Илья Чистяков - Бесконечное лето

На нижней полке валялось несколько тетрадей или что-то подобие журналов, а также стопка старых газетных выпусков и отдельно торчащих вырезанных из них статей. Все они были также на английском: «Arkham Advertiser», «The Boston Globe», «The Insmouth Leaflet» – пожелтевшие страницы, датированные 20-ми и 30-ми годами прошлого века.

Как обычно случается, всё запретное становится неимоверно желанным. Присев, я обнаружил, что будь у меня что-то длинное и тонкое, то мог бы попробовать подтащить к дверцам ближайшую ко мне тетрадь и вытащить её через щель между створкой и корпусом шкафа. Оглядевшись вокруг, решил, что самым подходящим инструментом станет линейка, найденная мной на одном из столов.

Не прошло и пары минут, как древний изъеденный временем журнал оказался у меня в руках. Он являлся не чем иным, как дневником. Написанная от руки крупным размашистым почерком с регулярной датировкой рукопись была на английском. Этот факт меня расстроил, учитывая мои скудные познания в этом языке. Я открыл её на первой случайно попавшейся странице.

При беглом осмотре смысл текста остался для меня загадкой, однако некоторые слова в нём заставили меня насторожиться: никто без надобности не будет употреблять в тексте дьявола… Окинув взглядом строки ещё раз, я понял, чем займусь сегодняшним вечером. Вряд ли кто-то заметит отсутствие здесь этого журнала. Почитаю, а завтра верну. Не вечно же перечитывать Сэлинджера. К тому же интересно, какой смысл хранить эту выцветшую рассыпающуюся тетрадь под замком?

Я пролистал тетрадь и среди страниц обнаружил вырезку из газеты. Беглое чтение на английском никогда не было моим коньком, поэтому изучение этого фрагмента я также отложил на вечер. Прочтём перед сном. Если в «Дельфине» снова не произойдёт ничего… необычного.

Отгоняя от себя пугающие образы, я сложил газетную статью и засунул её в тетрадь, как вдруг понял, что кто-то идёт.

Шаги были размеренными и тяжёлыми. Я слышал чьё-то громкое дыхание. Моё мгновенное оцепенение сменилось стремительным осознанием необходимости действовать. Не мешкая, я спрятал тетрадь в задний карман джинсов, быстро отошёл от таинственного шкафа, для того чтобы не вызвать лишних подозрений, принял самый что ни на есть праздный скучающий вид и стал ждать того, кто же появится из-за угла.

Несколькими днями ранее…

Кто я такой на самом деле? Каково моё предназначение? Для чего дана мне эта жизнь?

Эти вопросы мучают меня на протяжении всего моего существования и особенно теперь, когда на горизонте маячит тридцатилетие.

Каждое утро восходит солнце, каждый новый день приносит нам свои радости и горести, событиями и делами наполнены наши ежедневники, мысли и глаза. И все люди знают, что им нужно делать. Знают своё место в этой жизни и свой путь. Секунды множат годы, и лишь один я до сих пор ничего не знаю и не понимаю. Сижу на берегу реки под названием «Жизнь» и смотрю на неё с любовью, заворожённо, но безучастно. Где-то там мои счастливые друзья строят себе уютные дома, покупают машины, заводят детей. Где-то там – мои родители, надежд которых я пока не оправдал. Где-то там, наверное, и моя жизнь. А я здесь, вне течения, смотрю им вслед и вижу, как они всё дальше и дальше удаляются от меня.

Я уже давно не спал. Часы показывали девять утра. За годы, проведенные в этой квартире, набежали целые дни, потраченные мной на игру в гляделки с потолочным вентилятором. Его звучание и вращение всегда завораживали меня. Как писал какой-то невеликий поэт: «И вверх смотрел на потолок и видел звёзды».

Я встал и подошёл к окну. Воскресное утро. Белоснежный девственный городской пейзаж. Все следы присутствия человека на земле скрыты под зимним покрывалом. Даже чёрные деревья парка стали белыми. Неизменными оставались лишь высотки, автобусная остановка, фонтан, детская площадка и пара машин, припаркованных у подъезда. Медленно падал снег. Было сказочно…

Со стороны центра осторожно проплелась машина. Следом за ней скрежетал и сыпал искрами трамвай. Я отвернулся.

Если бы квартиры были живыми существами и обладали интеллектом, то, вероятно, эта старушка сейчас смогла бы прочесть в моих глазах вопрос: «Что я здесь делаю?». Я же, в свою очередь, каждый раз, шагая по её длинным коридорам, различал в тишине недоумевающее: «Кто ты такой?».

Я кое-как поставил чайник кипятиться и пошёл в душ.

Кто-то скажет: всё в этом мире закономерно, и мы сами пишем свою судьбу, каждый день совершая выбор и поворачивая свою жизнь направо или налево. Отчасти согласен с этим. Я далеко не фаталист. К тому же, мой отец всегда говорил мне: если у тебя что-то не получается, то только от того, что ты прикладываешь слишком мало усилий. Он считал, что человеку всё по плечу – при условии, что человек действительно желает этого. Поэтому съёмная «двушка» за 25 000 рублей в месяц и должность низшего руководителя в области маркетинга – результат моих собственных трудов. «И лени», – добавил бы отец.

Однако вопрос не в том, ПОЧЕМУ я такой. Легко восстановить цепь событий, составляющих мою жизнь, чтобы прояснить все поступки и их мотивы, которые привели меня сюда. Я не понимаю другого: КТО я такой. Не чувствую себя счастливым настолько, чтобы отказаться от поиска ответа на этот вопрос и, отбросив все гнетущие мысли, нырнуть в эту реку с головой, как все мои друзья. Я на берегу и, по-видимому, не очень-то счастлив. И не оттого, что недоволен жизнью. У меня достаточно денег, есть машина, жильё, я регулярно отдыхаю и занимаюсь спортом. У меня лучшие родители. Просто всё это чужое. Или я чужой всему этому.

Выйдя из душа, я услышал, что звонит домофон.

– Алло! – утро воскресенья – не самое подходящее время для визитов, подумалось мне.

– Прислушивайтесь к предложениям незнакомцев и трижды подумайте прежде, чем внимать советам друзей, Сан Саныч. Может, тогда и поймёте что-то, – проговорил в трубку непонятного рода голос и замолк.

– Что? – молчание.

Я повесил трубку. Совсем рехнулись. Раньше хоть под видом почты просили в подъезд пустить рекламу раскидать, а сегодня совсем чушь несут…

Выдыхая негодование, я сделал себе кофе и сел за бар…

Почему за бар? Потому что в этой квартире не было привычного обеденного стола, и я завтракал и ужинал за высоким длинным столом, похожим на барную стойку. Здесь не было книжных шкафов, поэтому мои книги разбрелись по всей жилплощади кто куда. Здесь не было хорошего рабочего письменного стола, поэтому кабинетом мне служила одна из спальных комнат с небольшим туалетным столиком без зеркала (я его снял), шкафом для одежды и деревянной кроватью. Здесь не было камина. Его и не могло быть на девятом этаже многоквартирного дома. Но от этого не легче. А отсутствие камина круглогодичной жарой и духотой не восполнить, ибо его притягательная прелесть вовсе не в том, что он производит тепло. Здесь был сломанный электрический чайник, с которым у меня ежедневно возникали баталии, стоило мне захотеть выпить чего-нибудь горячего. Это утро не стало исключением.