Том Холланд - Спящий в песках

Он медленно наклонил голову.

– Уж, надо думать, они получили взамен нечто чудесное. Не иначе как некий удивительный дар.

Неожиданно по его телу пробежала дрожь. Он взглянул на сестру с таким видом, словно увидел ее впервые, скривился в гримасе и вскочил на ноги, так что сброшенная с его коленей принцесса упала на пол.

– Разве я не повелитель правоверных?! – визгливо вскричал аль-Хаким. – Разве не должны все сокровища этого города стать моими? Разве не должны его стены быть сровненными с песками, а его идолы низвергнутыми и разбитыми в пыль? – Халиф уставил палец на полководца. – Как можешь ты, о Гарун аль-Вакиль, наслаждаться отдохновением в тенистых садах Каира, в то время как город воистину проклятых нечестивцев, утверждающих, будто человек был создан шлюхой и оживлен ее нечистой, сочащейся из срамного места кровью, стоит и жители его кощунственно потешаются над именем Аллаха? Этого терпеть нельзя!

Глаза халифа выкатились и стали дико вращаться, на губах выступила пена.

– Ступай! – выкрикнул он, указав на ворота. – Ступай! Этого терпеть нельзя!

Низко поклонившись, Гарун покинул дворец и, памятуя о слове, данном им прежнему повелителю, без промедления покинул Каир, дабы двинуть войска на Город Проклятых. Но, седлая коня и подвешивая к поясу сияющий меч, он вспоминал руку халифа, ласкающую грудь сестры, и не переставал дивиться тому, что человек, твердо приверженный величию и славе Аллаха, может в то же время быть столь порочным и развращенным.

"Увы, многое в мире непостижимо для смертного. Лишь Аллаху ведомы все тайны сущего", – сказал он себе под конец и, дабы не смущать свое сердце подобными размышлениями, сосредоточился на Городе Проклятых.

Сорок дней и сорок ночей вел аль-Вакиль свое войско через пустыню, пока не достиг Ирама. Город сей выглядел теперь совсем не так, как в тот день, когда Га-рун увидел его впервые: стены его смешались с песком, дома лежали в развалинах, а жители превратились в скопище жалких, голодных оборванцев. Узрев сие бедствие из бедствий, Гарун сокрушился сердцем и, памятуя, что именно он довел людей до столь плачевного состояния, повелел, чтобы их накормили и оделили милостыней.

Но когда он предложил щедрую плату каждому, кто проводит его в Лилат-ах, все, кто услышал его, побледнели и попятились.

– Поворачивай назад! – воскликнули они. – Возвращайся, воитель, ибо даже твой несравненный меч не осилит проклятия, лежащего на этом городе.

Гарун потребовал объяснить, в чем заключается это столь устрашающее всех проклятие, но люди, побледнев и задрожав еще сильнее, сказали, что сие неведомо, ибо оттуда никто не возвращался. Но, увидев, что все сказанное ничуть не устрашило Гаруна и он, как прежде, исполнен решимости, они согласились раскрыть ему некий секретный способ, позволяющий найти путь к этому вместилищу зла.

– Пролей кровь на песок, – молвили сведущие, – и отметь направление, в котором потечет она, ибо идол Лилат всегда притягивает кровь. И таким образом – да хранит Аллах твою голову! – ты, возможно, узнаешь, что за проклятие тяготеет над тем городом и чем оно столь ужасно.

Гарун продолжил путь по пустыне и спустя еще сорок дней и сорок ночей на закате узрел впереди полированную колонну из черного камня. Приблизившись, полководец увидел, что на колонне высечены арабские письмена, а к основанию оной прикован сияющими цепями закопанный по грудь в песок иссохший и изможденный демон, подобный гулу или ифриту.

Однако при виде воинства повелителя правоверных нечистое чудовище вдруг выкрикнуло священное имя Аллаха, и по щеке его покатилась одна-единственная слеза. Скованный узник не в состоянии был вымолвить еще хоть слово, ибо язык его ссохся, и лишь беспомощно махал руками, словно пытаясь избавиться от оков. Наконец, когда слеза упала на его язык и увлажнила его, демону удалось произнести слово "вода".

Сжалившись, Гарун приказал напоить его.

– Именем того, кто властвует над видимым и невидимым, ответствуй, какова твоя природа, – потребовал полководец.

– Я не отвечу тебе, пока ты не поклянешься, что, узнав истину, пронзишь мое сердце мечом, – заявил демон.

– Воистину это странная просьба.

– Поклянись!

– Не могу, – промолвил Гарун, – ибо никогда не лишал я жизни живое существо без веского на то основания.

Демон издал столь жалобный стон, что сердце полководца исполнилось сострадания к этому пусть ужасному с виду, но глубоко несчастному существу.

– Поверь, совершив то, о чем я прошу, ты не поступишь вопреки своему обычаю. Выслушай меня и выполни мою мольбу.

– Говори. Если я сочту твои доводы убедительными, просьба твоя будет исполнена.

– Слушай же. Некогда я был человеком – и не только человеком, но, как и ты, правоверным мусульманином и предводителем войска сияющих клинков. Целью моей было вступить в город Лилат-ах, дабы возгласить в его храмах ту истину, что нет бога, кроме Аллаха, и Мохаммед пророк его. Но, увы, сила лежащего на нечестивом граде проклятия столь велика, что я был разбит, пленен, зарыт в песок и прикован к этому столбу, на коем в насмешку над Аллахом и пророком его начертан сей кощунственный стих.

Гарун воззрился на столб и прочел следующие слова:

– "О Лилат помыслил ли ты? Помыслил ли об иной, великой? Воистину надобно трепетать пред ликом ее, ибо велика Лилат среди богов".

– Нет бога, кроме Аллаха! – воскликнул Гарун, покачав головой. – Но все же эта Лилат, видимо, и вправду обладает немалым могуществом. – Он опустился на колени возле поверженного. – Поведай мне, в чем секрет ее силы? И какое проклятие могло довести тебя до подобного состояния?

– Ну что ж, – ответил несчастный, – секрет прост. Сила ее коренится в обладании тем, что именуют философским камнем. Алчущие обрести этот камень обшаривали все уголки земли.

Узник рассмеялся, столь горестно и ужасно, что у всех внимавших ему мороз пробежал по коже.

– Ибо ведай, – продолжил он, – хотя я был рожден смертным, как ты, мое пребывание здесь, у этой колонны, длится уже три сотни лет.

Гарун воззрился на него в изумлении.

– Неужто в городе Лилат-ах все живут так долго, как и ты?

– Воистину так, – бедняга поморщился, – ибо будь даже их головы снесены с плеч, животы вспороты, а внутренности выброшены в пыль, на другой день они все равно восстанут из праха и продолжат сражаться.

– И в чем же заключается секрет этого чуда?

Несчастный, прежде чем ответить, вновь содрогнулся и застонал.

– В эликсире – в жгучем и горьком на вкус снадобье, каковое влили в горло мне и моим бойцам, дабы наши мучения и страдания никогда не кончались.

– Воистину это дивный рассказ. Но как приготовляется эликсир бессмертия?