда на то, что можно будет отмазаться по причине отсутствия ключа, к моему сожалению безвозвратно растаяла. Я взял себя в руки и полез наверх. Как и водится, чердак был с деревянными перекрытиями, керамзитным полом и являлся гигантским гнездом голубей, превративших всё вокруг в сплошной ковёр птичьего помёта. Выходом на крышу оказалось разбитое окно, которое громко стучало на пронизывающем ветру. Как назло, на улице был конец зимы, дул сильный, продувающий насквозь, северный буран с Оки, а местами всё обледенело после недавнишней короткой оттепели.

Держась за косяки окна, стараясь окончательно не изгваздаться в голубиных экскрементах, я выглянул наружу. Мать моя женщина! Крыша дома имела коньковую форму с крутыми скатами, полностью обледеневшую. Скатиться по ней к кромке, которая представлял собой полоску ржавого железа не более 15 сантиметров в высоту и рухнуть вниз было проще простого. Я про себя выругался и проклял всю Упырёвскую натуру. Вот почему человеку с достатком было не нанять верхолазов с краном, а надо именно меня подпрягать на это, по сути смертельно опасное, дело, смертельный аттракцион фантастической жадности. Ветер между тем усиливался, он резал колючими кристаллами лицо, отгибал от крыши куски железа и вообще грозил разгуляться до бури. Как назло, за несколько дней до этого солнце растопило снег, а потом ночной морозец прихватил его в прочную корку льда, такую, что железный скат крыши превратился в каток. К тому же ко всему, спутниковых антенн на этом элитном старом доме была не одни и не две, они висели тут и там как набухшие гроздья винограда. Я вспомнил улыбающиеся чёрные глазки-буравчики Упырёва, его жирную фигуру и толстые, волосатые пальцы с перстнем. Именно в этот момент я понял, насколько мне была отвратительна его рожа. Потом я узнал, что по давно установившемуся негласному закону, чем более мерзок человек по натуре и внешности, тем больше ценят его наверху и тем выше он пойдёт.