Павел Шушканов - Ведьмин дом. Повесть

– Что там? – тихо спросил Алексей.

– Не важно. Приехали.

Он остановил машину у маленького дома на окраине села, вытащил чемодан и оттащил к крыльцу.

– Батюшка, там что, кирпичи на новый храм что ли? – прокряхтел Кирилл.

После нескольких громких ударов в дверь, наконец, зажглось окошко и в дверном проеме показалось заспанное лицо женщины в старом пальто.

– Егоровна, открывай и ставь чай. Нового батюшку привез. Батюшку говорю! Глухомань.

Женщина охнула и скрылась в доме, а через минуту уже была в нарядной кофте и с виноватой улыбкой на лице.

Кирилл протащил чемоданы в глубь дома, в маленькую комнату с невероятно маленьким окном, которую отгораживала от гостиной пыльная занавеска.

– Располагайтесь, владыко, – усмехнулся он. – Не Метрополь, но жить можно. Утром Егоровна блинов напечет. Егоровна! Тесто, говорю, ставь!

Алексей подбежал и остановил Кирилла на руку. Он оказался на голову ниже участкового и у него был довольно смешной вид – лохматый и небритый, после дальней дороги, но без бороды и в грязной рясе.

– Мне, правда, неудобно, Кирилл. Может остановиться в другом месте?

– Ну, в райцентр в гостиницу я вас не повезу, за полночь уже, меня жена живьем съест. А хлев предложить не могу, гордыней попахивает, не находите? – он снова рассмеялся и исчез в гостиной. – Егоровна, чай готов?

Алексей тяжело опустился на застеленную кровать и посмотрел на чемодан, одиноко стоявший посреди комнаты, прямо над лампочкой без абажура, торчащей из плохо побеленного потолка. Что-то в этом всем показалось ему зловещим. Но, скорее всего, просто от усталости. Он на минуту закрыл глаза и не заметил, как провалился в глубокий, но беспокойный сон.

* * *

Алексей проснулся непростительно поздно и петухов не слышал, хотя, возможно, что и не было тут никаких петухов. Он все еще лежал на кровати под окном, из которого сочился свет, прямо в подряснике, но его ноги были заботливо укрыты одеялом. Чемодан стоял на прежнем месте. Хорошо, что чистая одежда там, а не осталась в машине.

Он достал икону Спасителя и маленькую лампаду, совершил утреннюю молитву. Места для иконы в комнате не нашлось, ни полочки, ни гвоздя в красном углу. Алексей положил образ и молитвослов на низкий подоконник, переоделся, и аккуратно свернув перепачканный глиной подрясник, спрятал его на дно чемодана.

В доме было тихо. Он аккуратно выглянул за занавеску, затем прошел в гостиную.

Печка, вторая спальня за занавеской, деревянный комод и сервант, в котором пылилась праздничная посуда и черно-белые выцветшие фотографии. В углу умывальник с чистым полотенцем, а на столе у окна целая стопка блинов. Рядом в большом бокале уже холодный чай.

Он опустился за стол и принялся ждать.

Еще неделю назад он и не помышлял о том, чтобы оставить службу в столице. Безоблачные перспективы после блестящей учебы в семинарии были не за горами. Пока не оказалось, что Господь указывает, что его место здесь, по крайней мере, пока, но надолго – в глухих лесах, в маленьком приходе, в полуразвалившейся местной церквушке. Конечно, указал на это не сам Господь, а отец Тихон, по нижайшей просьбе которого его, недавнего выпускника семинарии, отправили в самую глухую часть православного мира. Ни от всевышнего, ни от отца Тихона Алексей такого поворота дел не ожидал.

«Не расстраивайся, друг», – отец Амвросий (в миру Олег, его сокурсник по семинарии и друг).

Сейчас он сидел на шаткой скамейке и косился на стопку остывающих блинов.

– Проснулись, батюшка?

Алексей вздрогнул и обернулся. Хозяйка дома имела обыкновение перемещаться бесшумно.

– Чай совсем остыл, сейчас я вам новый сделаю. Вы кушайте, кушайте.

Новый чай был не лучше прежнего остывшего и отдавал лавровым листом. Алексей съел два блина и отпил из бокала как можно больше, изо всех сил стараясь не морщиться.

– Как спалось, батюшка? Я зашла под утро, а вы в чем были и спите, прямо на покрывале. Устали, видимо, с дороги очень.

– Немного, – признался Алексей и отодвинул бокал. – Я слышал, что Кирилл обращался к вам…

– Егоровна? Да, я Мария Егоровна, Кириловой жены Лизы родная тетка. Они и дочку в мою честь назвали. По крайней мере, я так думаю, – она тяжело опустилась за стол, продолжая мять в руках полотенце. – Ну, точно в честь меня. Как же иначе. Маша хорошая девочка, правда, ко мне почти не приезжает.

– Мария Егоровна.

– Да, – она отвлеклась от своих мыслей и улыбнулась. Алексей вдруг заметил, что у нее разные глаза: один карий, а второй светло зеленый с голубыми вкраплениями.

– Я благодарю вас за гостеприимство и замечательный завтрак, но мне, правда, неудобно оставаться у вас надолго. Я рассчитывал разместиться в гостинице в райцентре, пока не определюсь с жильем, но моя машина, боюсь, надолго застряла в лесу.

– Да Господь с вами, батюшка. Оставайтесь сколько нужно, из райцентра вам сюда добираться на службу не меньше часа и это если с дорогой повезет, зимой и в дождь ее вообще почти нет. А машину Кирилл вам доставит, сегодня и доставит.

– И все же, Мария Егоровна, мне неловко.

Хозяйка улыбнулась и хлопнула ладонью по столу.

– Вот что. Тут есть дом, небольшой, но чистый. После брата остался его детям, а они один в столице, другой в Канаде. Я вроде как присматриваю, но боюсь, что хозяева до конца моего века не объявятся. Я ключик вам дам, можете жить, пока не надоест.

Она засмеялась и полезла в железную банку из-под чая, стоящую на полке по соседству с пустыми банками, видимо, за ключом.

– Не знаю, как вас благодарить, Мария Егоровна.

Их разговор прервал громкий стук в сенях, после которого в доме оказалась девушка с копной черных и густых, собранных в хвост волос. Она ойкнула на пороге и остановилась, не сводя глаз с Алексея.

– Ну, чего встала, проходи.

– Здрасьти, – тихо сказала девушка, косясь на Алексея.

Алексей кивнул в ответ и привстал.

– Светлана.

– Алексей.

Света помолчала, словно ожидая услышать еще что-то. Потом улыбнулась.

– Так, иди отсюда, на улице поговорим, – полушутливо, но сурово сказала Мария Егоровна. – И ведра в сенях захвати.

– Соседки внучка, – пояснила хозяйка, когда девушка выпорхнула в коридор, – забегает помочь по хозяйству и поговорить и том о сем. Вы кушайте и прилягте отдохнуть, Кирилл после обеда заедет, поможет с чемоданом.

– Да я думаю пройтись, посмотреть на храм.

Мария Егоровна рассеяно кивнула.

– Да, конечно. Тут недалеко. Храм.

* * *

Утро было пасмурным и холодным, как и каждое утро в последние несколько недель. Небо затянули облака, и несильный прохладный ветер не мог их разорвать, он только шумел верхушками деревьев, да слегка колыхал траву в поле за рекой.

Поселок был небольшим, и, если бы не церковь на окраине, вовсе мог бы считаться неприметной деревенькой в лесной глуши. До войны тут было большое село, живущее, процветавшее четыре сотни лет, а возможно и больше. В упадок село пришло уже в пятидесятые, когда в десяти километрах севернее построили военный аэропорт и новый поселок, наспех названный также Глинеевкой, словно еще не оправившееся от войны село в лесах уже не существовало. В новый поселок переехало много семей, а про Глинеевку в лесной глуши стали постепенно забывать. Исчезла школа, потом почта и рынок. Пришли в запустение останки некогда богатых колхозных строений. В Глинеевке едва ли остался десяток жилых домов к тому времени, как машина нового настоятеля местной церкви застряла на лесной дороге.