Игорь Саковский - Спаситель жизни

– Да, но… – замялась заведующая нейрореанимации.

– Уверен, что Гаркин и Кубелиус тоже не забыли о защите, другое дело – наш молодой коллега, который даже не слышал про такие заклинания. Я ведь прав, Мартин?

– Честно признаться, да, – неохотно признал я правоту сэра Анхеля.

– Поэтому-то я и настаиваю на карантине одного только Мартина. Когда мы убедимся, что с ним все в порядке, то сможем более детально разобраться во всем происходящем, но сейчас это первостепенный вопрос, так как от его решения зависит судьба всего стационара.

– Сэр Анхель, а можно спросить? – в голове у меня крутился целый рой вопросов.

– Ты еще спрашиваешь? – как всегда, удивился он.

– Во-первых, что представляет из себя карантин, ну не в общем смысле этого слова, а для экзорцистов. Во-вторых, как скоро я смогу приступить к работе, это надолго?

– Поразительно, парень только что вернулся с того света, а уже хочет работать, – впервые подал голос толстенький старичок.

– Да, это действительно поразительно, – задумчиво почесал подбородок сэр Анхель. – Ну так слушай. Ритуал карантина подразумевает собой процесс установления или опровержения факта носительства демонической инвазии у лиц, которые так или иначе находились в тесном контакте с обитателями Геенны. Условно можно сказать, что упомянутое выше лицо помещается под строгое наблюдение ордена на время инкубационного периода демонической заразы. Но это только одна сторона. Чтобы быть уверенным, что нашему миру не угрожает притаившийся демон, пациента помещают в специальные условия. Ну и наконец, самое неприятное: все дни карантина экзорцисты активно работают с сознанием зараженного. Честно признаться, это похоже на ментальное изнасилование, из тебя выкачивают все воспоминания, просматривают все уголки сознания. Естественно, медицинская тайна и деонтология, но все равно знать, что кто-то чужой покопался у тебя в голове и знает все твои самые сокровенные страхи или дерзкие желание, – невыносимое чувство. Скажу тебе честно, многие даже кончали с собой…

– Ну ты скажешь тоже, сэр Ричард, – не удержался толстый экзорцист. – За все мои сто с лишним карантинов никто еще не покончил с собой.

– Кстати, Мартин, хочу тебя познакомить, мэтр Рабле, – представил он мне полного экзорциста. Он лучший менталист, которого я знаю, с ним ты будешь в надежных руках.

– Рад знакомству, – запинаясь, произнес я. Оказывается вот этот милый старичок и будет рыться у меня в мозгах!

– Ну вот, совсем запугал парня, – весело усмехнулся мэтр Рабле. – Не переживай, моим дублером будет твой друг Джорджиа, так что можешь ни о чем не волноваться!

Слова о том, что со мной рядом будет находиться Джорджиа, почему-то успокоили меня.

– Мартин, я не могу приказывать, но это и не просьба. Ты готов? – все выжидающе посмотрели на меня.

– Что ж, сэр Анхель, я все понимаю, надо так надо. Что от меня требуется? – я постарался придать своему голосу как можно больше уверенности.

– Что ж, другого я и не ожидал услышать. Спасибо, Мартин, сейчас тобой займется мэтр Рабле, ты просто делай все то, что он говорит, – с этими словами заведующий отделением демонологии покинул реанимационную палату.

Мэтр Рабле подошел ближе и спросил: «Идти сможешь?»

Я ответил, что смогу, и поспешно стал одеваться. К этому времени госпожа Куринари тоже покинула палату, напоследок пожелав мне удачи. Со мной остались только Джером, Элизабет и Джорджиа. Пока я натягивал белые больничные брюки, маг и его фамильяр подошли к мастеру-менталисту.

– Слушай, дядя, я мало чего понимаю в ваших экзорцистских штучках, но учти, что белохолатник нужен нам в полном уме и здравии. Так что, надеюсь, проблем не будет? – и Элизабет угрожающе распушила хвост.

– Госпожа де ла Кур хотела сказать, – вмешался Джером, – пусть и в своей экстравагантной манере, что мы очень переживаем за нашего друга и будем признательны вам за ваше внимание.

– Не стоит переживать, – впервые подал голос Джорджиа, – все будет в порядке, – эти шесть слов, произнесенные молодым экзорцистом, приободрили меня. Я стоял полностью одетым перед мэтром Рабле.

– Ну сейчас пойдем к нам, повернись, пожалуйста, – тихо попросил он. Я послушно повернулся к нему спиной. Экзорцист отвязал свои четки от пояса и накинул мне на шею. Дальше я услышал, как он читает слова молитвы: «Тридцать шесть небесных триграмм, что составляют основу всего сущего, да ниспошлите мне мудрость и силу. Взгляд, что отделит свет от тени. Взгляд, что распознает, где правда, а где ложь. Станьте на сторону поборников света и защитите плоть сию от тлена преисподней». Четки начали расти и скоро обвились вокруг всего моего тела, только ноги оставались свободными от пут.

Ну вот теперь пошли, – отдуваясь произнес мэтр, ты уж извини за дискомфорт, но все нужно делать по форме!

– Пока, Джером, пока, Элизабет, надеюсь, скоро встретимся! – распрощался я со своими друзьями.

– Удачи, держись, – ответил мне за обоих Джером.

Рабле шел впереди я посередине, а Джорджиа замыкал наше шествие. Пока мы шли по больничным коридорам, никто не обращал на нас внимания. Рабле объяснил, что, кроме нас, эти четки никто не видит, так что не стоит волноваться о том, что могут пойти пересуды о неудачливом мейстере, которого захватили экзорцисты.

Вскоре мы дошли до отделения демонологии. Все тот же молчаливый брат милосердия отворил для нас двери, и мы поднялись на верх на второй этаж. Там были размещены аккуратные палаты. И мне выделили одну из них. Это оказалась довольно просторное помещение С кроватью и письменным столиком с тумбочкой. Правда, очень маленьким окошком, через которое был виден больничный садик. Как только я оказался в палате, мэтр Рабле снял свои четки и пожелал мне спокойный ночи, пообещав, что зайдет завтра. Мы остались с Джорджиа наедине. Экзорцист все время хранил молчание. Что бы хоть как-то нарушить мрачную тишину, которая воцарилась в моей палате, я решил кое о чем расспросить мистера Ванголлу.

– Ну и денек, Джорджиа, – начал я. – Кстати, как поживает Кусака?

Глаза Ванголлы расширились, тем не менее он ответил ровным и спокойным тоном: – Все в порядке.

– Слушай, госпожа Куринари упоминала какого-то Джорджа Ванголлу – это твой родственник?

– Отец.

– Ух ты, значит, он мог путешествовать в Геенну?

– Да, последние два крестовых похода были бы невозможны, если бы… – почему-то Джорджия запнулся. А затем начал повторять шепотом: «Отец… отец…»

– Прости, я не хотел тебя расстраивать, давай сменим тему, – поспешно начал я.

– Ты меня не расстроил, просто мой отец погиб в последнем крестовом походе. И мать тоже.

– Соболезную.

– Спасибо. Мама и папа были великими людьми. Я не чета им. Они сражались с демонами повсюду. Последний крестовый поход в Геенну был спасательной миссией. Тогда первый проклятый легион под руководством самого Сатаны захватил конклав кардиналов и утащил их в Геенну. Отец и мать храбро сражались, им удалось отбить святых отцов церкви, но прикрывая отход всей армии экзорцистов, они отдали жизни, чтобы запечатать проход. Я мало что помню про них. Ведь мне тогда было всего семь лет.