Ирина Енц - Зов ветра

Вальдис-Вова усмехнулся и пропел, глядя на меня с легкой издевкой:

– О… Марта? Какое редкое имя для девушки.

Мне их ухмылочки уже порядком надоели, и я решила ответить, ни в чем себе не отказывая.

– Если вы хотите сказать, что имя «Марта» больше подходит для коров, не могу с вами не согласиться. Но, это дело вкуса. А что касается его «редкости», то я и сама девушка довольно редкая. – И я расплылась в улыбке, демонстрируя все свои зубы.

После моих слов, Вальдис-Вова как-то заметно сник. «Ну, не один ты на свете остряк», – Довольно злорадно подумала я.

Пашка сидел и с удивлением смотрел на меня, не понимая, что это на меня нашло. И тут наш пожилой спутник решил вмешаться в процесс разговора, пока он не перерос в хорошую потасовку, как если бы мы продолжали в том же духе вести беседу. Аристарх Евгеньевич, мило улыбаясь, спросил.

– Позвольте полюбопытствовать, куда молодые люди направляются?

Его чуть насмешливый вкрадчивый голос раздражал меня с каждой минутой все больше и больше. Не успела я открыть рот, чтобы достойно ответить, как Пашка очнулся, и начал охотно пояснять.

– Мы едем на курсы повышения квалификации в Н…ск, в командировку. Мы работаем на заводе… – Тут, я, не стесняясь спутников, толкнула его локтем в бок.

Похоже, Пашка потерял бдительность. Его, внезапно проснувшаяся и не совсем уместная страсть к светским разговорам, меня удивила. Он, вроде бы, никогда не отличался особой болтливостью. То, что мы работали на номерном заводе, знать каждому совсем не полагалось. Услышь наш разговор кто-нибудь из первого отдела, проблем бы у моего друга заметно прибавилось. После моего тычка Пашка замер на середине фразы и растерянно посмотрел на меня. Чтобы как-то сгладить неловкую паузу, я договорила за него.

– У нас довольно скучная работа. А у меня встречный вопрос, чем занимаетесь вы, что вам необходим такой… – Я не смогла подобрать вежливого слова, а хамить не любила. И выкрутилась из положения довольно просто. – … такой помощник?

Аристарх Евгеньевич по достоинству оценил мои способности и вдруг, весело и вполне открыто рассмеялся.

– Ну, будем считать, что наше знакомство состоялось. Мы с Вальдисом историки. Мы были в вашем городе в командировке, а теперь возвращаемся домой. Кстати, если вы вдруг захотите познакомиться с нашим городом поближе, с исторической, так сказать, стороны, то, милости просим. Вальдис с удовольствием организует вам экскурсию со всеми подробными пояснениями и рассказами. – И он посмотрел на своего спутника требовательным взглядом.

У меня от подобной перспективы заныли зубы. Не знаю почему, но я была твердо убеждена, что держаться от таких «экскурсоводов» нам следует как можно дальше. Они были опасны, как хищные звери, вышедшие на охоту. Причем, сейчас эти хищники были сыты, если так было можно сказать. Но, упаси нас, Господи, встретиться с ними в их «голодную» пору. По-видимому, хоть и очень старалась, я не очень успешно могла скрыть свои эмоции. Потому что, Вальдис, протягивая мне свою визитную карточку, насмешливо улыбался. Я взяла кусочек картона двумя пальцами, словно боялась, что он меня сейчас укусит, и, напрягая мышцы лица в улыбке, вежливо поблагодарила. Крестов довольно хмыкнул, и продолжил подробно, с явным удовольствием, описывать их деятельность.

– Тема наших исследований, вторая половина Великой Отечественной Войны. Примерно с 1943 по 1945 годы. Ведь именно здесь, на берегу Балтийского моря, разворачивались интереснейшие события, последствия которых еще ощущаются и в наше время.

Я в третий раз за вечер мысленно присвистнула. А вслух, только и сказала:

– Это, наверное, очень интересная, я бы сказала, увлекательная тема. Если возможно, расскажите об этом поподробнее…

Ночью я почти не спала. Нет, в поездах я, вообще-то, сплю очень даже хорошо. Перестук колес, почти как музыка дождя, убаюкивает меня быстро. Но, в этот раз, сон не шел ко мне. Я ворочалась с боку на бок на своей нижней полке, пытаясь понять, что мне мешает отдаться объятиям Морфея, но все было безрезультатно. Ни сон, ни понимание причины своей бессонницы, не приходили ко мне, пока, я случайно не подняла взгляд. На верхней полке напротив меня спал Валдис. Вернее, я думала, что он спал. В неясном свете, проникающим в купе из окна, когда мы проезжали какой-то полустанок, я увидела его внимательный взгляд, направленный на меня. В этом взгляде было мало приятного, скорее, интерес ученого, разглядывающего на предметном столе микроскопа неизвестную бактерию. К щекам прилила кровь, стало трудно дышать.

Злясь, в основном, на себя, за то, что так реагирую на взгляд совершенно постороннего мне человека, я повернулась лицом к стене, и крепко зажмурилась, пытаясь начать считать овец, слонов и прочую экзотическую живность. Овцы разбегались, слоны вообще подались куда-то на водопой. Другими словами, этот прием оказался бездейственным в данной ситуации. Ну, не могла же я, в конце концов, встать и напрямую спросить: «Мил человек, чего тебе надобно, чего ты пялишься?» И тогда я стала читать стихи. Читать стихи про себя, это значит, потерять все их очарование. Поэтому, я стала читать их тихим, едва слышным, шепотом. Замахнулась я ни много ни мало, а на поэму Лермонтова «Демон». И постепенно, мне удалось переключиться на прекрасные, порой яростные и неукротимые строки великого произведения. Перед глазами поплыли картины, так великолепно и тонко описанные, четырнадцатилетним поэтом. Высокие, закованные в ледяной панцирь, пики гор, ясное прозрачное небо, стройные пирамидальные тополя, и бурные потоки горных рек. И, отдавшись полностью этим образам, я не заметила, как заснула.

Наш поезд прибыл в Н-ск точно по расписанию, в полдень. Часы на башне старой ратуши приветствовали нас своим боем, который люди слушали в подобном звучании и восемьсот лет тому назад. Атмосфера города завораживала с первых минут прибывания. Окутывала, словно неуловимо- прозрачный газовый шарф, слетевший под порывами сильных балтийских ветров, с плеч средневековой богатой горожанки.

Мы остановились на перроне, осматриваясь по сторонам. Хотя, высматривать нам было нечего и некого. Нас никто не встречал. Пока Пашка выкорячивал свой чудовищный чемодан из вагона, я достала из сумки бумажку с адресом нашего будущего проживания, пытаясь прочитать собственные каракули. Помимо корявенького почерка, который и в доброе-то время было проблематично разобрать, название улицы носило, я бы сказала, специфически-национальный прибалтийский характер, что русскому слуху, как и языку было не совсем привычно. Пока я стояла, уткнувшись носом в бумажку, пыталась разобрать свой почерк, позади меня раздалось вежливое покашливание. Я слегка подпрыгнула от неожиданности, обернулась с виноватым выражением лица, готовая извиняться, думая, что перегородила кому-то проход по перрону. Но, не угадала. Позади меня стояли наши попутчики, и с крокодильей ласковостью смотрели на меня. Заговорил старший из них, Аристарх Евгеньевич.