Ноэми Коул - Видение

– Меня ни в коем случае не утомляет любовь к роскоши родного языка.

Заплясавшие в глазах Саши огоньки ехидства и азарта дали девушке понять, что тот вновь воодушевился. Она, к своему счастью, угадала его настроение достаточно рано, чтобы не попасться на провокацию.

– Я сказала отставить.

– В таком случае, позволь изложить мысль, гложущую меня уже довольно давно. Может, нам стоит прогуляться?

– Хорошая идея: гуляй отсюда. – Вдруг, на лице девушки появился хищный оскал. – К тому же, со мной ты как на суде. Любое лишнее слово пойдёт против тебя. Вот ляпнешь не то – припомню на свиданке твоей, и тут же по макушке обухом ревности. А она знаешь, как на нервы подружек действует… Хуже, чем твоя резня по моим ушам.

– Ты о чём сейчас? – изумлённо моргнул Саша.

– О том, что всякие Наташи, Милы и Анжелы трясутся за свои когти ровно до тех пор, пока их цепные не пускают слюни по другой косточке.

– Иными словами, Максим затронул тему моей личной жизни, и ты намерена отныне всячески меня шантажировать. Игнорируя притом тот факт, что в действительности сама ты мне не интересна. Я верно понял, ничего не упустил?

– Вернее некуда, – максимально равнодушно кивнула Лиля. Однако она была уязвлена значительно сильнее, чем могла представить и перенести. Очередное прямодушное заявление юноши задело её гордость настолько, что девушку физически бросило в дрожь. От выяснения отношений ни о чём не подозревавшего юношу спас разбушевавшийся холодный ветер.

– Кончай упорствовать. Ты озябнешь.

Лиля невольно издала звук, лишь отдалённо напоминающий смешок, и покачала головой. Плавно переложив руки на колени, она демонстративно расправила плечи и слегка склонила голову к плечу.

– Точно не я, товарищ. А вот ты можешь. Так что вали шустрее, мне здесь ещё клей от паркета отдирать.

– Самостоятельно не отдерёшь, он уже застыл. И по какой такой это, скажи на милость, причине ты не замёрзнешь, а я…

– Тебя отсюда тем же способом, что и с утра, выставить? – закатив глаза, протянула Лиля.

Нахмурившись и проворчав что-то нечленораздельное, Саша решительно отбросил пиджак и уселся в кресло. Тем не менее, по его содрогнувшемуся телу было видно, что остаться он намерен из одного лишь принципа и что со стороны этот поступок никогда в жизни не одобрил бы.

– Не сочти я необходимым удалиться, ты бы меня и с места не сдвинула, – повторил парень уже громче, поняв, что с первого раза его слова не расслышали.

Взглянув на гору мышц, очевидно, долго и упорно наращиваемых в тренировочных залах, девушка ухмыльнулась и напевным голоском уточнила:

– И какая награда меня ожидает, если я смогу оторвать твои орехи от кресла?

– А чего бы ты, собственно, пожелала? – мигом отозвался парень.

– Хм… Ты прокукарекаешь на крыше весь репертуар Васьки Галимого и оставишь меня в покое минимум до десяти утра.

Юноша скептически отнёсся к такого рода условиям, но не принять их попросту не мог. К тому же, он был твёрдо убеждён в своей непоколебимости.

– Увы, лишь до семи. В полдесятого мы уже должны будем позавтракать и приготовиться к отъезду.

– Так и быть, по рукам.

– Ну, а что же, если госпожа Виктория окажется благосклонна ко мне?

– У нас говорят: лишняя баба – помеха успеху.

– Я о победе…

– А. Не парься, этого не случится. Хотя мне интересно, за что ты готов грызться с учениками.

– За излишнюю самонадеянность и проявление неуважения к учителю, будешь обязана неделю внимать моим лекциям без единого зевка и показывать своё истинное отношение ко всему, что я тебе говорю.

– Сам себе противоречишь. Но, лады, договор в силе.

– И, что немаловажно, принят в первом же чтении. На руки плевать будем?

– А в рожу можно?

– Крайне не рекомендую.

Послав Сашу с его бесперспективными предложениями туда, куда Макар телят не гонял, девушка объявила о начале «битвы ума и копыт».

– Дерзай, – только и вздохнул юноша.

– Да долго ли, – многозначительно промолвила Лиля и заглянула в тот же ящик будуарного столика, в котором не так давно обнаружился клей. Теперь её интересовал другой предмет, не менее предыдущего удививший её своим нахождением в столике родившей её женщины. На портрете она казалась куда менее затейливой и куда более женственной, чем, очевидно, являлась на самом деле.

– Если ты надеешься меня им спугнуть, – заметил Саша, равнодушно глядя на перочинный нож со странным узором на лезвии, – то можешь отметать этот план уже сейчас.

– А он не для того, – загадочно улыбнулась девушка и вышла из комнаты.

С хлопком двери наступила тишина. Вообще, по всем канонам ей положено было бы быть зловещей… Однако фантазия молодого учителя на поверку оказалась весьма ограниченной. Юноша, имея немалый опыт в общении с противоположным полом, считал вполне закономерным наличие в женских сумках и шкафах самых неожиданных предметов и склонен был думать, что ученица решила просто припугнуть его неизвестностью. Вполне вероятно, она возомнила, что он пойдёт за ней следом, заинтригованный, и рассчитывает поймать его на любопытстве. Или хочет, чтобы он по истощении запасов терпения спустился в конце концов к ней, устав ждать.

Прошло несколько минут, прежде чем до ушей Саши донёсся первый звук. Кто-то на ходу прокашлялся и приглушённо припомнил юную хозяйку дома по матери.

– Ещё и глаза закатывает, видала?!

– Это ладно. А вот с чего вдруг я обязана знать, что такое «гидроперит»? Спросила бы аптечку и сама бы дальше разбиралась! Но нет же, нам повы…

К счастью, остаток фразы был проглочен дальними стенами коридора. Парень остался в некотором недоумении. Его ученице понадобился гидроперит… Что-то знакомое. Неужто надумала сделать пену у рта? Глупо и опасно. Поразить фокусом а-ля «вулкан»? Уж больно по-детски, да и бессмысленно. Она на это не пойдёт. В конце концов, она ещё для чего-то взяла перочинный нож…

Разгадка не заставила себя долго ждать. Дверь слегка приоткрылась, что-то бесшумно приземлилось на пол, дверь закрылась. Этим «чем-то» оказался коробок со вставленной в него по центру зажжённой половинкой спички… До заполнения комнаты дымом осталась одна мысль: «Вот это я дал маху».

Резко вскочив, юноша задержал дыхание и бросился к распахнутому окну. Глаза на время застелила густая пелена. Чуть позже, стоя у оконного проёма, глядя сверху на жемчужные клубы дыма, неспешно выкатывающиеся на улицу, и размышляя, как ему стоит поступить в данной ситуации, Саша сделал мрачное заключение. Драть эту козу ему попросту не за что. Условиями ведь не была оговорена невозможность применения физического или психологического насилия. Выходит, смекалка девушки достойна даже похвалы. Ведь, в действительности, ничто иное не заставило бы его пошевелиться ближайшие несколько часов.