Мария Карташева - Ведьмина Кюля

Егор широкими шагами пересёк двор, поставил Фаю у входа в баню и проговорил:

– Сама дойдёшь?

Девушка покивала, толкнула крепкую дверь, и вскоре Егор остался один. Он обозрел пространство из-под козырька крыши, огляделся, чтобы никого не было рядом и выудил из кармана брюк телефон.

– Алло, – мужчина проговорил после набора номера, – да, выключен был. Потому что я не хочу, чтобы он знал, что связь есть. – Егор помолчал и добавил. – Давайте быстрее, координаты я вам скинул. Забрать его нужно ночью, а то у меня тут девушку одну утром в больницу нужно везти, а из-за ваших проволочек пришлось задержаться.

Егор отключил телефон, спрятал его в боковой карман и пошёл обратно в дом. На пороге он столкнулся с Владом, который задумчиво смотрел в сторону озера. Егора неприятно царапнуло, что он не заметил нового знакомого и тот мог слышать разговор.

Фая, знавшая только комфорт городского душа и обустроенных уютных спа-комплексов, сделала осторожный шаг и остановилась в полутёмном пространстве сеней. Здесь пахло влагой, бродил холод, с полок, спрятанных под самый потолок, свисали длинные стебли трав. Девушка осторожно скинула с себя брюки, стараясь не задеть больную руку, стянула кофту и, встав голыми ступнями на холодный пол, покривилась лицом. Зайдя в парилку, от крепкого жара у неё сразу запеклись мочки ушей, на кончике носа появилось красное пятно, а поврежденную руку словно обварили кипятком. Фая охнула, рванула обратно к двери, но створка даже не шелохнулась, когда девушка попыталась выбраться наружу. Фая несколько секунд изо всех сил дёргала деревянную ручку, но все попытки были тщетны. Еле сдерживая слёзы, она стукнула по двери кулаком и поняла, что придётся дождаться хозяйку дома. Тело уже немного привыкло к раскалённому воздуху, рука ныла по-прежнему, но хотя бы перестала пульсировать и даже поменяла цвет. Фая, кинув на лавку полотенце, аккуратно примостилась на полог, подобрала ноги и несколько минут смотрела, как в тесном сумраке железной печи полыхает оранжевое пламя. Для Фаи эти дни стали невыносимыми, ей казалось, что это какое-то специальное наказание, исключительно для неё и теперь оставалось только смириться, дождаться окончания этой дикой поездки, вернуться домой и больше никогда-никогда не покидать пределы родных каменных джунглей. Ещё Фае было неприятно, как на неё смотрит Егор. Ей, конечно, это льстило, но девушка для себя давно решила, что её чувства только для Николая Васильевича. А взгляды Егора, о которые она постоянно спотыкалась не давали ей спокойно строить свою мысленную счастливую вселенную, где она будет счастлива с профессором.

Наверху над потолком послышался скрип, как от половиц, гнущихся под идущим человеком или тяжёлым зверем. И теперь Фая явно услышала, что над ней кто-то ходит. Девушка замерла, осторожно встала и глазами провожала звуки шагов, пересекающих чердак и затихших за дверью. У Фаи отчаянно билось сердце, она подхватила материю с полки, замотала голое тело и стала смотреть на дверь. Но вопреки ожиданиям, что вот-вот кто-то войдёт, позади послышалось шипение, и от горячих камней, горкой лежащих на печи, вверх ударил столб пара. От этого девушка резко развернулась и упала на полог. У Фаи перехватило дыхание, когда она увидела, что ковшик, стоявший возле тазика с водой, сейчас плавает по волнующейся поверхности и дробно бьётся о медные стенки. Девушка даже боялась пошевелиться, потому что в следующую секунду в облаке пара стала проявляться фигура человека. Он неподвижно стоял на месте, из плотного пара проступали лишь плечи, половина тела и слегка подрагивающая кисть руки. У Фаи сердце билось уже в горле, сухость изнутри ломала рот, и она не могла даже крикнуть, просто медленно проваливалась в ватное логово страха. Мысли, бешенно бившиеся в голове, пропали, как дверь вдруг распахнулась, и на пороге появилась Насто.

– Ну как ты тут? – Весело спросила та и глянула на перепуганную Фаю. – Ты чего?

– Дверь заклинило, не знала, как выбраться. – Почти шёпотом проговорила девушка.

Вдруг позади снова послышалось шипение, Фая резко развернулась и увидела, что вода из тазика выплёскивается на камни.

– Тоже испугалась. – Рассмеялась Насто. – Это у бабушки Тейды строители жили, и они ей такую хитрость придумали, что когда температура в печи поднимается выше определённого градуса, то автоматически подаётся вода из трубки сверху, капает в таз, а оттуда уже на камни.

– Я чуть не чокнулась. – Честно призналась Фая, когда сообразила что к чему.

– Ладно, иди мойся, я тебя в предбаннике подожду и домой вместе пойдём.

В избе уже был накрыт стол, хозяйка дома постелила нарядную скатерть, постоянно сыпала из банок какие-то закуски по креманкам, блюдечкам и глиняным плошкам, а потом загнала Егора на чердак, откуда он стянул большую бутыль с кристально прозрачным первачом.

– Это просто рай на земле. – Никита согнутым пальцем постучал по стеклянному боку бутылки. – Давайте уже есть, а то я скоро сдохну от голода.

Профессор еле оторвался от книг, удивлённо оглядел разнообразие блюд и покачал головой.

– Тейда, – он задумался, – как вас по батюшке? – Мужчина улыбнулся хозяйке.

– Не знаю, он в болоте ещё до моего рождения сгинул. – Сухо ответила старуха.

– Ох, болото, это страшная вещь. – Покачал головой профессор. – Ой, а что это такое вкусное и яркое!

Мужчина бодро зачерпнул оранжевую россыпь соли, горкой лежащей на блюде и сунул в рот, не дождавшись ответа.

– Соль с облепихой. – У Тейды на лице застыло странное выражение с примесью недоумения. – Сама делаю. – Добавила она, когда профессор, распробовав угощенье, тоже застыл. – Иди плюнь в раковину. – Она покачала головой. – Странные вы городские, соль ложками жрёте. Что, в городе дефицит?

Сытный ужин, слегка сбрызнутый отменным самогоном, чай, сдобренный ягодной наливкой и пушистые пироги, сочащиеся яблочной начинкой, долгие разговоры, воющая снаружи непогода, догорающие угли в печи – вечер незаметно перетёк в ночь, и бабушка Тейда, глянув на настенные часы, погнала всех спать.

– Только в моём доме девки отдельно, мужики отдельно. – Строго сказала она. – Ты болезная со мной останешься, вам двоим постелю в другой комнате, а мужчины на чердак. Там тепло и места много. Матрасы я вам бросила, сейчас бельё выдам.

Кеша, весь вечер пытавшийся осознать увиденное ранее, не мог даже поделиться переживаниями, ему казалось, что теперь по возвращении в город ему светит компьютерная томография мозга и какой-нибудь страшный диагноз, потому что в добром здравии такая ахинея привидеться не может.

– Милая хозяюшка, а имеют ли право усталые путники выпить ещё по рюмашке чудодейственной наливки? – Заплетающимся языком спросил Никита.