Густав Майринк - Кольцо Сатурна

Как бывает, когда случайно натолкнёшься на целую армию мокриц, приподняв с земли в подвале старый горшок.

Пасторши!

То, что надо!

Я подслушал разговоры целой когорты пасторш, о том, как они безостановочно «стараются быть полезными», проводят публичные лекции для «просвещения курьеров», для бедных негритят, наслаждающихся райской наготой, вяжут отвратительные чулки, распределяют среди населения нравственность и протестантские хлопчатобумажные перчатки… О, как же они досаждают бедному, измученному человечеству! Нужно собирать станиоль, старые пробки, бумажные обрезки, гнутые гвозди и остальное барахло, чтобы ничего не пропадало!

А уж когда я увидел, что они собираются наплодить новых миссионерских обществ и разбавить сточными водами «морального» просветительства мистерии Святого Писания, тут чаша моего терпения переполнилась.

Над одной из них — белобрысой «немецкой» штучкой, истинной порослью вендо-кашубско-обо-тритского семени, я уже занёс нож и вдруг увидел, что чрево её — благословенно, и древний Закон Моисеев удержал мою руку. Поймал я вторую, десятую, сотую, и все они были с благословенным чревом!

Тогда я залёг в засаду, сидел там и день, и ночь, как пёс, охотящийся за раками, наконец мне удалось выхватить одну, в подходящий момент, прямо из кровати родильницы.

Это была гладко причёсанная саксонская наседка с голубыми глазами гусыни.

Ещё девять месяцев я держал её взаперти по моральным соображениям, остерегаясь, не выродится ли всё-таки что-то или, может, случится нечто вроде непорочного почкования, как у моллюсков в глубинах океана, путём «перевязывания» или вроде того. И в те безнадзорные секунды своего плена она ещё успела тайно написать увесистый том: «Сердечные напутствия германским дочерям при их вступлении во взрослую жизнь».

Но я вовремя выхватил рукопись и немедленно спалил её в камере с гремучим газом!..

И когда я наконец отделил её душу от тела и поместил в большую стеклянную бутыль, однажды непонятно откуда появившийся запах козьего молока заставил меня заподозрить недоброе… Прежде чем я починил сломавшийся осциллятор, несчастье совершилось и anima pastoris 1ускользнула от меня навсегда.

Я сейчас же воспользовался сильнейшими приманками, положил на подоконник пару женских панталон из розовой бумазеи (марки «Лама»), спинную чесалку из слоновой кости и даже поэтический альбом в обложке ядовито-голубого бархата с золотыми застёжками — всё напрасно! Применил магический дистанционный раздражитель по законам оккультной теленергии — увы!!

Дистиллированную душу изловить трудно!

Теперь она живёт на свободе, в космосе, и учит безвредных планетарных духов дьявольскому искусству женского рукоделия.

А сегодня она даже вокруг Сатурна — связала крючком новое кольцо!!!

Это уж было слишком.

Я измучил свой мозг, придумывая пути спасения, — их осталось всего два; первый: применить раздражители — был Сциллой, второй: отказаться от раздражителей — Харибдой.

Вам известно гениальное учение Иоханнеса Мюллера, которое гласит: «Когда сетчатку глаза освещают или подвергают давлению, нагревают или электризуют, или используют любой другой раздражитель, то не бывает ощущений, соответствующих различным объективным раздражителям, а именно: ощущения света, давления, тепла, электрического тока, но всегда присутствуют зрительные ощущения; если же освещать или оказывать давление на кожу, если подвергать её воздействию звука или электрического тока, ответом всегда будут только тактильные ощущения, со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Этот неумолимый закон действует и в нашем случае, поскольку если на сущностное ядро пасторши оказывается воздействие — всё равно какое, — она рукодельничает, а если воздействие не оказывается… — голос Мастера стал тихим и приобрёл неземное звучание, — то… то она плодится и размножается.

Адепт был мёртв.

Потрясённый Аксель Вийкандер молитвенно сложил руки:

— Помолимся, братья! Он вошёл в райское обиталище; упокой, Господи, его душу!

Пасторская душа (лат.).