Светлана Хорошилова - Призрак, осыпанный снегом

– Я тебя кое о чём хочу спросить… – наконец-то завёл он разговор.

– Ну давай!

Он присел за стол и сделал многозначительное лицо.

– В этом доме проводились какие-нибудь ритуалы? – Услышав этот вопрос, она начала медленно разворачиваться к нему. – Может вызывание духов… Кто здесь жил раньше?

Инга вытащила руку из сумки, и у неё затряслись губы.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она вполголоса, будто боялась, что её могут услышать.

– Здесь творится нечто необъяснимое: люди обходят этот дом стороной, за всё время моего пребывания ни разу никто не постучал и не спросил спичек, или соли… Что здесь происходило раньше?

Инга вышла из оцепенения и продолжила раскладывать припасы по шкафам.

– Если никому не потребовались спички, это вовсе не значит, что здесь занимались спиритизмом.

– Да не в этом главная проблема! – завёлся Кирилл. – Я кое-что здесь видел.

Она опять замерла на месте.

– Что ты видел?

Кирилл подошёл к окну и отодвинул в сторону голубую занавеску. Та, что была на скотче от прикосновения начала отваливаться.

– Вон там! Приходит какая-то хрень и сидит в снегу, на меня смотрит.

После этих слов Инга остановилась посреди кухни, как вкопанный столб и даже не стала подходить к окну.

– Давно это с тобой?

– Со мной? – Парень вопросительно уставился на неё. – Не хотел я тебе говорить, ведь знал, что не поверишь!

Кирилл недовольно отвернулся и насупился.

– На что эта хрень похожа?

Он обрадовался, услышав ноту поддержки, и начал описывать:

– Не знаю. Нечисть какая-то… Призрак или оборотень. Что-то такое серое…

Инга продолжала смотреть на Кирилла в упор.

– Мне кажется, ты здесь просто одичал в таких условиях. Всё время один, разыгралось воображение…

– Зря я тебе рассказал!

Юноша принялся старательно закреплять занавеску обратно. Скотч не держался – ткань всё время сваливалась, но он поднимал её и настойчиво приделывал заново. Инга снисходительно следила за его движениями, затем подошла и попыталась его успокоить:

– Раньше здесь жила моя двоюродная бабушка – после её смерти дом достался мне по наследству. Никто никакие ритуалы тут не устраивал. Здесь всегда жили хорошие люди.

– Ясно! Все хорошие, один я дурак!

Не найдя больше аргументов, Инга вернулась к столу и начала укладывать в сумку освободившуюся тару.

– Мне надо ехать. Меня там ждут реальные проблемы.

– Угу. – Кирилл едва сдерживал недовольство. Он даже не двинулся с места, чтобы проводить её.

Вечером перед сном затворник лёг дочитывать роман «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо. В этой книге он уловил сходство со своей историей: герой, превратившись в бородатого дикаря, жил в одиночестве, под рукой у него всегда был топорик, как и у Кирилла, за ним гонялись аборигены, а в кустах его подстерегал дикий зверь.

Захлопнув книгу, он встал, погасил свет и залез под одеяло. Поначалу всё было тихо. Кирилл почти задремал, как вдруг услышал осторожный скрип снега: кто-то подкрадывался к двери, ведущей во двор. Скрип утих. Юноша поднял голову, замер и насторожился. После непродолжительной паузы внезапно раздался удар о дверь и по ней словно проехались когтём. Снова удар и снова затянутый скрежет. Кирилл запаниковал. Он собрался бежать из дома в одних трусах и майке. Но, когда он сообразил и включил свет, то услышал, как кто-то убегает.

Парень сразу выглянул в окно – никого. Такую резвость сложно было представить. Обычный человек смог бы исчезнуть из поля зрения, учитывая глубокие сугробы, минут за пятнадцать, и обычное животное пропало бы из вида не сразу. А этот просто взял и растворился, словно призрак. Только громыхал он не по призрачному, а как обычный вандал.

Кирилл подошёл к уличной двери, набравшись решительности, осторожно её приоткрыл. Двор хорошо освещался на приличное расстояние. Оглядевшись вокруг с опаской, он наклонился и провёл рукой по двум глубоким царапинам – такое повреждение на деревянной поверхности могло бы появиться, например, от сильного надавливания крепким металлическим предметом. Он решил для себя: показывать Инге это бессмысленно – она скажет, что он сам испортил ей дверь. Юноша закрылся изнутри и опять полез под одеяло. Свет он больше не выключал.

На утро Кирилл снова отправился во двор, чтобы осмотреть следы и дать оценку происходящему. А может и вправду дело во мне, подумал он. Сперва у меня могли появиться зрительные, а позже слуховые галлюцинации, и снова зрительные. Может я встаю по ночам и хожу, как лунатик, царапаю двери… Может я впоследствии половину не помню того, что вытворял…

Он начал пробираться по снегу и увидел новые следы, точно такие же: поверхностные и необычные. Они уходили в дубовый лес, виднеющийся за огородами. А не пройтись ли мне по окрестностям? Вон в тот лесок, к примеру!

Наконец-то у Кирилла появилось желание действовать, а не прятаться за падающей занавеской.

После обеда он одел самые тёплые вещи и отправился на разведку. Небо заволокло снеговыми тучами, и поднимался ледяной, обмораживающий кожу ветер. Видимость была как во время сумерек. Улица казалась унылой, на ней не было ни людей, ни машин – никто из дома не высовывал носа в такую непогоду.

Кирилл сразу направился влево и засеменил по дороге мимо огородов. Пройдя три заброшенных участка, он снова свернул влево, намереваясь таким образом попасть за пределы своего огорода. Дорогу, на которой он оказался, снегоуборочный трактор не расчищал на протяжении всей зимы, и её засыпало толстым слоем снега, но люди протоптали по ней тропинку, видимо, она куда-то вела. Засунув околевшие руки в карманы, он поковылял по утоптанной дорожке. Ветер снова подул в лицо, и Кирилл отвернул горловину свитера, натягивая на подбородок.

Когда закончились припорошенные снегом заросли заброшенных участков, ему открылось пустое пространство, где торчал один бурьян. Лезть сквозь него к своему огороду не было смысла, и Кирилл направился дальше к тому самому лесу, видневшемуся из окна. Натоптанная тропинка продолжала вести дальше, значит, у жителей была необходимость ходить в эту сторону.

Он миновал лес, и его взору предстал деревенский погост – это была задняя сторона кладбища, так называемый «чёрный ход», а ворота, по всей вероятности, находились с противоположной стороны, где виднелись крыши домов.

Кирилл прошёл через разрыв в ограждении и начал, увязываясь в снегу, бродить по кладбищу. На него смотрели лица уже несуществующих людей, некоторые портреты были полностью запорошены снегом. Одна из могил была расчищена и заставлена свежими венками. Возле креста стоял гранёный стакан, накрытый куском зачерствевшего хлеба. Кирилл подобрался к этой могиле и поднял стакан. Он снял сухарь и удивился, что водка была нетронутой. Сразу видно – деревня, глубинка, подумал он. В городе от неё давно бы ничего не осталось. Крепость водки была видна невооружённым глазом: она совсем не замёрзла.