Эндрю Майкл Хёрли - День Дьявола

Жить ему тогда оставалось всего несколько недель. Эта странная мысль не раз возникала у меня в голове, и я задавался вопросом, что бы он сделал, если бы знал об этом.

Кухонное окно запотело от дымящейся на столе пищи и жарких споров. Толковали о лесе и деревенских. А еще о ценах на еду – баранину, свинину, на все вообще. Такого рода разговоры редко можно услышать за пределами Долины, а сами его участники почти никогда не выезжают в другие места, и Кэт с трудом следила за темой разговора, перелетавшего от одного конца стола к другому.

Грейс тоже в основном молчала, открыв рот только пару раз, чтобы сказать «спасибо» по требованию Лиз, высказанному таким тоном, что Кэт почувствовала жалость к девочке.

– Ну-ка, посмотри, – сказала она Грейс, погладив ее по руке. – У меня есть кое-что для тебя.

Она сунула руку в карман кардигана и вытащила медальон. И, подняв его на цепочке, показала его Грейс.

Дискуссия о ценах на дизельное топливо стихла. Лорел надела очки и сказала:

– Какой красивый!

Она немного подержала его в руке, разглядывая украшение.

– Повезло тебе, Грейс, а?

– Помнишь, на свадьбе ты сказала, что он тебе очень нравится, – сказала Кэт, поднимаясь, чтобы застегнуть застежку сзади на шее девочки. – Я хочу, чтобы он был у тебя.

– Не нужно ничего ей дарить, – высказалась Лиз.

– О, это пустяки, – отозвалась Кэт. – Я не собиралась больше его носить. Пусть кому-то будет приятно.

– Что нужно сказать? – скомандовала Лиз.

– Спасибо, – сказала Грейс.

– Не слишком-то ты заслуживаешь этого, – не унималась Лиз, но Анжела одернула ее.

– Он пустой, – сказала Кэт, когда Грейс раскрыла медальон. – Так что ты можешь положить внутрь что-нибудь особенное.

– Тетя Кэтрин просто прелесть, а? – сказала Лорел.

Не отрывая глаз от подарка, Грейс, кивнула.

– Ты могла бы получше выразить свою благодарность, – продолжала цепляться к дочери Лиз.

– Она же сказала «спасибо», правильно? – сказала Анжела.

– Ты посмотри на ее физиономию, – огрызнулась Лиз. – Самая настоящая мегера.

– У меня и для вас есть кое-что, Том, – торопливо продолжала Кэт, пока спор не перешел в горячую фазу. – От мамы и папы.

Отец положил самокрутку в пепельницу и взял у нее открытку.

– Боюсь, там либо голуби, либо закат, либо – в данном случае – и то и другое, – сказала Кэт.

– О, с их стороны очень любезно прислать открытку, милая, – сказал Отец.

– Дай посмотреть, – попросила Лорел.

Отец передал открытку, и она прочитала текст, написанный преподобным отцом.

– Там очень красивые строчки, – сказала Лорел, передавая открытку Лиз. – «Возведу я очи горе». Именно так, как подобает случаю!

– Тут говорится, что они рады будут принять те-бяв любое время у себя дома, Том, – сказал Лиз. – Побрившись, ты заслужишь обед. У вас это ведь принято обедать днем, правда, миссис Пентекост, пока все мы вкалываем?

– Брось, – вмешался Билл. – Она не задирает нос, ведь так, милая? Джон не женился бы на ней, если бы было по-другому.

– Я точно помню, что ты изучал латынь в школе, – съехидничала Лиз.

– Он изучал латынь потому, что у него есть мозги, – возразила Анжела, – а не потому, что он выпендривался.

– Ага, а ты видела, где он работает? – продолжала гнуть свою линию Лиз. – Мистер Пентекост теперь вращается в высоких кругах.

– У твоего отца большой дом? – задала вопрос Анжела.

– Нет, не очень, – ответила Кэт, хотя на самом деле дом был большой. Массивное строение в викторианском стиле, отделенное от церкви длинной стриженой полосой газона, где летними вечерами в ивах истошно орали дрозды.

– У вас с ним все нормально? – поинтересовалась Лорел. – Вы же не венчались в церкви.

– Да, что ваш папа говорит на этот счет? – присоединилась Лиз.

О, папа Кэт был современный человек. Это святая Барбара-страдалица считала, что христианский мир рухнет, оттого что Кэт произнесла свои обеты перед государственным служащим. А преподобный отец знал, что в этом мире для молодежи уготовано множество приманок. Знал, что ходить в церковь теперь совсем не модно, что каждое новое поколение со все большей вероятностью приходит к Иисусу, плутая по лабиринту проблем, а не поднимаясь по лестнице жизни наверх. Не стоило волноваться о том, что думала Барбара. Она не может понять всей сложности духовного пути так глубоко, как он. Опыт пяти лет работы с подростками вечерами по пятницам кое-чего стоит, сами понимаете.

Все это он поведал мне однажды в летнем домике, сразу после того, как мы с Кэт поженились. Он слегка коснулся моей руки, когда Барбара направилась к нам через газон с подносом, на котором стояли напитки. За ней, копируя ее осторожные шаги, шли Кэт и ее младший брат Рик.

Оказавшись дома, Кэт снова превращалась в маленькую девочку. Она не возражала, когда мать выговаривала ей и критиковала ее поведение, и с удовольствием играла в криптокроссворды с Риком. Братец называл ее Кит-Кэт и походил скорее на мужчину средних лет в миниатюре, хотя еще учился в школе. Ему предстояло в группе таких же, как он, старшеклассников получить аттестат о полном среднем образовании, после чего для продолжения учебы он должен был выбрать один из старейших университетов Соединенного Королевства. Рик принадлежал к числу тех ребят, которые поглощают информацию так же легко, как дышат. Всякий раз, когда преподобный отец за обедом переводил разговор с домашних драм увеличившейся семьи к литературе – ради меня, – Рик, как выяснялось, уже читал то, что мы обсуждали. Джойс его не цеплял. Чехова он знал. Донн [11] Джон Донн (1572–1631) – английский поэт и проповедник, настоятель лондонского собора Святого Павла, крупнейший представитель литературы английского барокко («метафизическая школа»). Автор любовных стихов, элегий, сонетов, эпиграмм, а также религиозных проповедей. – Примеч. пер. был придурок.

– Я раньше верил в Бога, – однажды сказал он мне, срисовывая портрет Короля Джона в Раннимеде [12] Король Джон – Иоанн Безземельный, король Англии с 1199 года из династии Плантагенетов. Его правление считается одним из самых катастрофических за всю историю Англии. В 1215 году восставшие бароны заставили его подписать Великую хартию вольностей в долине Раннимед. – Примеч. пер. . – Но потом я прочитал «Бесплодную землю» и увидел, как он умер [13] «Бесплодная земля» (англ. The Waste Land) – поэма Элиота, которая считается одной из самых важных поэм XX века и основным произведением в модернистской поэзии. В поэме предлагается философское размышление относительно смерти. – Примеч. пер. .

– Умер? – сказала Кэт. – Мне три очка.

– Вовсе нет, – заметил Рик, не поднимая глаз. – Если бы я взял слово «распался», тогда может быть.