Денис Ушаков - Наследство

– Вот это захолустье! – шокировано воскликнул Артём, осматривая обветшалые избушки, тянущиеся неровной линией вдоль изъеденной ямами, ухабами и колеёй грунтовой дороги.

Свернув с главной улицы старой деревни, о существовании которой парень и не подозревал до вчерашнего дня, Тёма буквально очутился в другом мире. Будучи самым городским жителем во всём понимании этого слова, он привык к быту со всеми сопутствующими удобствами и привилегиями, а в этом поселении ни дорог нормальных, ни домов человеческих и, как сказала Танюша – даже туалет на улице.

– Вообще то здесь прошло моё детство, – с грустью в голосе озвучила Таня, осматривая проносящиеся заборы и запущенную растительность мимо окна авто.

– Ну так я тебе ничего не говорю, – оправдательным тоном прокомментировал Тёма слова своей девушки. – Я же взял два выходных на работе, чтобы мы скатались сюда.

– Спасибо тебе, – улыбнулась девушка, взглянув мило на парня с добротой. – Без тебя я бы не решилась, – продолжила она через мгновение.

– Ты имей ввиду, если вдруг захочешь, просто скажи – развернёмся и поедем обратно. Ничего страшного, сможем вернуться позже, в другой раз, или не приезжать вовсе…

– Бабушка просила, – ответила Таня Артёму, – вывезти картины, книги, ценности, медали деда, пока местные не растащили. А потом родители выставят дом на продажу.

– А чего бы им не заняться всем этим?

– Они с бабушкой давно в плохих отношениях, не общались совсем. Сам же видел, на похоронах никого кроме нас с тобой не было, – с грустью ответила Таня.

– Печально…

– Я пока на младших курсах училась, ещё приезжала, гостила у неё. А сейчас и с работой, и с учёбой совсем её забросила, да и она напоминать о себе перестала. Как не позвонишь, сразу отделаться от меня пыталась и трубку бросала, – на глазах Тани навернулись слёзы, а голос задрожал.

Артём хотел было сказать что-то доброе и нужное, чтобы поддержать Таню, но не нашёл в себе слов.

– Этот дом, – указала пальцем девушка на покосившийся и местами прогнивший забор, из-за которого выглядывала деревянная крыша избушки. – Подожди, я пойду ворота открою, – сказала она Артёму, выходя из машины после остановки.

Таня быстро управилась с калиткой, а следом и с воротами, которые распахнулись сами под своим весом из-за перекоса, освобождая путь внутрь участка.

– И куда вставать то? – удивился Артём, глядя на полутораметровые заросли всех видов сорняков, которые только могли быть.

– Аккуратно заезжай, – скомандовала девушка, – там вроде ничего нет в траве.

На улице уже темнело, Тёма включил ближний свет фар и потихоньку нажал на педаль газа, продавливая заросли травы вглубь участка. Следом за машиной Таня закрыла ворота.

– Слушай, время то всего семь вечера, – недоумевающим тоном воскликнул Артём, выходя из машины. – Разве летом так рано солнце садится? – спросил он.

– Да не знаю, – ответила девушка. – Вроде как обычно, – закончила она и направилась по узенькой тропинке, ведущей через траву в сторону крыльца дома.

– Как по мне, так это не нормально! – возмутился происходящему Тёма, включив фонарик на своём смартфоне и подсвечивая им тропу чтобы не наступить на грабли или что-то более неприятное.

Солнце ещё не село окончательно, но его лучи уже практически не пробивались на территорию вокруг избы, огороженную забором и поросшую растительностью.

– Да ладно тебе, – улыбнулась Таня. – Тут в принципе всегда так было, сколько помню, рано смеркается да поздно светает. Видимо из-за расположения участка…

Чем ближе становился дом, тем более удручающим представал его образ, так как всё больше деталей бросалось в глаза. Облезшая краска на фасаде, выполненном из деревянных реечек, которые когда-то очень и очень давно были покрыты синим цветом. Покосившиеся рамы и створки окон, местами заколоченные разъеденными гниением досками. Много разбитых стекол, аккуратно заставленных фанерными листами изнутри избушки. На лестнице крыльца виднелась кривая деревянная табуретка, расположенная в провале отсутствующих ступеней и выполняющая их функцию.

Осторожно ступая, пара поднялась на крыльцо, с которого уходил провод куда-то в сторону. Посветив в том направлении, Тёма увидел небольшой сарай, столь же косой и старый, как и сама изба. К строению вела отдельная тропинка.

– Боюсь даже представить что там, – отвесил комментарий Артём.

– Завтра посмотрим, – сказала Таня. – Уже поздно, с дороги лучше бы отдохнуть. Не зря говорят, что утро вечера мудренее, – закончила она, отворив со скрипом дверь в дом и щёлкнув ближайший выключатель на стене.

Единственная лампочка в прихожей моргнула и осветила внутреннее убранство помещения, которое плавно переходило в большую комнату, вероятно выполнявшую роль гостиной.

Проходя по тёмным комнатам, девушка на ощупь, по памяти нащупывала выключатели в попытках добавить больше света. Однако работающих лампочек в люстрах по всей избе от силы насчитывалось с пол десятка, так что с освещением было худо.

– Жутко, – с грустью сказала Таня, проходя в глубь дома и рассматривая вещи бабушки, наполнявшие избу. Запущенность жилища вселяло ужас, грусть и непонимание, почему бабушка так старательно избегала общения с семьёй, ведь ей однозначно требовалась помощь. Очевидно, что одна она с хозяйством не справлялась…

Старые и облезлые ковры, покрывавшие местами и полы, и стены. Иконы, расставленные по всему дому на многих поверхностях, вперемешку с сотнями свечей, большинство которых стояли либо оплавлены более чем на половину, или сожжены практически полностью. Одно единственное зеркало было завешено белым куском ткани. Повсюду пустые и грязные тарелки, кастрюли и кружки. Криво висящий деревянный крест, лаковое покрытие которого потрескалось и облезло от старости, вот-вот норовил упасть со стены, держась на ней лишь за один ржавый гвоздь. Шкаф с отсутствующими дверцами содержал скудный гардероб, частично поеденный толи молью, толи старостью. На подоконниках можно было разглядеть горшки с заведшими цветами и растениями, сухо свисающими практически до самого пола. Запах спёртого воздуха с примесью подгнивающей сырости и затхлости, тяжёлыми нотами ложился в нос и оседал на слизистой, сдавливая горло в попытках вызвать рвоту.

– У твоей бабушки была кошка? – поинтересовался Артём, заглянув в холодильник и увидев там открытую банку кошачьего корма. Кроме открытой жестянки в холодильнике стояло ведёрко майонеза и несколько обглоданных больших костей на тарелке.

– Нет, – ответила девушка.

– Понятненько, – сказал Тёма и с отвращением поспешил закрыть дверцу холодильника. – Ты не против, если я открою окна? – поинтересовался он у девушки.