Алеся Агафонова - Песнь о Графине

Говард не заметил, как начал хлопать со всеми, хоть это и не имело смысла. Напоследок глянув на актёров, которые сразу же засуетились, разбредаясь по территории для отработки выступлений, полицейский поспешил удалиться за Графиней. Выходя из шатра, навстречу им бежал человек в белой рубашке с зажатой между зубов палочкой. Он отчаянно пытался пригладить взъерошенные волосы, поглядывая на наручные часы.

– Майкл, – притормозила его девушка ладонью, облачённой в перчатку, – подскажите мне, где Вы постоянно пропадаете?

– Ах, Графиня! – опешил он, останавливаясь и доставая изо рта мешающий говорить предмет. – Дел невпроворот, то кто-то из музыкантов приболеет, то ноты не успеют все получить…

– Вас можно понять, – кивнула артистка, – поспешите, до начала всего полчаса.

– Так точно! – отчеканил дирижёр, забегая в шатёр.

Девушка хмыкнула, идя по протоптанной дорожке в сторону пёстрых палаток. Туда-сюда ходили другие актёры и работники цирка, махая Графине или здороваясь с ней, а зрители провожали артистку заинтересованными взглядами в предвкушении скорого зрелища. На ярмарке продавалось всё что только можно: от сладостей и прочей еды до воздушных шариков и забавных украшений. Каждое воскресенье торговцы всеми усилиями старались ухватить себе здесь место, так что люди за прилавками менялись чуть ли не со скоростью света. Парочка постояльцев всё же была – те, кто работал непосредственно на хозяина цирка. Дойдя до конца ряда, Графиня остановилась у пухлого продавца, протирающего свой стол. Говард встал за ней, прислушиваясь к разговору сквозь стену детского крика и смеха.

– Доброго дня, Джеф, – девушка по-птичьи склонила голову к плечу. – Ещё не распродали всё?

– Графиня, какая честь! – улыбнулся он, поднимая глаза. – Нет, куда уж там! Ваша компания ещё первое выступление не отыграла, а ярмарка оживает к вечеру.

– Вы как всегда правы, – ухмыльнулась она. – Не могли бы Вы оставить актёрам немного сахарной ваты?

– Никаких проблем! – рассмеялся Джеф. – Эти ребятки за любимые лакомства порвать готовы, уж я-то знаю! Ступай, готовься к открытию.

Девушка кивнула, удаляясь в сторону аттракционов. По пути высокая незнакомка столкнулась с ней, быстро что-то пролепетав, но Хоуп не успел расслышать ни слова, так что посчитал, что та извинилась. Говард, следовавший за Графиней, предполагал, что артистка остановится где-нибудь ещё, болтая со знакомыми, но она проскользнула мимо собравшихся поодаль работников, уходя всё дальше. К концу поляны, у деревьев, расположились небольшие домики на колёсах, обвешенные флажками разных цветов. Видимо, здесь жили циркачи, которые не имели недвижимости в городе. А по количеству машин можно сказать, что эта была вся труппа. На земле у каждого входа валялись коврики с нелепыми фразами-приветствиями, а на дверях болтались таблички с именами артистов, показывая, кому каждая из комнат принадлежит. Цирк бродячим не был, так что хозяин мог позволить себе построить более привычное для обычных людей место жительства, но лишние траты никто совершать намерен не был. Да и сами актёры не особо возражали – был в подобном образе жизни особый шарм.

Только один дом на колёсах выбивался из яркого строя. Серый, ничем не украшенный, не разрисованный замысловатыми узорами он стоял поодаль от других, но заброшенным не являлся. У каждой монеты есть две стороны, и, как это обычно бывает, за весельем и сказкой стоит угрюмый и совершенно нежизнерадостный человек. Именно таким являлся владелец и по совместительству главный управляющий Цирка Уродов, который целыми днями сидел в своём импровизированным офисе. Никто не знал, чем он там занимался, но заходил в свой вагончик он рано утром, а вечером выходил из него ещё более недовольным, уезжая обратно в город. Ни на выступлениях, ни на репетициях он не присутствовал, но каким-то образом знал обо всём происходящем и о любых провинностях своих подчинённых. Вызова в его “темницу” боялся каждый. Мало кого он звал к себе лично, но те, кому выпадала такая честь, после беседы выглядели лишёнными жизненных сил. Однако один человек являлся туда как по расписанию.

Графиня застыла у покрывающейся ржавчиной двери, нервно сжимая в руках свою трость. Спина потеряла свой идеально ровный вид, а глаза неотрывно смотрели на вычищенные ботинки. Шумно втянув воздух, артистка тихо постучала о железную поверхность одними только костяшками пальцев. Дверь незамедлительно распахнулась, будто бы человек за ней только и выжидал прихода девушки.

– Явилась-таки, Грейс.

Девушку передёрнуло. Пальцы сильнее сжали трость. Мужчина средних лет в джинсах и серой полосатой рубашке зажимал зажжённую сигарету в зубах, наблюдая за актрисой.

– Доброго утра, – от насмешливой интонации на повышенных тонах не осталось и следа.

– Смотри в глаза, когда говоришь со старшими, – костлявые пальцы до боли сжали подбородок Графини, поднимая его.

Владелец цирка достал изо рта сигарету, выдыхая дым девушке в лицо и продолжая хриплым голосом:

– Угадаешь, в чём провинилась на этот раз ?

– Понятия не имею о чём вы, – взгляд снова опустился вниз. Щёку актрисы пронзило обжигающей болью.

Окурок падает на землю, а чужая рука перемещается на горло, предупреждающе его сдавливая.

– За придурка меня держишь, девчонка?! Ещё хоть раз увижу, как ты своей палкой будешь Морзянку отстукивать, лишишься второго глаза. Я понятно выразился?

– Вполне…

– Ещё раз, – рука сжимается сильнее, – тебе всё понятно ?

– Всё ясно.

Пальцы разжимаются, и артистка прижимает руку к свежему ожогу, жадно хватая ртом воздух. Дверь захлопывается, обрывая разговор. Прокашлявшись, Графиня выпрямляется и надвигает глазную повязку ниже, скрывая ранение. Смахнув с костюма осыпавшийся пепел, девушка разворачивается на пятках и идёт обратно в центр веселья. На лице вновь играет улыбка, словно минуту назад ничего не произошло. Артистка в какой-то степени выглядела довольной собой, как показалось Говарду.

Слегка ускорив шаг, девушка мимолётом глянула на деревянную доску для объявлений, которая была увешана афишами. Каждая из них переливалась на солнце и кричала о предстоящем шоу. У главного входа в шатёр успел выстроиться ряд зрителей, которым натерпелось поскорее занять свои места. Только завидев их, Графиня поспешила скрыться от множества пар глаз, поэтому вернулась к потрёпанной доске с объявлениями и проскользнула в замаскированный проход для работников цирка и поспешила к остальным актёрам.

В полумраке мелькали редкие огни прожекторов, которые изредка пробивались сквозь плотные занавесы. Говард, не дожидаясь артистку, проскользнул на манеж, оглядываясь по сторонам. Практически все места были заняты, а сколько людей ещё ждали на входе! Низкая дама в бело-красном платье улыбалась зрителям, проверяя их билеты и подсказывая, как лучше пройти на свободные места в ложе. Оркестр играл незатейливую мелодию, дополняя гомон разговоров со всех сторон.