Виктор Лученко - Сопротивление

– Так здесь все равны? – спросил я спустя некоторое время, когда более или менее осмыслил услышанное.

– Нет. У некоторых открываются уникальные способности, в зависимости от предрасположенности и особенностей их мышления – истинной сущности. Остальные остаются безликими.

– Почему?

– Каждому живому существу отведена своя роль. Создатель, Альфа, определяет наш путь и цель. Но большинство людей – всего лишь безликие оболочки. Они созданы, чтобы заполнить пустоту в картине мира, стать декорацией для тех, у кого есть предназначение. В мире живых всё смешивается, и уже не различить, кто есть кто. Но когда попадаешь сюда, всё становится на свои места.

– Получается, я умер?

– В том мире. Но здесь это называется «переходом барьера», Тьмы, которая служит границей меж двух миров и является первобытной силой, дарующей Иным жизнь.

– Иным?

– С появление первого мыслящего индивида Тьма порождала нас, Иных. Каждое явление, ощущение и эмоция – это мы. Те, что были в начале, существовали в виде энергии. Остальные появились позже.

– То есть здесь можно быть либо Иным, либо безликим, – подытожил я.

– Да.

– А ты? – Я пригляделся к старику. – Ты Иной?

– Как и ты. – Пастор кивнул. – Осталось понять, что ты выберешь.

– В каком смысле?

– Ты обладаешь силой. И только тебе решать, как ею распорядиться. Можно развивать способности, а можно отказаться от них и стать безликим. Всё-таки не всем дано обуздать мощную энергию внутри себя. Многие попросту не справляются.

Я задумался над его словами, хоть и какая-то «сила» волновала меня сейчас меньше всего. На важные вопросы я так и не получил ответы, поэтому снова решил вернуться к ним:

– Я ничего о себе не помню: кто я, откуда, кем я был до того, как…

– Так со всеми. Может оно и к лучшему? – Попытался приободрить меня мужчина. – Без груза воспоминаний можно начать всё с чистого листа. И никто не скажет, кто ты, кроме тебя самого.

Я задумался. Очевидно, вернуться назад, в мир живых, было уже невозможно. В таком случае, действительно, стоило изучить здешние порядки. Обуздать свою силу, научиться ею пользоваться.

Несколько минут мы сидели молча, каждый в своих мыслях. А затем я взглянул на пастора и, полный уверенности, сказал:

– Научи меня.

Лили

– Лили…

– Снова этот шёпот… Следишь за мной? Что ж, да, я люблю нюхать свои грязные трусики. – Я пожала плечами и втянула запах с куска ткани в руках. – Они пахнут чем-то сладким… и сексом. Мужчинам этот запах тоже нравится. Они ложатся ко мне на колени, чтобы чувствовать его.

– Оставь это, – прервал шепот. – Подумай о другом: об уюте, тепле. Представь место, где всегда понимают. Где нет печали и разочарования. Где ты любима.

– Да, я знаю такое место, – протянула я, хитро улыбнувшись и закрыв глаза. – Но мне нужна твоя помощь.

Из темноты появились руки, они стали гладить мои колени, грудь и промежность. Я знала, он хочет меня. Поэтому отдалась ласкам и начала постанывать. Сначала тихо, потом громче, извиваясь как змея от удовольствия.

В его ласках я находила тепло и уют, там не было печали и разочарования. Прикосновения не останавливались, пока я не вскрикнула от удовольствия, раскинувшись на кровати.

– И где теперь твои мечты? – послышался шёпот спустя некоторое время. – Им нет места. Вся твоя жизнь – лишь тьма, пустота. Ты забываешь, кто ты.

– Оставь меня, – нахмурившись, ответила я. – Я устала и не хочу слушать твоих нотаций.

Деймос

Прошло несколько месяцев, а может год. Время здесь медлительно и в то же время быстротечно, как сама жизнь. В этом городе никогда не было света, и счётом моего времени стали события, а не дни.

Я стоял посреди квартиры закрыв глаза. Можно ли назвать это место домом? Вряд ли. Но только здесь можно было отпустить мысли, очистить разум. Я шумно втянул воздух носом и, подойдя к окну, повернулся к нему спиной.

Комната отсюда не казалась такой тесной: одинокая кровать отлично вписывалась в интерьер, особенно с прикроватной тумбой, на которой стояла бутылка бурбона и пепельница.

В ванной надоедливо, одна за другой, бились капли воды о ржавую поверхность раковины. Но то не обычная бытовая поломка, я знал это. Потому что пару дней назад при попытке умыться, меня охватило превратное чувство чужого взгляда на затылке, а в зеркале мелькнуло тёмное пятно. С тех пор в ванную я не заходил, а кран начал капать. Назойливо. Громко. Играя на нервах.

Поэтому я и обратился к пастору за помощью:

– Святой, скажешь, что это?

– В каждом доме водится то, что охраняет его. Это сила, которая, как и всё в этом и иных мирах, имеет своё пристанище. И, как любой зверь, она голодна и коварна, – ответил тот, немного поразмыслив. – Для неё огонь – смерть, а вода – источник жизни. Поэтому, если где-то капает кран, не закрывай. Её крики в трубах лишат тебя рассудка.

– И это всё? – удивился я. – Неужто мне нечего бояться?

– Она будет выматывать, изводить, играть на чувстве страха, чтобы в конечном счёте ты упал без сил. Потому что реальную власть она получит во сне. Твоём сне.

– И как же тогда её одолеть? Победить страх?

– Победить? – Старик усмехнулся. – Утони в своём страхе и пробуди себя. Иначе ты умрёшь в муках, как и все остальные.

Я и правда был измотан. Несколько дней без сна давали о себе знать. И наконец, уставший и злой, решил покончить с тварью. Не подавая вида, зашёл в ванную комнату, повернулся к умывальнику и открыл кран. Вода, поначалу с ржавчиной, стала красной. А наполненная ванна позади меня начала бурлить. Через несколько секунд в отражении зеркала я увидел её, силу.

Нечто медленно и уверенно приближалось, но я старался не выдать себя. Никаких эмоций. Никакого страха. Вода стекала с него, создавая тот странный звук, который при хорошем воображении можно сравнить с журчанием ручейка.

Я повернулся, и наши взгляды встретились. Чудовище замерло.

«Утони в своём страхе и пробуди себя, – всплыли в голове слова пастора. – Пробуди себя…». Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Звуки исчезли, будто стены поглощали их без остатка. Я принял страх, нашёл в нём свою истинную силу.

Алая вода в раковине перелилась на пол. Мутная жидкость, отдающая тиной и тухлятиной, стала наполнять комнату, подниматься по стенам. Но в тот момент, когда существо потянуло ко мне свои мерзкие отростки, я почувствовал жжение в глазах. Сначала показалось, что слепну, но потом осознал: Тьма заполняет всё вокруг. Я понял это по паническим рывкам чудовища – им овладел страх. И когда мрак поглотил квартиру, оставив только нас двоих, существо ринулось в мою сторону.

Тишина раскололась на острые и звонкие куски зеркального стекла и упали на пол. Тьма отступила, и вода, покрывшая даже потолок, ринулась вниз. Помимо осколков я увидел в ногах то, что осталось от чудовища – мерзкий сгусток чёрной массы, схожей не то с гнилью, не то с мазутом.