Владимир Гурьев - Комитет по особо важным делам

Застегнув на куртке замок, отставной офицер осторожно пошел вперед, обходя лужи. Порой это напоминало гуляние по минному полю. Под водой может быть и битое стекло, и глубокая яма. Ситуация осложнялась тем, что уличные фонари освещали дорогу плохо. Часть из них не работала из-за местных хулиганов, а на других коммунальщики экономили электричество. Хорошо хоть, что в своем районе Глызин изучил каждую кочку.

На улицах люди попадались не часто. В основном прогуливающиеся молодые парочки и попрошайки, желающие закурить. Николай Петрович привык к постоянным просьбам о сигаретке, машинально отвечая отрицательным поворотом головы: «Не курю», что в принципе было правдой. За годы военной службы он научился пить до беспамятства, ругаться матом без повода, а вот к обсасыванию сигарет так и не пристрастился. Подполковник видел в этом что-то противоестественное для мужчины.

Вскоре впереди показалась группа молодых людей, распивающих пиво и громко матерящихся. Инстинктивно отставной офицер изменил направление и приготовился к худшему. Он не боялся этих молокососов, ничего не знающих о жизни, но связываться с ними опасался. Десятеро против однорукого инвалида. Шанс на победу слабоват. Кроме того, неизвестно еще, что лежит у них в карманах. Сейчас и на огнестрельное оружие можно нарваться.

Далее на дороге Глызина ждал сюрприз. Причем в прямом смысле этого слова. На земле лицом вниз лежал человек. Мертвый или живой, было не понять. Темно. Со стороны спины движений грудной клетки не видно. Лужи крови рядом нет.

«Твою дивизию! – выругался подполковник. – Еще этого не хватало».

Долг офицера не позволял ему пройти мимо, но реальность диктовала совершенно другие правила – быстро уйти, сделав вид, что он ничего не заметил. Николай Петрович решил не рисковать. Он огляделся, чтобы убедиться, что никого рядом нет, а потом скорым шагом направился в сторону, подальше от места, способного доставить огромные неприятности. В душе бывший военный себя, конечно, корил, но в то же время понимал, что поступил правильно. Во-первых, у него действительно не было времени на эту волокиту. Ему необходимо позаботиться о себе. А во-вторых, подполковник уже сталкивался с подобной ситуацией раньше. Примерно год назад он так же нашел лежащего на земле человека. Определить взглядом, жив тот или мертв, было невозможно, а переворачивать его на спину Николай Петрович побоялся. В случае, если тот окажется покойником, объясни потом органам правопорядка, откуда на нем твои отпечатки пальцев. Долго стоять и думать, что делать, тоже нельзя. Если заметят тебя возле трупа и вызовут полицию, то ты автоматически становишься убийцей. Поэтому Глызин решил не мешкать и набрал на сотовом номер 112. Ответа пришлось ждать длительное время. Сеть, наверное, не справлялась с большим количеством вызовов. По крайней мере хотелось так думать.

Когда, наконец, в трубке раздался женский голос, отставной офицер быстренько объяснил, что произошло. Николая Петровича внимательно выслушали, записали его контактные данные и попросили оставаться на месте до приезда скорой помощи, а если за это время обнаружится, что лежащий человек точно мертв, то вызвать полицию. Возражения, что ждать он не может, оператор проигнорировала и отключилась.

«Отлично! – вздохнул бывший военный. – Заманчивое занятие стоять здесь и объяснять всем проходящим людям, что скорую помощь я вызвал. Надеюсь, она быстро приедет».

Упования мужчины на скорое разрешение ситуации не оправдались. Ждал он больше часа. Кроме того, ему еще пришлось по телефону объяснить водителю скорой помощи, как сюда подъехать, поскольку в этом жилом квадрате тот был впервые. Когда же врач оказался около тела и перевернул его на спину, то подполковник услышал от него такой мат, что даже растерялся. Конечно, военные умели ругаться, но чтобы так, как этот медицинский работник!.. Здесь поучиться надо. Причиной же недовольства стало состояние человека, рядом с которым Николай Петрович провел более часа. Тот оказался жив, только в хлам пьяный и весь облеванный. Естественно, врач скорой помощи был раздосадован тем, что с этим алкашом теперь возиться ему.

С такими безрадостными воспоминаниями отставной офицер миновал очередную помойку с копошащимся в ней бомжом. Только недавно он делал тоже самое: рылся среди мусора в поисках съестного и чего-нибудь полезного.

«Б-р-р-р», – от отвращения передернуло инвалида, а потом он подумал, что это лучше того, что его ждет, если Комитет по особо важным делам не поможет.

Наконец, Николай Петрович очутился на общественной остановке. Был час пик. Люди возвращались домой с работы. Поэтому народу было уйма. Стоя сплошной стеной, люди тормозили подходившие маршрутки и, не давая пассажирам выйти, лавиной вваливались внутрь, да так, что входная дверь практически не закрывалась.

Глызин тяжело вздохнул. Он не любил час пик и старался выбирать другое время для поездок. Но сейчас у него не было иного выбора. Нужно непременно попасть в Комитет по особо важным делам. От этого зависела его жизнь. Поэтому, усердно заработав единственной рукой, Николай Петрович пробился к нужной маршрутке и втиснулся внутрь.

В салоне было ужасно душно, пахло перегаром и кишечными газами.

Попросив передать за проезд крайнего сидящего, отчего тот смерил Глызина недовольным взглядом, подполковник схватился за поручень, и машина тронулась. На него тотчас облокотилась не удержавшаяся на ногах старушка, а еще кто-то наступил на ногу. Выругавшись про себя, мужчина поднял бабушку своим телом, а затем обвел недовольным взглядом окружающих его пассажиров.

«У кого тут такие длинные лапти, мать вашу?!»

Виновник быстро нашелся. Это был небольшого роста школьник, который дрожащими губами прошептал:

– Простите.

Отставной офицер проигнорировал извинения мальчика. Его взгляд был прикован к расфуфыренной девчонке, громко говорившей по телефону. Ее верхняя часть ягодиц была оголена из-за спустившихся джинсов.

«Молодежь совсем обнаглела! – чертыхнулся про себя Николай Петрович. – Потом удивляются, откуда маньяки берутся! Сами провоцируют на преступления, малолетние проститутки! Одну такую уже нашли сегодня во дворе моего дома. Куда мир катится?»

Возмущался бывший военный не без причины. У него уже много лет не было женщины, а здесь такой откровенный стриптиз. Николай Петрович до сих пор не оправился после смерти жены. Он считал себя виноватым в ее гибели, что отчасти было правдой. Если бы подполковник послушал супругу и отказался от поездки в Чечню во второй раз, то ничего бы не случилось. Кроме того, офицеру следовало остаться дома еще и потому, что теперь у него рос долгожданный сын. Жена Глызина несколько лет не могла забеременеть. Какие-то проблемы со здоровьем. Врачи говорили, что шансов нет. И вот, когда надежда окончательно иссякла, появился он – наследник. Вероятно, это был знак. Николаю Петровичу следовало остановиться, но он все равно поехал на войну и в итоге потерял абсолютно все.