Татьяна Карпенко - Кошмарные сны

Кошмар

Карета мчит по склону горы, и я боюсь выглядывать в окно, чтобы не увидеть пропасть под колесами. А горы в этом странном крае высокие, и если ямщик сделает неверное движение поводьями, то мы рискуем оказаться где-то на глубине обрыва. Но ямщик знает свое дело, и мы все ближе и ближе приближаемся к родовому замку моей семьи.

Мне даже не вериться, что еще какое-то время назад, день или два, точно не могу вспомнить, мы сидели в нашем маленьком доме и радовались тем копейкам, которые перепадают нам от работодателей и государства.

А с чего все началось, даже смешно. Мы с папой сидели в нашей старой гостиной и смотрели телевизор. Я точно помню, что телевизор показывал сериал «Бригада». И этот факт меня очень расстраивал: не люблю этот отечественный кинематограф. Но поскольку встать из мягкого кресла было лень, я решила терпеть. Мягкость кресла я ощущаю до сих пор, словно еду не в средневековой карете, а в роскошном автомобиле. Однако, мысленно я до сих пор нахожусь в старенькой гостиной, где папа читает газету, а мама с братьями уехала в гости. Я разглядываю стену, у которой стоит телевизор, фотографии нашей семейной жизни: мама со мной маленькой, я обнимаю ее и грызу палец. Счастливые моменты третьего лета в моей жизни. На другой, старший брат держит меня на руках, я в папиной пилотке и на моем лице беззубая улыбка маленького крепыша. На следующей, я с другим братом учусь сидеть по-турецки на балконе. Как мне тогда было весело. И, наконец, единственная зимняя фотография, где папа с мамой на фоне нашего дома. Вокруг все засыпано снегом и, кажется, от этого изображения так и веет холодом.

От изучения семейных фотографий меня отвлекает звонок в дверь. Я смотрю вглубь темного коридора и даже не могу представить, что придется туда идти. Поэтому идет папа.

– Телеграмма… – слышу я чужой голос из коридора.

Через несколько минут в гостиную возвращается папа и останавливается в проходе. Сказать, что он удивлен – ничего не сказать. Он в шоке.

– Скончалась одна из далеких родственников… – чуть слышно говорит он и подает мне телеграмму, – Я единственный наследник ее состояния…

И вот спустя некоторое время он уезжает получать наследство, а я остаюсь одна.

А сейчас приехав в эту дикую страну, с безумными обычаями, я еду в карете в наш родовой замок, который и составляет большую часть наследства далекой родственницы. О ней никто из нас даже не слышал. И почему-то мне кажется это взаимным. А ещё удивителен тот факт, что наследником стал именно мой папа при двух старших сёстрах.

Однако, наследство принадлежит нам, а значит зачем думать дальше?! Отвернувшись к окну, я стала разглядывать окрестности. Никогда раньше я не слышала о подобной стране. Честно сказать, я даже не могу четко сказать: на самолете я прилетела или приехала на поезде. Есть чувство, что я просто оказалась в карете велением волшебной палочки.

Я всегда была самым неприметным членом семьи. Младшая и единственная дочь из четверых детей. Нелюдимая. Тихая. Я всегда была ближе к папе и, как говорили знакомые, я пошла в его породу. От мамы мне достались лишь глаза – серо-зеленые. Говорят, что они красивыми и глубокими.

Карета остановилась. Хмурый и неразговорчивый ямщик спрыгнул и открыл мне дверцу. На мгновение меня объяло странное чувство, сродни ужасу. Я вмиг вспомнила все те мистические фильмы, что мне довелось посмотреть. Но отогнав от себя эти дурные мысли, приняла протянутую руку и вышла на улицу.

Подул свистящий ветер. Тьма окутала окрестности и, казалось, что ничего кроме высоких металлических ворот с гербом из золота, больше не существует. Я сделала несколько шагов к воротам и ощутила странное чувство: оглядев свою одежду я осознала, что на мне надето пышное платье. Платье?! Но ведь я люблю джинсы и свитер. Я обернулась на карету. Хмурый ямщик уже разворачивал лошадей.

От пронизывающего ветра сделалось холодно и я пошла, шурша юбками, внутрь сада. По бокам главной аллеи раскинулись кусты роз. В темноте подкравшейся ночи, они казались особенно зловещими.

На небе блеснула молния и я вздрогнула. В моей груди застыл крик ужаса. Медленно ступая, я пробралась сквозь сад и вышла к поместью или дворцу, что достался в наследство.

Мрачный и огромный, он нависает надо мной, закрывая от меня небо и звезды. Я подхожу ближе, а сердце так и прыгает в груди. Роскошь, кажется смешалась с ужасом, в этом огромном здании. Это не дом, уютный и теплый, это ледяной дворец, где для веселья нет причин. Лишь богатство и тишина. Я поднимаюсь по лестнице ведущей к входу. Ступени из белого мрамора. Каблуки моих ботинок стучат приглушенно, но громко.

–Мадам задержались, – с некоторой надменностью говорит мне лакей и распахивает предо мною двери.

Я с досадой смотрю на него. Это человек без лица, в синем пиджаке. Точнее у него есть лицо, но я его не вижу, будто кто-то нарисовал портрет и размазал черты лица.

–Будто тень, а не человек, – тихо проговариваю я и захожу внутрь.

Двери с звоном закрываются и я вновь оказываюсь в темноте. «Эй!» – пытаясь разогнать страх, кричу в темноте, – «Мам, пап!». В ответ на мои крики издали доносятся мерные шаги. Вскоре я замечаю яркий огонёк, что будто плывет по тьме. «Свеча», наконец осознаю я, когда ко мне подходит папа.

Он хмур. Молчалив. «Идём», без эмоций произносит папа и начинает шагать прочь. Я бросаюсь вдогонку за ним.

Еще несколько месяцев назад, когда мы жили в нашем старом доме, я любила вечерами пить чай в компании папы. Мы разговаривали, часто рассуждало на философские темы. Шутили, смеялись. Теперь же кажется, что рядом со мной не папа, а лишь призрачная тень моего отца.

Мы проходим по длинным коридорам. Всюду темно. Сворачиваем за угол и вновь идём по длинным коридорам.

–Настоящий лабиринт, – шепчу я себе под нос. Папа не реагирует.

Наконец, мы останавливаемся. Я практически врезаюсь в спину отца, но успеваю вовремя остановиться.

– Вот, – он открывает единственную дверь, которая находится в левом крыле замка, и позволяет мне пройти внутрь. – Через полчаса ужин – не опаздывай….

Я оглядываюсь на голос, но в коридоре уже никого нет.

Спальня. Медленно пройдя внутрь, я замираю от радости. Просторная комната, смежная к ней уборная с круглой ванной. Я возвращаюсь назад в комнату и сажусь на кровать. Мягко. Удобно. Рядом со спальным местом огромное окно в целую стену. Из окна виден сад.

У выхода стоит громоздкий шкаф. Я подхожу и отворяю дверцу. Скрежет. Внутри богатые наряды. Платья, туалеты шитые золотом, ездовые костюмы. Ужас постепенно сменяется радостью. Наверное, все что мне показалось неладным, может быть просто следствием усталости после дальней дороги.