Макс - Гибель распределительного мира

– Парень позади нас снимал… ― все что она смогла сказать, до того момента как, отключившись, упала прямо в объятия Степы.

Аккуратно укладывая ее на сиденья, он рассуждал: странно, запах, конечно, не приятный, но не настолько, чтобы от него сознание терять. Да и как показала ситуация на Ботаничке, она не из тех, кто при любом испуге падает, так почему же она отключается, как только заходит в этот поезд, а мы нет. Но его рассуждения перебили.

– Ты понял, о чем она? А то я чего-то не уловил смысл.

– Да. На перроне был молодой парнишка. Он снимал на телефон, ругаясь, до чего скатилось московское метро.

– Ну, в чем-то он и прав, метро действительно скатилось. Предлагаешь идти по вагонам?

– А с ней, что будем делать? Ей же нужно на свежий воздух.

В этот момент поезд остановился. Такое ощущение, что голос из динамиков становился все боле уродливым: «Остановка ВДНХ». Но когда двери открылись, ничего кроме густого тумана видно не было. Степа со Славой посмотрели друг на друга.

– Думаю, ничего страшного с ней не случится, если она немного поспит, ― отводя взгляд, сказал Слава.

В тумане в этот момент что-то издало зловещее рычание.

– Думаю, ты прав, здесь безопасней.

Вновь раздался зловещий голос из динамиков, извещающий, что следующая станция Рижская. Двери уже с привычным шумом закрылись, и поезд стал набирать скорость.

Подойдя к меж вагонной двери, Степа пытался разглядеть следующий вагон, но стекла были настолько заляпаны, что силуэты пассажиров, которые там находились, с трудом различались. Ни на что не надеясь, он положил руку на ручку двери, и внезапно для него она поддалась, дверь была не заперта.

В вагон ворвался свежий воздух, если конечно так можно назвать застоявшийся воздух туннеля. А вот никого звука не было, Степа смотрел на сцепку вагонов, на стенки проносящегося туннеля, создавалось ощущение, что кто-то выключил звук.

«Почему нет звука? Тут должно все дребезжать, как черт знает что», ― размышлял он про себя, но вместо этого в ушах лишь был стук собственного сердца. Держась одной рукой за косяк двери, Степа тянулся к следующему вагону, искренне надеясь, что и эта дверь окажется открытой. Но как оказалось, лучше бы она оказалась запертой.

С раннего детства я чувствовал, что с моей головой что-то не так. Как будто в глубинах моего мозга есть закрытая комната, от двери которой у меня нет ключа. Знал об этом и мой отец. Он часто наблюдал за мной, как бы пытаясь понять, известно ли мне то, что находится в этой комнате. Но при этом он никогда об этом со мной не говорил. Все, что мне было известно это то, что еще до моего рождения пропал его лучший друг и отец винил за это себя. Этим со мной поделилась моя мама, и больше она ничего мне не рассказывала, то ли потому что пообещала не говорить, а может и потому, что и сама ничего не знала.

Почти всю свою сознательную жизнь я провел в деревне, уж не знаю почему, обычно все бегут в город, но мои родители поступили наоборот, продали квартиру, которая досталась отцу еще от бабушки и перебрались жить под Нижний Новгород.

Мне нравилась деревенская жизнь, мне было хорошо и уютно в родительском доме, даже не смотря на некоторые странности отца. Но меня всю жизнь тянуло в Москву, хоть я никогда в ней и не был, я твердо решил, что как только зайдет вопрос о поступлении в университет, я уеду. Не смогла этому помешать и Машка, девочка с соседнего двора.

Мы были с ней одного возраста, наши родители дружили, и как следовало ожидать через какое-то время мы стали лучшими друзьями. Мы играли днями напролет, она открывала магазин, в котором продавала печенье из песка и палок, а я был главным покупателем, с безграничным лимитом денег в виде листочков березы.

В шесть лет мы сыграли свадьбу, прям как настоящую, накрыли стол, блюда которого были из того же песка и палок, тогда я её впервые и поцеловал, чем очень гордился, так как среди нашей мальчишеской банды, был первый, кто целовался с девочкой. В первых классах нас дразнили «жених и невеста тили-тили тесто», но разве это важно, ведь наши сердца были заполнены чистой и невинной детской любовью, силу которой мы в виду нашего юного возраста еще не могли осознать. До того самого дня, нашей первой совместной поездки в соседний небольшой городок.

– Ну, и как тебе мультик? Понравился? ― спросил я у нее, когда мы выходили из местного кинотеатра. На тот момент нам было по 15 лет, и мы долго выбирали, на что же сходить, остановились на мультике, сославшись на то, что не хочется напрягать голову в такой прекрасный солнечный день. На самом деле я и сейчас люблю посмотреть мультфильмы и не нахожу в этом ничего зазорного, но тогда… Мы строили из себя взрослых и нам это нравилось.

– Очень здорово, что мы на него пошли, ― ответила она, поцеловав меня в щеку. ― Какие у нас планы дальше?

Ее глаза хитро сверкнули. Поскольку я знал свою Машку давно, это значило, что она чего-то задумала.

– Насколько я тебя знаю, судя по твоему хитрому взгляду, мой план сходить в Макдональдс, который тут за углом тебе будет не по вкусу.

– Ну, Степ тебе лишь бы брюхо набить, мы с тобой вдвоем в другом городе. Давай и отдыхать как взрослые, ― так улыбнулась, что я был не в силах устоять.

– Давай, выкладывай, что у тебя на уме.

Машка сняла и раскрыла свой рюкзак.

– Смотри.

В рюкзаке лежала бутылка, какого-то алкоголя.

– И что это? ― спросил я скептически.

– Степ, вот, ты как маленький. Это виски, нам нужна кола и красивое укромное место. Чтобы мы с тобой сидели рядышком и смотрели вдаль, разговаривая обо всем на свете.

Вечно, она насмотрится своих любовных фильмов, а я выдумывай. Вот и где в этом затхлом городишке может быть красивое место.

– Кола ― это не проблема, а вот место придется поискать.

– Разве мы торопимся? Последний автобус только через пять часов. ― Она взяла меня за руку, и мы вышли из кинотеатра в поисках красивого места.

Погода стояла прекрасная, светило яркое летнее солнце, приятно пригревая, а легкий ветерок мягко обдувал нас, пока мы шли по улицам незнакомого городка.

Сами того не замечая, мы забрели на окраины. Городские пятиэтажки сменились на покосившиеся избы, а дорога в робкую тропку, теряющуюся где-то в дали. В голове у меня были мысли о предстоящих сладких поцелуях и не только о них. Как вдруг из покосившейся избы раздались крики:

– Помогите! Прошу вас, помогите! ― а дальше тишина. Мы с Машкой застыли как вкопанные, не зная, что нам делать дальше.

– Надо посмотреть, что там случилось, ― неуверенно сказал я.

– Ага, а там маньяк какой-нибудь сидит, который только и ждет, как мы к нему сунемся. ― После этих слов мне совсем расхотелось идти в избу. Но геройство, очень часто приводящее к проблемам, так и лезло из меня.