Николай Соколов - Не уходи

– Перестань, прошу. – наконец ответил Гена. – Я поступил так, потому что мне нужно…нам нужно повышение. Если у нас все получится, то мой оклад вырастет на треть!

– А если ты пригласишь весь твой отдел, то оклад вырастет на половину? – съязвила жена.

– Не забывай, что я делаю это ради нас, ради сына в конце концов! – Гена перешел в наступление.

– Да, наш Киря оценит, как его отец пригласил самого гнусного, самого отвратительного человека на свете в самый лучший день в году. – ответила жена.

– Оценит, когда будет получать лучшие игрушки, есть лучшее мороженое и лучше одеваться. – настаивал Гена. – Разве он не оценит это, если будет получать все, что ему захочется?

– А ему это надо? Или тебе? – спросила Лена, передавая готовую тарелку на стол мужу. – Ты его самого спрашивал, что ему будет лучше: проводить время с отцом или не видеть его днями за это мороженое?

Гена ничего не ответил. Лена пристыдила его. Очень странно, ведь Геннадий думал о себе как раз в последнюю очередь. Они попали в обычную семейную ловушку тех, чьи проблемы крутятся вокруг странной дилеммы: крутиться белкой в колесе, чтобы не думать о хлебе насущном или проводить время с семьей в однушке без излишеств. К сожалению, решения этой проблемы нет, и вряд ли у кого-то хватит ума решить ее в ближайшее столетие, поэтому им придется просто пережить этот день и двигаться дальше. Но хватит ли сил у Гены вывернуться наизнанку и получить то, ради чего он так сильно рискует, или хватит ли Лене терпения и самообладания давить из себя улыбку ради того, кто скорее всего не оценит старания. «Это будет зависеть от гостя» – подумала Лена и принялась за новую нарезку.

– Как теперь объяснить Кириллу, что на праздник приедут эти олигофрены… – сказала Лена.

– А кто это, мам? – вдруг спросил именинник, который появился внезапно для всех. – Это какие-то герои?

– Ох, напугал. Тебе чего? – спросила Лена. – Разве по телевизору не идет твой Беркут?

– Сейчас реклама идет, я за компотом. Ты не представляешь! Беркут вбежал в горящий дом. Прямо как наш.

– Прям похож? – поинтересовался Гена

–Нет, но тоже дом, где за городом. – объяснил Кирилл. – Он не выходил оттуда долго-долго. Все думали, что он умер, но только не я! Я всегда знал, что он выберется и спасет всех! Беркут всегда там, где творится зло, чтобы остановить его! – спародировал мальчик.

Кирилл говорил все это, пока наливал себе стакан компота, который, как он считал, даст нервам успокоиться, а раз его никто не остановил, то счел нужным прихватить еще и пирожное с общей тарелки.

– Не так быстро. – остановила его мама.

– Ну ма! Можно? Я только одну! А кто такие олигофрены? – Кирилл воспользовался фирменной детской тактикой – сменить тему. Интересная тактика, если только она не касается серьезных вещей.

– У нас для тебя есть интересная новость. Я думаю, что тебе придется убрать свои игрушки. – начала мама.

– Да? Какая? Это про олигофренов? – Кирилла насторожило предложение мамы убрать своих солдатиков и фигурки с Беркутом, хотя обычно в это время он мог еще с ними поиграть.

– Да, про них. Папа тебе сейчас все расскажет.

Гена смотрел на удивленно-восхищенную мордашку своего сына, который ждет, что эти супергерои олигофрены придут и устроят самый лучший праздник в жизни, и представлял, как изменится лицо сына от правды. Как ни странно, но от такой картины у отца защемило сердце.

– Дело в том, сынок, что к нам в гости придут Степан Афанасьевич со Стефаном.

Личико Кирилла от слов отца как будто сползло вниз.

– А как же олигофрены? Это они? – спросил Кирилл.

– Нет, Кирилл, они не олигофрены. – ответил отец. – Я тебе потом скажу, кто это такие, а сейчас я попрошу тебя, когда они придут, вести себя как подобает настоящему гостеприимному хозяину, и за это ты получишь очень классный подарок.

– А нельзя получить очень классный подарок просто потому, что у меня день рождения? – удивился Кирилл. – Я думал, что смысл дня рождения в том, что ты и так получаешь очень классный подарок, и можно быть всем вместе без олигофренов.

Сказав это, Кирилл уставился себе под ноги. Увидев это, Гена понял, что его сын думает, что для него праздника уже не будет. И черт бы его побрал этого Гену, если бы его самого не тронула эта картина. Глядя на эту сцену, Лене в сердцах захотелось огреть своего муженька чем-нибудь тяжелым по спине и заднице, потому что видеть настолько тягостную вещь она бы не пожелала ни за какие коврижки. Кирилл уставился в пол, потому что понимал: родители будут сидеть в столовой, обсуждать свои взрослые дела, а ему придется проводить время с этим поросенком Стефаном. Даже предложение мамы убрать свои игрушки стало выглядеть совсем по-другому. Если сыну начальника понравится какая-нибудь игрушка, то, скорее всего Кирилл ее лишится по отцовской просьбе.

Однажды, когда Стефан остался в очередной раз у Крыловых (Степан Афанасьевич почему-то решил, что дом Гены – отличная передержка), то унес с собой домой один конструктор, одно йо-йо и воздушный шарик, наполненный крахмалом, который забавно хрустел и принимал любую форму. И дело было далеко не в том, что у Стефана мало игрушек. Ему нужны были боевые трофеи в знак победы на вражеском поле, то есть во вражеской игровой комнате. А когда, в один из таких посещений, Стефан Степанович нацелил свой алчный взор на подвижную фигурку Беркута, всем сердцем любимую именинником, то спровоцировал драку и получил в нос от Кирилла, то был награжден этой самой фигуркой в наказание обидчику. За то, что Стефан сломает что-нибудь в доме гостей, он останется безнаказанным, в то время как самого Кирилла будут ругать за самую малейшую оплошность.

И именинник получает такую новость, такое…такой нож в спину от самых любимых людей, что невольная скупая слеза появилась в уголке глаза, но он не хотел ее никому показывать, потому что считал, что он уже взрослый. Не давая себе разрыдаться, шмыгая носом и смотря в пол, Кирилл развернулся и собрался идти спасать свои детские драгоценности от захвата Стефаном, и сказал:

– Пойду убирать игрушки. Куда-нибудь подальше, а то их даже Беркут не спасет.

Кирилл вышел из кухни, и родители заметили, что он забыл про компот и даже про пирожное. Лена повернулась к мужу и едва слышно прошептала: «Придушу». Но, к счастью для Гены, Кирилл все-таки не мог просто так оставить сладости в покое, вернулся за ними, и, пользуясь своим печальным положением, беспрепятственно прихватил не одно, а два пирожных. Естественно, никто ему ничего не сказал, только Лена, провожая сына взглядом, подумала: «Лишь бы с возрастом эти набеги на сладости не превратились в зависимость». Жена хотела вернуться к разговору, чтобы образумить своего благоверного, вернуть его на путь истинный. Она хотела, чтобы муж все отменил, пока все не поздно. Но, увидев взгляд его зеленых глаз, под цвет кухни, она на пару мгновений даже забыла, о чем хотела сказать.