Мария Карташева - Ведьмина Кюля

– Мы что со сном делать будем? – Спросила Насто. – Наверху не вариант. Там холодно.

– Значит здесь разместимся. – Пожал плечами Егор. – Дайте выдохнуть три минуты.

Милена, молчаливо сидевшая за столом, покосилась на карту, подвинула Никите свою кружку для новой порции коньяка и сказала:

– Всё это мне напоминает старую легенду. Про места, где живут материальные проявления «зла»! Они являются как люди. Со временем их силы иссякают и чтобы вновь возродится, они заманивают в свои сети путников. И те возрождают их к жизни, а затем становятся как бы их рабами.

– Меланья, не нагоняйте жути! Не к лицу такой прагматичной женщине с передовыми взглядами верить в эти сказки.

– Да Милена я! – Зло выкрикнула девушка, опрокинула в рот коньяк, выхватила из своего рюкзака толстый свитер и устроилась в большом кресле у окна.

– Вот вы зря обижаетесь… – Начал было Николай Васильевич, но Никита, утомившийся от мелких дрязг, перехватил инициативу и произнёс:

– Профессор давайте выпьем!

– Э! Завязывай тут алко-пати устраивать! Через двадцать минут отбой!

– То, что ты в завязке не мешает нам хорошо провести время! Отстань вечно недовольный человек от людей, любящих жизнь! – Пьяненько произнёс Белосиневский.

Егор вздохнул, встал с дивана и, глянув на Насто, проговорил:

– Давайте стелиться. А тебе, – он посмотрел на Никиту, – по-моему, уже пора на горшок и в люльку! Народ, я серьёзно, скоро отбой. Подъём рано!

– А ты в горн трубить будешь? А перекличка утренняя будет? – Проговорил Никита смеясь.

– Вот в бубен по предварительной заявке дать могу. Причём даже не обязательно ждать до утра. Заявку оставлять будешь?

– Мужлан ты, Ходжин!

– Чудесно, что вы нашли такое место для ночлега. В палатках было бы крайне некомфортно! Вам налить? – Спросил профессор вытряхивая к себе в кружку последние капли горячительного напитка.

– Нет, не пью!

– Мне налить! – Сказала Насто, подставляя чашку. – Егор, я тебе постелила возле окна, там тоже топчан какой-то. Хорошо, что здесь даже запас одеял был, воняют сыростью маленько, но ничего. А вам профессор досталось раскладное кресло. Махнули по маленькой и спать!

Фая лежала в каком-то мятном блаженстве, ей казалось что так пахнет счастье, но потом она вспомнила, что полвечера кипятился чай с травами и сейчас вокруг плавали ароматы земляники, смородины, чего-то терпко-горького и одновременно сладкого. Она глянула, как смешно сопит получивший нокаут коньяком Николай Васильевич, прикрыла глаза и словно провалилась в шёлковую реальность сна. Через секунду открыла глаза, увидела что в отблеске молний за окном стоит человек, встрепенулась во сне, села на кровати, но поняла, что просто уснула.

Фая потрясла головой, вылезла из-под тонкого одеялка, прошла мимо сонных людей и порадовалась, что туалет находится внутри здания, а не на улице, как у старика в деревне. А в такую погоду вылезать из тепла и сухости хотелось меньше всего. Фая вошла в небольшое помещение, отделанное пожелтевшим от временемиафелем, закрыла дверь на защёлку и замерла. Она чётко услышала, как закрылась дверь в коридор, которую она специально оставила приоткрытой. Фая испуганно прижалась ухом к двери, услышала шаги за дверью, но потом всё стихло. Когда девушка осмелилась выйти, то всё было по-прежнему, даже дверь была открыта. Фая огляделась, подумала, что ей послышалось. Она вышла в комнату, где все спали, повернулась к окну и истошно закричала.

Зыбкий туман нехотя отцеплял прозрачные дрожащие пальцы от тонких стебельков травинок, уползал под сень леса, прятался от ярких лучей рассветного солнца. Ночной ветер чуть размешал вчерашнюю мглу, и небо теперь было мутно-серым с яркими проблесками бездонной синевы, скрывающейся за облаками. Скрипнув отворилась дверь, и на порог вышел Никита. Он несколько минут брезгливо созерцал тишину, глубоко засунув кисти рук под мышки, потом зябко потирая плечи вышел на улицу, помахал руками, чтобы согреться и, вспомнив вчерашние приключения, содрогнулся.

– Ох папа, тебе это точно дорого обойдётся. – Хрипло проговорил он.

– Доброе утро!

Никита обернулся и увидел сидящего на скамейке Кешу, пригревшегося в пятне солнца, которое постоянно исчезало под проносящимися тучами.

– Привет. Давно проснулся? – Спросил Никита и плюхнулся рядом.

– Да как Фаю успокоили, так и ворочался. Не уснуть было. Ещё холодина такая, словно не конец июля, а сентябрь. Вот выполз погреться. – Отозвался Кеша, не открывая глаз и стараясь не двигаться, чтобы не спугнуть приятное тепло.

– Ну что там эта заполошная, успокоилась? – Никита тоже прикрыл глаза и поднял лицо к утреннему светилу.

– Да ладно тебе. – Вздохнул Кеша. – Говорит, в окно мужика какого-то увидела, испугалась.

– Ну да, когда женщина обделена сильным, так сказать, плечом, то ей везде мужики мерещатся. – Вяло проговорил Никита.

– Ладно тебе, она хорошая.

– А кто сказал что плохая?! Просто недолюбленная. – Чуть пожал плечами Никита и поморщился, потому что солнце заслонила какая-то густая тень. – Кеша, как ты думаешь, это Ходжин нам солнце загораживает?

– А кто ещё. – Сказал Кеша и открыл глаза.

Перед скамейкой и правда стоял Егор и пристально смотрел на переговаривающихся мужчин.

– Что барышни? – Спросил он. – Воркуете и принимаете солнечные ванны?

– Ой Ходжин, катись отсюда со своим плоским юмором. – Вздохнул Никита. – Не порть утро. И без тебя тошно. Кеша, а вы скоро со своим мракобесием закончите? – Спросил Никита, поворачивая голову к товарищу.

– Это нужно у Профессора Васильевича уточнить. Но видя как он вошёл в раж, точно тебе скажу, что положенный срок мы здесь обязательно отбудем.

– Так мужики! – Громко проговорил Егор. – Я вижу вам согреться нужно! Давайте я вам найду дело по силам и уровню блещущего интеллекта. Значит один за дровами идёт, второй ему помогает. Кто носит поленья, а кто руководит, сами разберётесь. – Проговорил Егор. – Я на пробежку, заодно на «буханку» гляну. Может паразита этого, Сему, поймаю.

Егор удалился бодрым шагом, за воротами перешёл на лёгкую трусцу и через минуту уже поднимался по пригорку широкими шагами.

– Никит, а может мы его где-нибудь запрём до конца экспедиции? Он меня утомил. – Зевая проговорил Кеша.

– Можно, – вяло отозвался Никита, – но тогда бо́льшую часть работы придётся делать нам. А так сейчас несколько дровин притащим и свободны. Это он нам в воспитательных целях поручил, а с Ходжиным легче согласиться, чем объяснять, почему мы не будем это делать. Пошли-пошли. – Никита поднялся со скамьи, растянул тело в тугую струну и проговорил. – Кофе хочется, аж зубы сводит.