Григорий Неделько - Её имя – Абигейл

Посвящается вдохновению-Ладе

Любовь побеждает всё…

Крылья ночи по утрУ,

Холод в летнюю жару.

Над людьми безмерна власть…

Штиль на воле, на ветру.

Зло летит вперёд, к добру,

И пора наесться всласть!..

Очи цвета изумруда,

Язык вещего Иуды,

Кровь, горячая, как пламя…

Огнь рыжий в волосах,

И коварство при делах.

В тонких пальцах Ада знамя!..

Её имя назови,

Смысл тайный улови -

В трёх слогах сокрыт секрет.

Больше счастья в мире нет,

Чем плыть пО морю из бед.

И даёт судьба ответ:

Это демон из огня,

Кто пожрёт тебя, маня;

Красотой владеет тень.

Гибкий стан тебя пленил,

В сердце образ сохранил…

Только мглой покрылся день.

Выше гор и выше неба

Твои чувства, твоя небыль,

Твой сладчайший приговор…

Грудь поднимет в вздохе нежном,

Но убьёт в тебе надежду,

И котом стал Абигор.

Твой извечный визави,

Ангел мУки во плоти

И палач людских страстей.

Смысл тайный улови,

Её имя назови

И в последний раз шепни:

Её имя – Абигейл!

Это произошло благоуханной весной, почти мистического, 14-го числа. С неба светила, сверкая, как грош, и пробирая до дрожи, вечный спутник Земли – Луна. Дело было в некоем вдохновенном городе, в славяно-язычной Европе.

Высокая, нескромной красоты огненноволосая женщина стояла на автобусной остановке имени Эдгара По, что в районе Кафка-шесть. Кроваво-красная одежда преступно-идеально облегала томную фигуру: красивые плечи, выдающихся размеров груди, скрипичную талию, желанные бёдра. На алых, словно авторства Дали, губах играла таинственная, притягательная, многозначная улыбка. Было что-то демоническое, вампирское в облике современной Джоконды.

Красавица с изумрудными глазами неторопливо, с достоинством повела головой, едва поворачивая точёную шейку. Ладная фигурка особенно ярко сверкнула в сполохах крутобокого ночного светила.

То ли ангельский, то ли дьявольский взгляд выхватил из темноты кого-то – его: высокого, под два метра, молчаливого, серьёзного. Небесно-голубые, а может, ледяные очи взирали на посетившее этот мир воплощение женственности не отрываясь, ну а та, кому предназначался взор голубоглазого красавца, стала будто бы ещё прекраснее – красотЫ тёмного эльфа. С плаката на простом пятиэтажном доме героически улыбался Рафаэль, но не имеющий отношения к прошедшему в веках Ренессансу.

Мужественный великан преодолел разделяющее их расстояние широкими шагами; всё это время с её лица, более чем похожего на лик одной актрисы с «ночной» фамилией, не сходила полумистическая-полубожественная улыбка. Улыбка всезнающего и как будто всемогущего джинна.

– Кто ты, фея? – спросил мужчина, не сводя глаз с явившейся ему тайны.

– Актриса, – ответила она низким, обольстительным голосом. – А может, режиссёр. Как ты сам думаешь, Абигор?

– Я думал, ты художница… Но постой, откуда тебе известно моё имя?! Может… ты ведьма?

– Может быть… а ты, наверняка, прилетел из Японии.

В этот раз он не стал изумляться и задавать вопросы – просто сказал:

– Да, и я искал тебя, о чудо и чудовище. О загадочная и любимая.

– Смотри, аккуратнее, ведь ты меня и правда нашёл, – она засмеялась обворожительным звонким смехом, – а тот, кто отыскал меня, никогда меня не покинет.

И она протянула тонкую, изящную руку, и щёлкнула длинными пальцами музыканта… музыканта и артистки… аристократки. Аристократизм наполнял весь её облик, целиком и полностью, без остатка, и что-то подсказывало: это не простая видимость.

Как бы то ни было, на том месте, где стоял высокий ясноглазый мужчина, теперь в бархатной мгле, посреди ночи, сидел на тротуаре кот – дорогОй породы кот с пронзительно-холодными голубыми очами. Женщина приблизилась к животному и взяла его на руки, а кот моментально лизнул мягким розовым язычком её в полные страсти и голодные до чувств губы.

– Пойдём, Абигор, – сказала она, – я познакомлю тебя с остальными моими… «поклонниками».

И исчезла в ночи раньше, чем приехал автобус, чем пошёл дождь.

Сегодня в одной богатой, но незаметной квартире в этом районе стало на одного кота больше, и уж конечно, этот никак не связано с неожиданным, необъяснимым появлением великолепной в своей красоте дамы, которая любила, никем не узнанная и не замеченная, приходить в стылую пещеру на окраине города и купаться там обнажённой в горной реке в компании многочисленных домашних любимцев.

Зеркальная Луна на небе не погасла, но ушла с причитающегося ей места, чтобы уступить его обжигающему светом солнцу. Утро, точно око Бога, словно рассвет в горах, разгоралось и дарило надежду, и – ожидание: ведь, кто знает, когда грациозная, сказочная леди вновь появится среди прочего люда, чтобы опять творить чудеса. Никто не знал её настоящего имени, а которые слышали, повторяли его только молча, и лишь самые смелые, вроде голубоглазых абигоров, вслух, да и то шёпотом.

Абигейл. Нечестивая Афродита. Демон-Гамлет, суккуб-Офелия…

Это было похоже на игру, но все мы немного сценаристы и разработчики в этой великолепной и опасной Жизни; модели родом из Ада или Рая для иных представителей сил Всевышнего – Господа, Аллаха, Вселенной. Каждый из нас – прямиком оттуда, из старого рода актёров и актрис… и режиссёров… самых различных людей… или тех, кто неотличимо на них похож – не правда ли?

Перед выступлением восхитительная и нечестивая Абигейл, современное воплощение богини любви, всегда купалась в стылых водах внутри пещеры, что на самом краю затерянного где-то в Европе города. Компанию ей, также по обыкновению, составляли десятки, если не сотни котов: жёлтоглазых, зеленооких, с карими радужками… но особенно ей нравились животные с глазами цвета вечности – синими-синими, холодными-прехолодными.

Пока Абигейл плавала и ныряла в пещерных водах, одна, абсолютно обнажённая, коты, нервно и возбуждённо мяукая, сновали по берегу туда-сюда, не в силах справиться с обуревавшим их волнением. Ни один человек не мог устоять перед её красотой, обаянием, женственностью, что уж говорить о котах, в том числе голубоглазых.

Вот она вновь нырнула, заставив самых разнообразных представителей кошачьих волноваться, и показалась на поверхности лишь спустя минуту. Коты загалдели как оглашенные; Абигейл сладострастно улыбнулась и послала им воздушный поцелуй. Затем откинула назад огненного цвета волосы и неспешно, грациозно вышла на берег – от открывшейся взору картины случайный наблюдатель непременно сошёл бы с ума.

Вода стекала по гладкой, светлой коже, пламенеющие рыжие волосы спутались от влаги, Абигейл дышала немного прерывисто: всё-таки она провела в воде больше часа. Однако она не стала зря тратить время – и правда, сохнуть слишком долго! – и щёлкнула пальцами…