Геннадий Калиновский - Aut viam inveniam, aut faciam. Найду дорогу или проложу ее сам

Сколько продолжалось это ужасное пиршество я сказать не берусь, может быть час, а может быть больше или меньше. Наконец они насытились и растворились в темноте.

Я покинул свой наблюдательный пост и тихо спустившись вниз улегся на импровизированную кровать. Руки мои дрожали, спина взмокла от пота, увиденное не укладывалось в голове. Я многое повидал за эти несколько дней, но это собачье пиршество…

Славик тихо посапывал в своем углу, его размеренное спокойное дыхание, постепенно успокоило и меня. Я задумался-что нам дальше делать? Идти прячась от воюющих с той и с другой стороны, крайне опасно, оставаться тоже. Если обнаружат чечены или русские, финал будет один -с двумя камуфлированными обвешанными оружием чумазыми и небритыми типами церемонится не будут. Что делают чечены с такими мы уже сегодня видели, а русским мы просто не сможем доказать что гора трупов бойцов не наших рук дело, что мы мирные пейзане а оружие это мы просто нашли на дороге и взяли поносить.

Вместе с тем я понимал что боевики обречены, пусть не через месяц, пусть через год войска их всех передушат, ценой больших потерь но все равно передушат. Бои переместятся в центр города и наши шансы выбраться отсюда или просто остаться в живых будут равны нулю. Стало быть нужно уходить. Днем не получится, идти надо ночью, а именно сейчас.

Я растолкал Славика и в доступной форме попытался ему объяснить, но в ответ он заныл:

– Чего ты паникуешь? Мы так хорошо забились в эту нору-все у нас есть. Какого черта мы попремся неизвестно куда? Лично я не знаю где тут наши, а где не наши и кто сейчас для нас наши. Так и куда мы по твоему сейчас, в кромешной темноте попрёмся? Максимум через два дня всех дудаевцев поубивают, и все будет хорошо-самодовольно закончил он.

– Значит ты считаешь так? -я начал злиться-Хорошо, сидим тут. Но вот что я тебе скажу друг мой: то что мы сегодня видели это не бой, это бойня. Ты не заметил что среди душманов почему-то не было потерь! А я заметил. Они настоящие бойцы, хорошо обученые и возможно уже обстреляные в боях. Они знают как укрываться и как бить, где ставить снайперов, где стрелять а где накрыть всех гранатой. А наши солдатики 18—20 лет, что с них взять? А офицеры? Да что я тебя убеждаю, ты и сам все видел. Так что если и будет победа, то через горы трупов и не через день другой, а через год другой. Столько мы тут не просидим, кушать ведь каждый день надо, а кушать нечего будет, мы же не можем как эти собаки… Тут я осекся и замолчал

– Это какие такие собаки? -насторожился мой друг

– Да это я так просто про собак сказал-начал оправдываться я-это только они могут бегать по помойкам и собирать объедки.

Я специально не сказал ему про «собачий пир», т.к очень впечатлительный Славик, едва пришел в себя после увиденной казни и к нему даже потихоньку стал возвращаться аппетит. Если бы он увидел весь этот ужас то даже тот несчастный сникерс который он смог в себя протолкнуть тут же бы выскочил обратно, а он опять бы впал в такую глухую депрессию, что ни о каком передвижении и речи быть не могло. Что поделать, мы с ним не были детьми войны и каждый реагировал на ужасы по своему- его начинало тошнить, после чего он падал в обморок, выйдя из которого, не без моей помощи, у него наступало «сумеречное состояние души» как он сам выражался. А ко мне все чаще и чаще после увиденного стал приходить этот непрошенный гость, дьявол, шайтан, джинн, черт не могу даже имя ему придумать, но его приход я ощущал сразу, и даже попытался с ним заговорить, но он на все мои просьбы ответить, не реагировал. Только один раз или мне показалось или он действительно на мой вопрос -как его зовут, ответил: Зулла.

После этого я почуствовал, что наступит такой момент что он поднимется наверх прочно засядет во мне и не уйдет больше никогда. Этого момента я боялся и хотел одновременно. Хотел потому что нравилось ощущать себя сильным, неуязвимым бесстрашным и всемогущим, боялся потому что где-то внутри меня слабенький такой голосок, слабеющий раз от раза, говорил: он придет, а все хорошее из тебя уйдет и обратно никогда не вернётся. Я часто думал об этом- наверное демон так покупает души. Если это так то моей душой он овладел наверное полностью, так как после некоторых произошедших после этого событий я больше никогда этот слабенький голосок, похожий на голос ребенка не слышал,

.Но это было, как потом оказалось, совсем не так. Но обо всём по порядку.

Тут его рассказ прервало появление в купе попутчицы. Громадная в два обхвата бабища с двумя необъятными клетчатыми китайскими торбами, ввалилась в купе и с порога заревела:-Здоров, мужики, снимай трусы, знакомиться будем!

После чего она громко заржала над своей шуткой, распространив в купе запах едреного перегара. Увидев это чудовище я реально стал опасаться за сохранность моих трусов, и того что под ними.

Но только у моего попутчика все было совсем по другому. Я в очередной раз убедился что в нём погиб незаурядный артист. Вскочив навстречу ей он обхватил её необъятные прелести и в тон ей завопил:– Танюха, какими судьбами?

Она опешила:-А ты чё меня знаешь?

– Да ктож тебя не знает, звезда ты наша!

Тут она изобразила, насколько могла, потупленный взор, и застенчиво опять же на сколько смогла сказала:-Ты не думай я не такая.

– Так ведь и я не такой —сказал мой попутчик-Писатель пойдем покурим, пусть Танюшка располагается не спеша.

Мы вышли в тамбур и я задал вопрос, который прямо висел на моем языке:

– Ты откуда знаешь эту мадам?

– А я ее и не знаю, и вижу ее вообще в первый раз.

– А как же имя? Как ты его угадал?

Он рассмеялся:-наколка у нее на руке. Ты не обратил внимания?

– Наколку видел, но имя нет.

– А я разглядел, там даже целая поэма: обидеть Таню может каждый, не каждый может убежать! И ты знаешь она где-то даже права, убежать от такой трудновато.

– Вот тебе смешно, а мне не очень. Мало того что она уже под градусом, отравила своими миазмами весь воздух в купе, но мне отчего-то кажется, что она на достигнутом не остановится.

– В смысле чего?

– В смысле дальнейших возлияний этой мадам и того что последует за ним.

– А что за этим по твоему должно последовать?

– Мне трудно предсказать, но после домогательств с вопросом ты меня уважаешь?, последует фулл контакт так сказать, либо просто домогательство, легко переходящее в насилие, либо банальный мордобой. А учитывая ее весовую категорию результат предсказуем.

– А с чего ты решил что домогаться она будет именно тебя?

– Ну наверное… -я замялся-Я молодой и даже красивый.

– Не бойся молодой и красивый, -рассмеялся мой попутчик-знойную женщину беру на себя, твоя девственность не пострадает.