Дж. Раймер, Томас Прест - Вампирески. Книга 1. Праздник крови

В 1846 году на основе романа была поставлена театральная пьеса. Серия брошюр о Варни выходила в течение двух лет и была завершена на 220-ой главе в 109-ом номере. Сам роман был написан отлично – особенно драматическое начало. Но сюжет удивит современного читателя, привыкшего к историям о вампирах. Это в первую очередь обусловлено устоявшимся жанром, начало которому положил стокеровский «Дракула». Здесь же мы сталкиваемся с напряженной и таинственной историей, в которой семейство Баннервортов и их друзья ведут нелегкую битву с сэром Френсисом Варни. Замысел очень широк, но теряет темп на середине романа, когда вампир вдруг исчезает из сюжета. Это потеря компенсируется комическими эпизодами с адмиралом Беллом и Джеком Принглом, но затем история снова заостряется до драмы, когда Варни появляется вновь. Роман заканчивается тем, что сэр Френсис бросается в кипящую лаву Везувия. А самая запоминающая сцена происходит в сороковой главе, когда вампир принимает вызов адмирала Белла. Он предлагает пожилому джентльмену воспользоваться для дуэли лабораторией в его особняке. Они вооружаются косами, гасят свечи в просторной комнате и около часа делают все возможное, чтобы рассечь противника на две половинки.

С середины 1830 до середины 1850 года Эдвард Ллойд издал свыше 200 сериалов. Полученный от них доход помог ему основать газетную империю, которая сохранилась и в 20 веке. Он умер в 1890 году миллионером. В старости Ллойд стыдился своего грязноватого старта с бульварной литературы, и его многочисленные агенты ходили по книжным магазинам, библиотекам и рынкам, скупая многочисленные публикации «Грошовых книг ужасов» и уничтожая раритетные произведения.

К счастью, один из агентов тайно сохранил большое количество брошюр, которые после смерти Ллойда он продал за приличную цену. С той поры старые книги ужасов стали предметами коллекционирования. Что же касается его двух знаменитых писателей, то Томас Прест умер в нищете в 1859 году, а Джеймс Раймер дожил до 70 лет и скончался в 1884 году. В его свидетельстве о смерти в графе о профессии значилось слово «джентльмен», а стоимость наследуемого имущества составляла 8000 фунтов стерлингов.

Известный коллекционер Джон Медкрафт, написавший книгу «Грошовые романы ужасов Эдварда Ллойда» назвал «Варни Вампира» классикой. Вначале мы с трудом мирились с такой высокой оценкой. Однако, прочитав для сравнения «Франкенштейна» Мэри Шелли или «Дракулу» Брэма Стокера, читатель примет ту же точку зрения.

Эти старинные романы являются классикой в том смысле, что они представляют собой плоды удивительно богатого воображения, хотя, возможно, в наши дни их сюжеты могут показаться шероховатыми и мелодраматичными. Однако заслуга их сочинителей заключается в том, что они вдохновили последующее поколение писателей на творчество, которое стало частью нашей повседневной жизни. Черепашки-нидзя, «Звездные войны», фантастические боевики и многочисленные «Интервью с вампиром» – все эти неотъемлемые явления нашей сегодняшней поп-культуры берут свое начало в грошовых бульварных романах, которые подготовили сознание человечества к наступлению технократической цивилизации.

Полночь. – Буря. – Ужасающий гость. – Вампир.

«Когда могилы отдают своих мертвых,

Воздух ночи наполняется страшными воплями!»

Торжественные колокола старых кафедральных часов пробили полночь. Воздух был густым и тяжелым. Странная, похожая на смерть тишина пропитала природу. И как при зловещем штиле, который предшествует многим ужасным стихийным бедствиям, силы элементов приостановили свою обычную деятельность, собирая мощь для сокрушительного удара. Издалека донесся первый и слабый раскат грома. Как сигнальный выстрел, возвещающий начало грандиозной битвы, он пробудил ветра войны от летаргического сна, и безумный, невесть откуда взявшийся ураган пронесся над страной, произведя за три-четыре минуты столько разрушений, что их хватило бы на полвека обычной истории.

Будто гигант подул на игрушечный город, разметав крыши домов горячим порывом ужасного дуновения. Ветер стих так же внезапно, как и возник, но после него стало еще тише и холоднее, чем прежде. Спавшие пробудились, думая, что услышанный ими вой был криком химер из кошмаров. Дрожа от страха, люди вновь пытались уснуть. А вокруг стояла тишина – тишина могилы. И ничто не нарушало магии безмолвия.

Но что это? Странный шуршащий звук, будто топот ног миллионов эльфов. Нет, это был град. Настоящая буря обрушилась на город. С деревьев вперемешку с сучьями срывало листья. Окна, встретившие прямую атаку шквала ледяных комков, разбились вдребезги, а похищенная тишина, еще миг назад поражавшая своей интенсивностью, сменилась на шум, который в своем апогее заглушал все крики удивления и испуга, вырывавшиеся из уст людей, в чьи дома врывалась буря.

Время от времени внезапные порывы ветра, задувавшие сбоку, на секунду подвешивали миллионы градин в воздухе, но затем они с удвоенной силой неслись в каком-то другом направлении для свершения нового зла.

О, как ярилась эта буря! Град, дождь и ветер! То была воистину пугающая ночь.

***

В этом старом доме имелась комната, оформленная в античном стиле. Странные и причудливые резные украшения на стенах; большая каминная полка, любопытная сама по себе; низкий потолок и эркер от крыши до пола, с видом на запад. При свете солнца и луны витражное окно с замысловатой цветной мозаикой наполняло комнату призрачными, но прекрасными оттенками. И хотя панели стен могли служить чудесным фоном для коллекции картин, в этой комнате был лишь один портрет, изображавший молодого человека, с бледным лицом, величавыми бровями и странным выражением в глазах, в которые никто не пожелал бы взглянуть дважды.

В комнате находилась просторная кровать, вырезанная из орехового дерева, богатая по оформлению и искусно сделанная – один из тех шедевров, которые обязаны своим существованием елизаветинской эпохе. Полог из плотного шелка и дамаста был украшен по углам большими перьями. Поникшие и запылившиеся, они лишь придавали комнате печальный погребальный вид, чему способствовал и пол из полированного дуба.

О, Господи, как сильно барабанил град в окно! Словно выпущенные из игрушечных мушкетов, беспорядочные залпы градин молотили, били и раскалывались о стекла мозаики – и только малый размер этих стекол спасал их от разрушения. Град, ветер и дождь напрасно срывали на них свою злобу.

А кровать в этой комнате не пустовала. Чудесное создание лежало в полусне на древнем ложе – юная дева, прекрасная, как весеннее утро. Ее длинные волосы, избавившись от строгости заколок, разметались черным ореолом по подушке и простыням, смятым из-за беспокойного сна. Одна рука девушки была изогнута над головой, вторая свесилась с края кровати. Одеяло наполовину прикрывало шею и грудь, очарование которых мог бы передать лишь величайший скульптор, чей гений был бы даром самого Провидения. Девушка стонала во сне. Раз или два ее губы шевелились, будто шептали молитву – по крайней мере однажды она тихо произнесла имя Того, Кто принял за нас непомерные муки.