Василий Шахов - Душехранитель

– Поражаюсь тебе, брат-звездочет, тебе и твоему терпению…

Я бы уже давно заскучал среди этих приматов, повально больных амнезией… А у ВАС ТАМ твои похождения еще никому не надоели? Впрочем, «звездный странник» – звучит вполне в ВАШЕМ духе… Расскажи-ка мне, Ал, что там про меня еще придумали за это время твои нематоды… то есть, извиняюсь, твои приматы? Снова увлекаешься коллекционированием, добрая ты душа? – в какое-то мгновение на место рожи заступило лицо необыкновенной красоты, но холодное и бездушное, как лед. – Подумал бы лучше о себе. С твоим упорством можно любую гору опрокинуть, а ты, дурачок, иной раз семейную идиллию боишься нарушить или детишек напугать! Мелочный ты, кудесник! Мелочный и нерешительный. Не такого я тебя знал… Помнишь, как мы с тобой реки вспять поворачивали? Ты только приюти – повернем и сейчас, братишка! А еще лучше, пусть меня приютит твоя Танрэй! Ну, не терпится мне от ее имени чмокнуть тебя в твой точно подогнанный зад! Такой уж я сентиментальный, Ал!

– Долго ты будешь тянуть резину? – поморщился Саша.

– О-о-о-о! Ал – значит «постоянство»… Ты постоянен в своей глупости, звездочет… Поцелуй меня, и я потороплюсь…

– Если ты сейчас не начнешь, я уйду, Тессетен…

– Ой, боюсь, боюсь! Слушай, а ты гораздо интереснее в своем мире… А сестричка-обезьянка – в своем, потому что только здесь она такая тепленькая, пухленькая, душистая – и ни хрена не помнит!

Саша повернулся к двери.

– Не торопись, чародей! Просто я давно ни с кем не разговаривал. Наболело, надо полагать. Тебе ли не знать, после нашей-то ладьи, братец!.. Ладно, лови!

Телохранитель сделал три шага до кровати, склонился над кривлявшимся уродом и прикрыл глаза. Чудовище прогнулось и зарычало…

…Игорь и родственники Шурика услышали сверху рев, перешедший в мальчишеский крик. Супруга Хозяина торопливо перекрестилась и схватилась за сердце.

– Шурочка! Да что же с тобой такое?! – прошептала она.

– Пойду взгляну, – решил Хозяин, но Супруга и Гарик повисли на нем, как елочные игрушки.

– Не надо, Митенька! – уговаривала она.

На ступеньках послышались шаги. Тяжелые, спотыкающиеся. Пошатываясь, прижимая к губам носовой платок, точно его сильно мутило, Саша спустился вниз по лестнице. Глаза его были пусты, как никогда, в полутьме коридора было заметно, что под кожей скул катаются желваки. Он указал на сумку.

– Но тут… эт самое…только она… – Игорь вытащил оттуда большую куклу дочери Иванченко.

– Танрэй! – прохрипел Саша не своим голосом и грубо выхватил игрушку из его рук.

Едва он отнял платок ото рта, по коридору разлился невыносимый смрад. Вцепившись в куклу, телохранитель вылетел на веранду. Гарик – за ним.

– Эй, Сань! Ты куда?!

Тот оборотился, пряча куклу за себя. Жуткое, перекошенное лицо его вдруг приняло нормальные черты, и в нем узнавался Саша:

– Мне нужна лопата… И – дождитесь меня! – произнес чистый голос телохранителя.

– Тетя Клава! – едва слышно позвали со второго этажа.

Супруга Хозяина и сам Хозяин ринулись наверх.

Было уже почти совсем темно. Игорь посмотрел на часы. Саше уже пора бы вернуться. Надо сматывать удочки, пока не поздно. И он пошел на поиски телохранителя. Неужели и от него, от Гарика, тоже так несло после пребывания в той вонючей комнате?! Кошмар на улице Вязов! В камере атмосфера и то приятней…

Тут ему почудилось, что где-то невдалеке лопата звякнула обо что-то твердое с характерным звоном и скрежетом.

– Эй, Сань! Ехать пора! – осторожно высматривая телохранителя за кустами и стволами фруктовых деревьев, окликнул его Игорь. Никакого ответа. В это время с той стороны подул слабый ветерок и донес невнятный шепот – всего несколько звуков, затем ветер изменил направление, и шепот стих.

Гарик постоял еще. Суеверный страх держал его на месте, но ведь нужно было отыскать приятеля…

Поплутав по саду, Игорь вернулся к коттеджу.

Саша сидел на ступеньках крыльца, бессильно согнувшись и упершись локтями в колени.

– Блин, Саня?! Где тебя носит?

Телохранитель поднял голову. На веранду вышел Хозяин с ручным фонариком.

– Заходите в дом, что же вы здесь?!

Игорь подсел к Саше. Никаких следов омерзительного запаха не осталось, только в гранитных глазах телохранителя в свете фонарика читалась смертельная тоска.

– Товарищ экзорцист! Саша!

Последний закашлялся, сплюнул в сторону и потер пальцами горло:

– Дайте воды… Гарик, нам нужно как можно быстрее быть у твоего общежития…

Супруга вынесла стакан воды и подала Саше. Хозяин вызвал из «Волги» своего шофера. Телохранитель глотал воду из стакана, и рука его подрагивала от слабости. Гарику казалось, что ведет он себя слишком не правдоподобно: явно переигрывает парень. Что-то тут не то…

– Услуга, как говорится, за услугу, – сказал Хозяин. – В случае необходимости рассчитывайте на мою помощь и на мои связи… Я знаю многих влиятельных людей, которые выручат вас, попади вы в затруднительное положение. Долг красен платежом… Так что я считаю, одними деньгами моя благодарность не выразится до конца… Денег мало… вы для нас такое сделали…

Шофер возник у веранды в ожидании распоряжений.

– Доставь их в лучшем виде… Если ему, – Хозяин кивнул на Сашу, – требуется медицинская помощь, то в городской больнице…

Телохранитель заслонился от него рукой и встал:

– Нет. Спасибо… нам надо быстрее в город…

– Слышал, что тебе сказали? – этот вопрос был обращен к водителю, и тот кивнул.

За два квартала до общежития «Волгу» обогнала сигналящая пожарная машина.

– Скорей за нею! – Саша придвинулся стеклу, вглядываясь в темноту за перекрестком…

– Светофор, – пожал плечами шофер. – Мы-то без мигалки… А что, мы тоже на пожар спешим?

– Проклятье! – телохранитель распахнул дверцу и выскочил из машины.

Светофор лениво замигал. Водитель перегнулся через правое сидение и захлопнул раскрытую Сашей дверь:

– И впрямь как на пожар! – усмехнулся он. – Пожалуй, он будет на месте раньше нас…

Игорю снова подумалось, что раньше Саня никогда себя так не вел. Странным – был, но таких вещей не выделывал: не его стиль. Свихнулись они от своих погонь и блуканий, и Рената свихнулась, и Саша. Оба.

Когда «Волга» вывернула из-за магазина перед общежитием, глазам Гарика и шофера представилась жуткая картина: с балконов четвертого и пятого этажей валил дым, из некоторых окон – тоже. Скорее всего, горело все в коридорах.

На четвертом этаже, прижавшись к заваренной до самого верха решетке (её составляли средней толщины полые трубы из поржавевшего, давно не крашенного железа), стояла женщина. Звон лопающихся стекол вызывал у нее ужас, при каждом новом хлопке она вздрагивала и вскрикивала, и Гарик узнал голос Ренаты. Не понимая, в чем дело, он испытал внезапный прилив отвращения к этому ничтожному, затравленному дымом существу. Жалости не было ни грамма, хотелось смеяться от презрения. Она была ЖИВАЯ, такая же, как и он. Она испытывала те же низменные ощущения, её плоть точно так же могла умереть, сгинуть, сгореть. В ней не было и тени того неподвижного достоинства, которое придумал Игорь…