Анна Осипова - Деяние Луны

– Ты работаешь? – искренне удивился Костя. – Я думал, ещё учишься.

– Жить-то на что-то надо. Пришлось выбирать.

– И тебя устраивает такое решение?

Слой за слоем он сдирал защиту, пытаясь проникнуть в сердце, но что хотел там увидеть? Сильную личность, способную противостоять нападкам или нащупать слабость, чтобы одним ударом сокрушить её?

– Глупо об этом думать.

– Почему?

– Бессмысленные сожаления никуда не приведут, – я резко захлопнула дверь, старательно латая прореху.

Разговаривать по душам с незнакомцем разве не абсурдно? Несбыточные мечты, глупые фантазии, нужно много сил, чтобы выкинуть их из потока мыслей и спрятать в потаённых уголках сознания. Но будто птица Феникс, они каждый раз восставали из забытья, возвращаясь ко мне то призрачными отголосками в вое ветра, то проскальзывали намёками в разговоре с юношей.

– И долго ты будешь хмуриться? – палец уткнулся в лоб, разглаживая морщины, словно пытаясь стереть нарастающий гнев.

– Столько, сколько нужно, – фыркнула я, бросив испепеляющий взгляд. – Ведь ты мне до сих пор не ответил, где нахожусь.

– Недалеко от города, – сказал Костя небрежно, опять уходя от ответа, будто не он совсем недавно обещал рассказать правду. – Пешком не дойдёшь. Скоро ночь, кругом лес и горы. Или хочешь закончить то, что не получилось?

– Насколько недалеко?

Повисло напряжённое молчание. Сначала нервы сжались, надеясь, что в этот раз он не выдержит и скажет, но потом, когда до меня дошло, что ожидания тщетны, натянулись яростно дребезжа:

– Сколько километров?

Его лицо было непроницаемо, словно каменная маска, ни одна мышца не дрогнула, в попытке изменить выражение.

– Знаешь что… – эти загадки бесили, вместо нормального объяснения мне приходилось по крупицам выуживать информацию, и всё равно ничего… ничего, на что можно было бы опереться, – единственное, что сдерживает меня от того, чтобы не съездить тебе по лицу – твоё гостеприимство.

На самом деле я лукавила, но признаться в том, что шикарная ванна была тому причиной, не могла.

– Да брось ты! – он мгновенно преобразился, даже не пытаясь скрыть эмоции, черты лица заострились, а зрачки сузились. – Навалять своему спасителю – это же так просто.

– Спасителю? – усмехнулась я и в голосе проступила жёсткость: «О каком спасении может идти речь, если до сих пор не знаю, как здесь очутилась». – Может падальщику?

Внезапно раздался могучий рык и в следующий миг Костя толкнул меня к стене с такой силой, что лопатки ударились о твёрдую поверхность:

– Дерзкая девчонка! – кулак со злостью саданул рядом, впечатываясь костяшками в стену. – Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?

«С психопатом».

– Нет, – у меня перехватило дыхание от чужой ярости. Было страшно стоять перед ним и видеть так близко искажённое гневом лицо.

«Он может убить», – промелькнуло в сознании, понимая, что такой исход вполне возможен.

Мне не нравилось то, как его взгляд метался по лицу, как зрачки пульсировали в центре радужки, то расширяясь, заливая всё вокруг тьмой, то сужаясь, превращаясь в дрожащую точку. Также раздражал звук, что издавал воздух, проходя сквозь стиснутые зубы, снова и снова, да и учащённое биение сердца, звучащее в ушах, тоже было противным.

Кто знает обо мне? Никто. Неизвестно где, неизвестно с кем. Он легко мог оказаться кем угодно, сбежавшим психом, разыскиваемым убийцей или серийным маньяком.

Но сдаться, потупив взор, когда он нависал надо мной, не могла. Всё внутри восставало против такого давления, и потому, упрямо вздёрнув подбородок, я ответным взглядом впилась в него:

– Значит придётся самой разобраться.

«Что ты творишь?»– завопил внутренний голос, когда тело парня придвинулось ещё ближе, вжимая меня в прохладный камень, но остудить тот жар, что зародился внутри, он уж не мог.

– Здешние люди не любят чужаков.

Кожа пылала под блуждающим взором, а живот сводило от желания прикоснуться к Косте. Я проигрывала, но не ему, а собственным чувствам, животному инстинкту, который хотел трогать, ласкать и гладить. Он разрушал волю, сводя с ума:

– Что ж, тогда в их интересах спровадить меня как можно скорее.

Глаза в глаза, зачарованные желанием, мы были не в силах противостоять зову, который требовал быть ближе, тянуть друг к другу руки, чтобы коснуться.

Его пальцы не выдержали первыми, они опустились на мою шею, очерчивая подбородок, рисуя замысловатые узоры на коже. Не отрывая взгляда, что заставлял бурлить кровь, он скользящими движениями опустился вниз, подушечкой большого пальца пройдясь по впадинке, что притаилась над ключицами.

Зигзаги, линии, какие-то слова, всё это Костя выжигал на моей коже, внедряясь в сознание. Я не хотела разгадывать эти переплетения, пыталась отстраниться, но ум сам выводил буквы, соединяя их в слова, которые чужими мыслями проникали дальше.

– Ты, – хриплый шёпот раздался в ухе и сердце ёкнуло, когда нос прижался к виску, втягивая мой запах, – никогда не смей смотреть в глаза вожаку.

«Остановись!» – хотелось закричать от ужаса, от того, что тьма, превратившая серебро в чистую мглу, проникла внутрь, запирая сознание в клетку и выпуская инстинкты на волю:

– Ненавижу.

Руки парня искусно скользили по изгибам, заставляя плавиться от каждого движения.

– Я тоже, – горячее дыхание обволокло ухо, а затем что-то влажное прошлось по его кромке, забираясь внутрь и исследуя раковину лёгкими прикосновениями. – Глупая, – пальцы ласкали, дразня разгорячённую кожу, а язык чертил влажную дорожку, спускаясь вместе с ними вниз, к основанию шеи, – дерзкая, – губы прижались к трепещущей жилке, втягивая её в себя, сжимая зубы так сильно, что боль острой иглой пронзила наслаждение, на мгновение даря рассудок.

«Что я творю?» – закрыв глаза и упёршись затылком в стену, я подставляла ему шею, словно голодному вампиру, который клыками вонзался в неё, терзая нежную плоть.

«Он разорвёт меня», – задребезжало вдалеке, когда давление стало особенно сильным, и стон недовольства сорвался с губ.

Костя хотел повелевать и потому поглощал, лишая личности, отвечая рыком на мои движения, боясь самостоятельности так же, как я, и так же, наверняка, её желая.

– Нет, – глаза распахнулись, и пальцы зарылись в волосы, требовательно притягивая голову к себе, ещё ближе. Даже пара сантиметров была слишком большим расстоянием для меня. Хотелось не вдыхать горячий воздух, а пить его с его уст, ловя каждый вдох, и, проводя через себя, отдавать обратно с той же страстью.

Взор остановился на мокрой от слюны верхней губе, и пальцы сильнее стиснули пряди. В горле пересохло, когда я потянулась к нему, желая вобрать её в себя и слегка стиснуть зубами, чтобы вырвать вопль от вспышки мимолётной боли.