Таисий Черный - Несколько карт из цыганской колоды

Когда он вывел для себя эту формулу, то почти сразу странным образом уверовал в переселение душ, поскольку христианская идея ада, как места бесконечных мучений казалась ему теперь нелепой даже с библейской точки зрения. Он также понял, что современная морально-этическая концепция воспринимает смерть, как безусловное зло, очевидно, как продолжение идеи о безусловной ценности человеческой жизни. Но в случае с Глэдис все было явно не так.

В общем, если тихий уход Глэдис и был частью его проблемы, то вряд ли главной, поскольку нельзя слишком долго переживать о том, к чему ты был, в сущности, постоянно готов. Хотя, конечно, это вовсе не значит, что он тотчас забыл о ней! О, нет, Глэдис ему по-прежнему отчаянно не хватало. Он тосковал по ней. Еще как! Первое время Виктор даже не раз плакал, и это, как ни странно немного помогало, поскольку в такие моменты глубокого отчаяния, он вдруг загадочным образом начинал чувствовать ее присутствие, где-то совсем близко.

Безусловно, одной из причин его бессонницы также были довольно прохладные отношения с дочерью, но что тут можно поделать было неясно, равно как и то – надо ли вообще что-то делать? Проблемы в отношениях с дочерью развивалось с очень давних пор, сегодня уже и не припомнить, когда именно все началось, да и закончилось ли – тоже уверенности не было. Надин была уже вполне взрослой, когда Виктор и Тильда – мать Надин – развелись. Надин восприняла развод родителей довольно спокойно и затем, наверное, около года продолжала поддерживать с Виктором весьма теплые отношения. Но Тильда, несмотря на то, что инициатором развода была именно она, вдруг почему-то встала на тропу войны. Она не поленилась и объехала всех друзей и родственников Виктора, не говоря уже о своих собственных. Она без устали напрашивалась в гости даже к едва знакомым людям, и затем с завидной последовательностью доносила до слуха всех желающих, какая Виктор невероятная сволочь. Она не стеснялась вытаскивать из прошлого довольно интимные истории их жизни, которые абсолютно никого не касались, нередко приукрашая свои россказни разного рода фантастическими подробностями. Виктор лишь посмеивался, но однажды вдруг про себя отметил, что остался совсем один. Практически все друзья как-то сами по себе исчезли с горизонта, никто уже не звал его ни на какие праздники или в походы, и, в конце концов, общаться уже стало решительно не с кем. Слава богу, в тот момент он познакомился с Глэдис, и все эти разводные перипетии стали понемногу забываться. Глэдис была удивительной женщиной, и главное – настоящим другом. Что бы ни случилось, она никогда его не пилила, как это обычно бывало в прошлой жизни, но они садились и начинали вместе искать приемлемое решение. Наверное, именно после женитьбы на Глэдис, начались первые размолвки с Надин. К тому времени она была уже замужем и ждала первенца, но к новой жене отца отнеслась почему-то с некоторой, немного подчеркнутой прохладцей.

Тильда к тому времени уже успела выйти замуж дважды, прожив с первым (хотя, технически – со вторым) супругом всего полгода. Очевидно, до нее стали доходить какие-то слухи о том, что Виктор вполне себе счастлив и отвечать ей подобными же подлостями вовсе не намерен. Возможно, это даже ее взбесило, поскольку, видимо, именно тогда, она и прибегла к самой «тяжелой артиллерии» – стала настраивать против него Надин. Во всяком случае, отношения с дочерью начали постепенно охладевать именно с тех времен.

Поначалу Надин просто перестала навещать отца в его доме, ссылаясь на невероятную занятость. Виктор не обращал внимания и на это, более того – регулярно навещал ее сам, сидел с малышом, когда требовалось, и вообще старался быть полезным. Затем Надин перестала появляться даже на праздники, и малыша Виктор теперь видел лишь, когда приезжал сам.

Она и это объясняла занятостью на работе, посещением каких-то курсов, которые якобы длятся не один месяц и прочими подобными же банальностями. Но как-то раз, притащив из магазина продукты для дочери и ее семьи, Виктор обнаружил на ее холодильнике прижатую магнитами фотографию: Надин с мужем и малышом сидят за столом с Тильдой и ее новым мужем. Кажется, это был день Благодарения. Но Виктор снова только хмыкнул и не стал брать в голову: ну, что ж ей к матери, что ли не ездить, в самом деле? Он тогда еще не понимал, что проблема сильно укоренилась и его место, место отца и деда непонятно по какому праву было отдано кому-то другому. Была ли это еще одна подлость Тильды или нет, он об этом не задумывался.

Затем все стало каким-то, не настоящим что ли… Шаг за шагом, Виктор, наконец, стал чувствовать, что никому не нужен в этом доме. Даже малышу. Он по-прежнему приходил, приносил внуку небольшие подарки, тот их брал, они целовались, и затем Грег – так звали малыша – убегал куда-то к себе и более уже не появлялся, разве что, когда Виктор собирался уходить, и Надин звала его попрощаться.

Постепенно Виктор тоже стал бывать в доме дочери все реже и реже. Не то, чтобы он обижался, и уж тем более – мстил Надин за охлаждение отношений, но он просто не видел смысла в своих визитах, да и по правде, в последнее время он стал чувствовать, что уже немного навязывает свои, так сказать – услуги. По праздникам он еще заезжал иногда, но и эти мимолетные встречи происходили все реже, и при этом становились все короче и короче.

Как-то раз, Виктор купил на распродаже костюм Санта Клауса и предложил прийти в нем и поздравить малыша с Рождеством. Надин вежливо отказалась, объяснив, что это не самая лучшая идея, поскольку Санта ведь является по ночам, а дети видят только подарки, а не его самого. Виктор не стал возражать, что она еще неделю назад фотографировала малыша на коленях Санты в каком-то торговом центре. Просто в тот же день Виктор подарил этот костюм «Армии Спасения».

Затем случилось скверное: Виктор сильно заболел. Боли в желудке были просто невыносимы, он долго лежал в госпитале на обследовании, у него всерьез предполагали рак. Мучения были настолько сильные, что Виктор даже терял сознание, но, тем не менее, от наркотиков он наотрез отказался, и терпел, вцепившись зубами в подушку. Две недели он почти ничего не ел и даже воду пил только, когда жажда становилась невыносимее боли. За время болезни он потерял почти десять килограммов веса. Надин знала, что он в госпитале, но не навестила его ни разу. Наконец, врачи нашли причину проблемы. Это, слава богу, оказался не рак, но тоже достаточно серьезная и относительно редкая болезнь, какая-то особенная разновидность язвы. Теперь раз в год он должен был проходить проверки, поскольку риск возникновения рака все еще висел над ним дамокловым мечом. Надин и в этих случаях его не только не навещала, но даже ни разу не поинтересовалась, как он себя чувствует. Она забывала об этом спросить даже в тех редких случаях, когда Виктор все же заезжал навестить малыша.