Андрей Соколов - Неспящие. Кровавый след

– Ну, коновалы престарелые! Мало того, что чуть все хозяйство не оттяпали, так еще и штаны куда-то уволокли!

Внимательно осмотрев обоих, Данковский пришел к выводу, что их одежда на него просто не налезет. Оба старичка были на две головы ниже Игната, а в плечах и бедрах столь узки, что их вещи лопнули бы на нем по швам, еще при попытке их надеть.

– Где ж их таких находят, лилипутов сушеных?! – проворчал страж. – И чего, мне теперь голым здесь ходить?!

Осмотревшись еще раз, Шрам не нашел ровным счетом ничего, чем можно было бы прикрыть свою наготу.

– Твою ж дивизию! – в сердцах выругался он. – Надо расспросить этих пенсионеров про мои вещички!

Данковский аккуратно связал обоих патологоанатомов их же собственными халатами и провел ревизию содержимого их карманов. В итоге он стал счастливым обладателем проездного билета на метро, двух авторучек, документов на имена Петрова Игоря Аскольдовича и Рыжова Бориса Семеновича (доцентов кафедры патологической анатомии), а также одноразовой зажигалки и пачки дешевых сигарет, что было весьма кстати. Шрам прикурил одну и стал ждать пробуждения скрученной по рукам и ногами парочки. Пуская в потолок кольца едкого дыма, он просчитывал возможные варианты своих дальнейших действий.

За этим занятием его и застал очнувшийся первым Игорь Аскольдович. Увидев сидящего перед собой и пускающего кольца сизого дыма воскресшего покойника, доцент попытался снова провалиться в обморок.

– Э-э, не вздумай!!! – Шрам кинулся хлестать патологоанатома по щекам. – Сперва ответь на мои вопросы, а потом хоть в обморок падай, хоть помирай, тут мне до лампочки!

Поняв, что уйти в счастливое забытье ему не даст этот седоволосый тип, Игорь Аскольдович смирился со своей несчастливой судьбой. Довольный Шрам отошел от доцента на шаг и, ухмыльнувшись, заговорил:

– То-то же. Куда мои пожитки дели?!

– Ч-ч-ч-то?

– Что-что?! Штаны мои говорю где?!

– В-в-в до-п-п-п-рос-с-с-но-о-ой! – ужасно заикаясь, ответил доцент.

– Ага, соображаешь, значит умом не тронулся. Где допросная?

– Т-т-т-ам. П-п-п-ря-м-м-мо по-по к-кор-р-ри-д-до-ру лес-с-стниц-ц-ца. В-т-то-о-ро-о-ой эт-т-т-аж-ж, д-д-дес-ся-ты-ы-ый к-к-ка-б-би-не-е-т.

– Слышь, ты чего так заикаешься? Вроде, когда во мне своими железками ковырялся, нормально разговаривал! – Данковский вопросительно поднял бровь.

– Б-б-бо-о-ою-ю-сь! – на одной жалобной ноте провыл доцент. Глядя на пенсионера, Игнат понял, что тот, и в самом деле, сильно напуган. Его заикающиеся ответы могли занять слишком много времени, поэтому следовало ускорить процесс допроса.

– Послушай, – как можно добрее заговорил Шрам – я буду задавать вопросы, а ты кивай в знак согласия. Понятно?

Доцент кивнул.

– Со мной была девушка. Она тут?

Положительный кивок головы.

– Так. Если девушка тут, а мои вещи в допросной, можно предположить, что и она там же. Верно?

– Д-д-да. В-в-верное умо-о-о-зак-к-к…

Договорить патологоанатом не успел, Игнат жестом велел ему замолчать.

– Я и сам знаю, что верное. Ладно, сидите здесь тихо, вас скоро найдут.

Сказав это, Данковский затолкал профессорам по кляпу и, подойдя к двери, покинул морг.

Проходя по коридору, Шрам не встретил ни одного окна. С обеих сторон на покрашенных до половины стенах тянулись ряды одинаковых старых дверей. Облупившаяся во многих местах когда-то белая краска приобрела грязный оттенок. Потускневшие медные таблички на дверях гласили: «склад», «инвентарная», «крематорий» и тому подобные помещения.

Игнат остановился напротив двери с табличкой «трансформаторная», ниже красной краской было приписано: «Не входить. Высокое напряжение».

Прочитав все это, Шрам потянул за ручку, но дверь оказалась заперта.

– Ну и хрен с тобой! – Неспящий развернулся и пошел дальше, решив, что выбивая дверь, поднимет много шума. Оставалось надеяться на собственную наглость и психологический эффект.

Нина смертельно устала. Её раздражал сухой дознаватель, его скрипучий голос и способность находить все новые, более бредовые темы для вопросов.

– Каково назначение данных предметов? – на стол перед девушкой легли сигареты Данковского и его зажигалка.

– А вы сами не догадываетесь?! Игнат курил! – эту фразу девушка произнесла на повышенных тонах. – Долго еще это будет продолжаться?!

На вопрос Нины дознаватель постарался ответить самым ласковым тоном, от чего его голос стал только противнее:

– Дитя мое, мы будем продолжать до тех пор, пока не узнаем истины – после этих слов он вновь вернулся к допросу. – Имел ли место акт любовного соития между вами и колдуном?

– Нет!!! – выкрикнула Нина, и её щеки залились румянцем. Девушка поймала себя на мысли, что седоволосый юноша буквально манил её к себе. Он словно очаровал её во время разговора на кухне, и стоило ему предложить подобное, она бы, скорее всего, согласилась, несмотря на то, что считала его не вполне вменяемым. Теперь же, после всех произошедших событий, она уже была готова поверить рассказу Игната про оборотня.

Очевидно, ее мысли не укрылись от глаз дознавателя, и он вцепился в эту тему новым, совершенно неожиданным вопросом, словно клещами:

– Но вам хотелось бы этого?

– Да какое теперь это имеет значение?! – выкрикнула Нина. – Игнат мертв! Мертв по вашей вине! А ведь он просто защищал меня!

По ее лицу потекли крупные слезы.

Дверь в допросную отворилась, надсадно скрипя. Нина сидела к ней спиной и не могла видеть то, что увидели оба священника. Они почему-то разом замолчали, при этом побелев лицом, словно мел. Нижняя челюсть дознавателя мелко дрожала, заставляя куцую бороденку подпрыгивать в такт. Отец Никодим же принялся неистово креститься, повторяя одно единственное слово:

– Свят, свят, свят…

Не понимая причины такого поведения священников, девушка обернулась и тоже замерла с открытым ртом, не веря собственным глазам.

На пороге допросной, широко улыбаясь, стоял совершенно голый Игнат. Заметив на столе свои вещи, он не спеша прошел в комнату и радостно сообщил:

– Вот они, мои вещички!

Затем провел беглый осмотр, поднял глаза на дознавателя и сурово вопросил:

– Куда трусы дели?

Тот, жалобно пискнув, провалился в глубокий обморок, тихонько сползая под стол. Более стойкий отец Никодим отступил к стене, не переставая осенять себя крестным знамением.

– На кой вам мои трусы сдались? На сувениры разобрали что ли?! – уже ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Шрам. И не дожидаясь ответа, принялся натягивать видавшие виды джинсы, опираясь пятой точкой на край стола. Так получилось, что он оказался напротив сидящей на стуле девушки, взгляд которой потихоньку становился осмысленным и опускался все ниже. Сообразив, куда она смотрит, Шрам щелкнул пальцами, привлекая её внимание к своей верхней части тела и весело произнес: