Эллен Фоллен - Психея

– Психея, ты шептала Психея, – тихо говорю я маме. – В саркофаге была она?

Мама со страхом в глазах хватается за мою руку и держит в стальном захвате.

– Не произноси это слово. – В комнате становится тихо, все перестали дышать от волнения, но я не чувствовала страха или нервозности.

– Думаешь она не хотела, чтобы кто-то тревожил ее гробницу? Но это такой бред. Проклятия гробниц и прочее. Да города строят на костях! – Оборачиваюсь к отцу.

Папа качает головой в неверии. Я начинаю бесцельно двигаться по кухне, обдумывая, что делать дальше, и вспоминая, что меня по возвращению преследовала неудача.

– Почему ты не рассказывала о саркофаге? Ты тоже в обморок падала и все такое? – непонимающе спрашивает Джаред.

– Глупости какие. Я не рассказывала, потому что там его не было, – угрюмо произношу я, начиная обдумывать все, что узнала.

Отстраненно я иду в комнату мимо собравшихся людей и начинаю хаотично искать мой телефон. Черт его знает, где именно он запропастился. Как в Бермудском треугольнике, когда что-то необходимо найти невозможно. Заглянув под двуспальную кровать и приподняв плед, я нахожу искомое. Как специально он полностью сел, и мне приходится ждать, когда загорится экран, ввести шестизначный пароль и прокрутить несколько раз вызываемые абоненты. Набрав номер, я ждала со всем своим терпением, когда этот косорукий возьмет трубку и ответит мне. Надежда умирала с каждой проходящей секундой. В комнату зашел Джаред и встал в проеме, скрестив руки на груди, выглядя комично в моем халате, который доходил ему до колена.

– На что ты надеешься сейчас? – Он как никто другой знал меня, и что я буду делать.

Смирившись с провалом, я отклоняю вызов и хлопаю открытой ладонью по покрывалу.

– Напиши ему сообщение. Ты же не успокоишься. – И как мне не пришла эта мысль в голову. Я делаю, как сказал парень, и слышу, как к комнате подъезжает отец на своей каталке. Джаред отодвигается в сторону и пропускает моего родителя. Тот останавливает коляску рядом с кроватью, берет меня за руку и тяжело дышит.

– Благими намерениями вымощена дорога в ад, – удрученно говорит мой отец, я приподнимаюсь и целую его в щеку. – Ты моя любимая, единственная дочь, и я погибну, если потеряю тебя! Выполни мою просьбу, если приказ на тебя не подействовал. Я прошу тебя, не ищи, не вызывай гнев этой Психеи, или как ее зовут.

Мама приобнимает Джареда, который задумчиво смотрит на нас. Мне кажется все это странным и невероятным, как один поход мог так изрешетить три семьи, разрушить жизни. Мой телефон молчит, я все еще стою, прижавшись к отцу, он похлопывает меня по спине. Мама и Джаред начинают тихо разговаривать, пока я не могу оторваться от папы. Краем уха слышу, что она прощается с ним. Нахожу в себе силы вырваться из родительских объятий и отпустить его домой. Когда за ними закрывается дверь, я получаю свои любимые медвежьи объятия, короткий поцелуй в лоб от человека с дико колотящимся сердцем.

– У меня есть маленькая новость для тебя. – Я прячусь в его груди, надеясь, что больше сегодня ничего не произойдет. – Ты испортила мои вещи, и теперь мне придется ходить в халате на голое тело весь день. – Я отодвигаюсь, пока он тихо смеется. – Клянусь, сейчас он страдает не меньше моего от одной мысли, как ты расправилась с моими джинсами. Я могу надеяться, что это была приманка для ближайшего рассмотрения меня без вещей.

– Джаред, ты нереальный идиот. – Его член становится все больше, внутри вспыхивает хищный огонь желания, который я всегда в себе гасила лучше всякого огнетушителя. – Я могу умереть, а ты думаешь о своем.

– В том то и дело, мне страшна мысль, что я упустил все шансы сделать тебя своей. – Рассматриваю на его лице счастливую улыбку, сумасшедшие соблазнительные ямочки. – Теперь ты веришь мне, мы считаем тебя совершенством.

– Ага, и еще миллион тех, кто ходит на улице. – Хватаю первые попавшиеся штаны и толстовку натягиваю на себя и забираю ключи от дома на столике.

– Я куплю тебе вещи и можешь убираться. – Я открываю дверь и не успеваю ее захлопнуть.

– Не могу. Я так шумел, что лишился сегодня съемной квартиры, – звучит за моей спиной. – Поживу немного с тобой.

Я сжимаю челюсти и успокаиваю свои мгновенно взвинтившиеся нервные клетки. Это же как быть с тигром в клетке, под постоянным наблюдением.

В день назначенной встречи с Грантом, я так и не получила от него ответ. Но все же явилась в ресторан, который известен своим панорамным видом на утопающий в зелени Центральный парк, в самом сердце нашего города. Заведение располагается в тридцатипятиэтажном здании отеля Mandarin. Я надеялась, что мой утонченный вкус и вид из окон ресторана на улицу «Ряд миллиардеров», впечатлит подонка. Все же это ведь самая дорогая и элитная улица города. Все эти гости ресторана имеют возможность лицезреть из огромных окон от пола до потолка, невероятную красоту. Эта потрясающая атмосфера для получения незабываемых впечатлений от посещения ресторана должна стать волнующей. Ну, для меня она была именно такой, ведь я была здесь только однажды.

Интерьер ресторана оформлен с использованием стильного декора, интересных текстур и оригинальных презентаций. Впечатляюще смотрятся свисающие с потолка скульптуры деревьев – ветвей, которые символизируют деревья в зимний период. Особую красоту каждому столику придает украшение нежными орхидеями, которые создают намек на схожесть с японскими мотивами. Отдельный жирный плюс их кухне, она здесь просто восхитительна. Можно выбрать на любой вкус блюда японской кухни, по достоинству оценить вкуснейшие блюда итальянской и французской кухонь. Я надеюсь, что мистер Меллон является ценителем. Но пока его жду, даже думать о еде не могу!

У меня был вариант надеть коктейльное платье, на котором настаивал Джаред. Но я выбрала белый костюм. Укороченный топ из шелковой ткани на тонких бретелях не был полностью сокрыт пиджаком, украшенным одной единственной пуговицей. А значит, определенные голые участки тела все же можно разглядеть. Это создавало вид моей недоступности, одновременно овеянной сексуальностью. Высокие каблуки, на которых я очень редко передвигалась, сжали мои пальцы до онемения, и я начинала их ненавидеть. В целом я смотрелась по-деловому.

С прической пришлось повозиться дольше обычного, прямые локоны никак не хотели крутиться, пружинки торчали в разные стороны, несмотря на то, что я пошла на такую жертву, как сон в бигудях. Теперь я сидела в ресторане так, будто на моей голове закрутили миллион макаронных спиралей, бесконечно лезущих мне в глаза. Я пыталась натянуть поверх очки, чтобы они удерживали этот дикий ужас, не позволяя падать на глаза. Но у меня есть свой личный критикан, убивший эту идею на корню. Его одобрение в виде шлепка по заднице и сладострастного взгляда мне вслед заставил поверить, что все не так уж плохо.