Евгения Чеширская - Лесные гости

Когда я снимал кабинет в обычной многоэтажке, я подозревал, что у меня будут проблемы. Во-первых, на тот момент я еще не до конца разобрался с документами, и мой маленький бизнес был наполовину незаконным. А во-вторых… Стоило только местным узнать, что у них в подъезде живет врач – все. Их будет не остановить. И бесполезно доказывать, что я психолог, шприца в руках не державший. Врач – значит извольте, сударь, померить давление, поставить укол, выдать таблетки «шоб давление снЯло».

Именно поэтому мне пришлось в срочном порядке менять уютную, уже обжитую студию в центре столицы на так называемый спальный район. Бабки, бабки, бабки… И речь, увы, вовсе не о деньгах, а о пожилых дамах, атаковавших меня сутки напролет, не зависимо от того, что я делал в тот или иной момент. Они вытаскивали меня из кабинета, где я работал, из сортира, один раз даже с любимой девушки… В общем, мрак и ужас. И если вы думаете, что я не говорил им «Нет», вы ошибаетесь. Говорил. Только вот есть такая порода людей – ты их в дверь выталкиваешь, а они через окно лезут…

В общем, наученный очень горьким и печальным опытом, в этот раз я старался сделать все, чтобы о моей профессии никто не узнал. И вообще молчать старался, потому что контакт с соседями был не только нежелательным, но и вовсе лишним. Именно поэтому все тревожные звоночки я благополучно пропустил….

Я был слишком занят тем, чтобы не раскрыть правду о себе, категорически не замечая того, что и сами соседи вовсе не спешат выпытывать у меня мою биографию. Только много позже, обжившись и обустроившись, обратил внимание на эту мааленькую странность – они не только не общались со мной, они и друг с другом не были хоть немного дружелюбны. Столкнувшись с парочкой соседей в лифте я был жутко удивлен – ни «Здравствуйте», ни «Спасибо»… Впрочем, чужие заскоки меня ни грамма не волновали, пока мне за это не платили.

А очень скоро я убедился, что не все в типовой пятиэтажке на окраине обладают наредкость угрюмым и необщительным характером. Девчонка. Лет 15 на вид, худая, растрепанная, из тех, по кому явно видишь, что по ним рыдает соц.опека. Уж не знаю, чем именно я ей приглянулся только с тех пор, как она обматерила меня на лестничной площадке, а я зачем-то, вместо того чтобы пройти мимо, ей ответил, она все время таскалась за мной следом.

Алиса – так ее звали – не то, чтобы мешала… Нет, она была на удивление тихой, смирной и какой-то… грустной что ли. А еще в ней было что-то странное, даже пугающее. Например то, что она спокойно заходила в мою квартиру ровно тогда, когда ей это было нужно. Ничуть не смущаясь, что я старшее ее, не являюсь ей родственником или другом, и к тому же мужчина, а она – малолетняя оборванка, которой в жизни явно не хватает приключений. У нее был только один плюс, в отличие от бабок из предыдущего дома – она всегда знала, когда ДЕЙСТВИТЕЛЬНО лучше уйти. Только поэтому (а еще немного потому, что мне было ее иррационально жалко) я ее не выгонял на самом деле. Только один раз, обнаружив Алису на своей кухне в шесть утра, поинтересовался, как она попала в дом, на что она только пожала плечами и показала мне набор отмычек.

Со временем я не то, чтобы привык к Алисе, скорее просто смирился. А потом стал невольно приглядываться и замечать. Синяки на руках, скрытые под одной и той же толстовкой, но порой показывающиеся наружу, шрамы чуть выше запястий, выступающие кости, такие, что позавидовала бы любая супермодель, и снова синяки, кровоподтеки, ссадины, мелькающие в просветах задирающейся толстовки, когда Алиса делала что угодно… Она была не просто измученным ребенком. Она явно страдала от домашнего насилия, если не чего-то похуже. И я, сам не зная, почему, решил ей помочь.

Но… Оказалось, что общий холодильник и ночевки в моей гостиной вовсе не способствуют душевным разговорам. Как только я пытался заговорить с Алисой, та тут же вскакивала и исчезала на просторах многоэтажки. А если оставалась, то в ответ я слышал такие оскорбления, что в пору записывать – материлась юная принцесса просто виртуозно. Хотя порой из ее рта вырывалось и действительно важное. Так, например, я узнал, что живет она с отцом, матери нет уже давно, в семье вечно нет денег, поэтому Алисе приходится зарабатывать самой, чтобы покупать хоть какие-то вещи, а потом еще прятать их, чтобы отец не пропил. На вопрос, почему бы просто не уйти, Алиса посмотрела на меня странно и, зашипев, как рассерженная кошка, убежала, чтобы пропасть на долгих два дня.

Мне понадобилось много, действительно ОЧЕНЬ много времени на то, чтобы Алиса стала мне доверять. В конце концов она даже, в шутку, стала называть меня своим лучшим другом и «не таким пыльным старым хмырем, как мой папаша». Это был огромный, колоссальный прорыв, я едва не выписал премию сам себе за общение с трудными подростками. А когда она наконец-то заговорила…

– Алиса, почему ты не хочешь уйти от отца? Только не говори мне, что ты его любишь безумно! Что тебя держит? – спросил я во время ее очередного визита. Алиса поморщилась, покосилась на дверь таким взглядом, что я было решил – сейчас опять уйдет, и… заговорила.

– Не люблю. Ненавижу. Видеть не могу. Убила бы его, как…

– Как – что?

– Как он убил меня! – эти слова она выкрикнула буквально мне в лицо, очевидно надеясь, что меня это смутит. Зря.

– Помнишь, что мы говорили про то, что нужно уметь отпускать? Почему бы тебе наконец-то не отпустить..? – я был настойчив, дружелюбен и мил, четко по инструкции. Но от ее ответа моя улыбка едва не сменилась оскалом ужаса.

– Потому что… потому что мое тело до сих пор у него.

Что? ЧТО? Алиса тогда просто исчезла, оставив меня переваривать услышанное. Могло ли…

То, что Алиса – призрак, я знал с самого начала. Работа у меня такая – приходить к таким, как она, и помогать им переходить на другую сторону. Кто-то вон дрова рубит, кто-то бумажки перекладывает, а я отправляю к свету тех, кто по какой-то причине задержался. А вот то, что ее проблемы гораздо глубже простого подросткового нежелания…

Я вызвал полицию в тот же вечер. Мне сперва не поверили, пришлось даже выдумывать какой-то незначительный повод, вроде громких криков. Но потом… То, что мы нашли в квартире отца Алисы – моего соседа с третьего этажа, старого, вонючего алкоголика, не реагирующего ни на что, кроме звона стакана…

Алиса лежала в своей комнате. Судя по состоянию, уже давно… лежала. Высохшая мумия в болтающейся, чудо не рассыпавшейся толстовке – вот все, что осталось от когда-то живого и бойкого подростка. Но самое жуткое в этом всем было то, что отец, кажется, вообще не подозревал, что в комнате труп. Отпирая огромный замок на двери в ее спальню, он все приговаривал, что сейчас «эта дура встанет и сделает все, что нужно». А когда Алиса не встала, накинулся с кулаками на изможденный высохший труп.