Артем Тихомиров - Русская готика

– Я замечаю. И то, что ты лишь доводишь до моего сведения свои решения. Ты советовался со мной перед переездом сюда? Нет! А насчет дома? Нет – ты только сказал: ох, как будет здорово, великолепно, когда мы заимеем его в собственность! И все – я должна только кивать и радоваться!.. И ни разу не спросил, нужно мне это или нет!

Только бы не сорваться. Мне не нужно истерики!

У Виктора на щеках выступила краснота, глаза сделались страшными.

– А для кого я, интересно, стараюсь? Чтобы…

На кухне появилась Лида. Она или делала вид, что не заметила очередную стычку между родителями, или правда была занята своими мыслями. Виктор и Наталья, имея за плечами годы репетиций, изобразили, что просто беседовали стоя возле окна. Лида поставила тарелки в раковину. Виктор вышел из кухни. Хлопнула дверь его рабочего кабинета. Он не выйдет оттуда в ближайшие два часа – это время, когда он занимается бумагами и общается через Интернет с деловыми партнерами. К тому же особняк. Из-за него работы у Виктора прибавилось.

Наталья вздохнула. Сейчас Лида начнет расспрашивать, подумала она, а я не хочу говорить, ни о чем не хочу говорить.

Я не эгоистка! Нет.

– Мам, ты чего?

Наталья повернулась. Не расплакаться стоило ей неимоверных усилий.

– Голова болит.

– Да ты вообще плохо выглядишь что-то. Бессонница?

– Я часто просыпаюсь.

– Принимай снотворное, – сказала Лида. Она была убеждена, что если следовать умным советам, то это поможет. Не спишь – принимай снотворное, нервничаешь – расслабься. Просто.

– Я пила, – сказала Наталья, – но на утро я как будто с похмелья просыпаюсь. Не подходит мне это.

– Ну смотри. Но ты очень нервничаешь, это и папа замечает.

– И папа? Он говорил? – спросила Наталья. Не хватало, чтобы Барышев обсуждал с ней ее да еще в таком ключе, что она постепенно съезжает с катушек.

– Ничего не говорил, из него слова не вытянешь. Но я вижу сама – по тебе. – Лида обняла мать за шею крепкими руками. Этот жест был неосознанным, движение знакомым. Наталье на миг показалось, что дочери снова восемь лет и у нее нет никого ближе мамы. – Ты поедешь на город и когда будешь спать на свежем воздухе, у тебя пройдет твоя дурацкая бессонница. Я знаю.

– Да. Пройдет.

Лида, отстранившись, улыбнулась.

– И писать тебе будет легче. Сама ведь знаешь, как многие писатели изменяли свою жизнь разными переездами, сменой обстановки. И на новом месте их посещало вдохновение. И тогда они писали свои шедевры. Так что постарайся видеть в этом хорошее. Все получится. Будешь ты писать!

Наталья покачала головой. Видение прошло, перед ней снова была взрослая семнадцатилетняя девушка.

– Наверное, там у меня не будет времени на это. Если правда то, о чем говорит твой отец.

– Да ну, брось. Тебе дается хорошая возможность отдохнуть. Ничего сложного нет. Даже я бы смогла.

Интересно, это Барышев ее надоумил оказать мне моральную поддержку? А ведь девочка не понимает, что врет. Из лучших побуждений, конечно, но все-таки от этой лжи не становится легче. Все знают, что нет такого же на свете непрактичного человека, чем я, подумала Наталья. Почему необходимо так врать?

– Я знаю. Сделаю что сумею, – сказала Наталья.

Кажется, Лида осталась довольна. Ложью.

Олега привлек звук льющейся воды. Он высунулся из окна, уже одетый к поездке, и прислушался. Кто-то выливал воду из ведра на землю. Звук доносился со двора тети Ирины, но Олег не мог видеть, в чем дело, из-за плотной стены деревьев и кустарника.

Олег вышел из дома. Кое-где еще лежали серые тени – останки умершей ночи. Воздух нес прохладу.

Чуть скрипнула ручка ведра – этот звук не спутаешь ни с чем. Олег подождал несколько секунд, а потом зашагал вдоль дома налево, чтобы нырнуть с головой в густые заросли. Продвигаясь к забору, разделявшему два участка, Олег влез лицом в паутину. Комары, обрадованные неожиданной добычей, накинулись на него всем скопом.

Сердце Олега стучало в ребра, точно просилось выйти наружу. Согнувшись в три погибели и отмахиваясь от насекомых, он шел как можно тише, чтобы не спугнуть человека, находящегося поблизости. Ему пришло в голову, что воду лить могла новая жительница поселка – женщина, которая приехала вчера с мужем осматривать особняк. Олег еще не видел ее, но уже наслушался от Старостина злорадных замечаний. Жена банкира, дескать, ничего не понимает в деревенской жизни… Такую я бы и на порог не пустил, заявил Старостин. Олег подумал, что если это поднимает его самооценку, то пусть мелет что хочет…

Снова скрип ручки ведра. Стук сердца переместился Олегу в горло, он сглотнул комочек слюны.

надпись на столе, сделанная расщепленными куриными косточками

Он так и не понял, что там написано. В кошмарном сне его взгляд никак не мог сосредоточиться на этом слове (или словах), все время соскальзывая в сторону.

Олег дошел до того места, где кусты расступались, давая возможность близко подобраться к забору. Между досками был зазор шириной с ладонь. Олег придвинулся к нему, не надеясь, что ему повезет, но ошибся. Кости подсказывали, что здесь самая лучшая позиция для подглядывания. Отсюда виднелся участок стены у задней части соседнего дома. Кругом разрослись крапива и полынь с лопухами. Дом, забор и непроходимые чащи дикой малины образовывали тупик.

Потайное место – подходящее для тайных дел. В детстве Олег любил такие уголки, в них он прятался от взрослых и слушал, как шуршат кости… конечно, когда они же не мешали ему играть…

Человека в этом тупике увидеть невозможно… разве что с той точки, откуда наблюдал Олег.

Сначала он видел только стену и угол дома. Потом взгляд скользнул дальше. На зеленых досках темнели брызги воды. Растения тоже были мокрыми, но четче всего капли выделялись на бетонном фундаменте. Заинтригованный, Олег опустился на колени. Кто-то шел со стороны двора. Тихо, без обуви, но не скрываясь. Олег хотел спрятаться, но подумал, что никто не узнает о его присутствии, если он будет сидеть смирно. Комары пищали под ухом многоголосым хором, заставляя его нервничать и потеть.

Появилась женщина; нет, не женщина – только ее белое обнаженное тело; головы Олег не видел из-за листьев. Обнаженная и босая (поэтому казалось, что она крадется). Олег смотрел на ее белую кожу и тонкую сеть сосудов на бедрах, округлые ягодицы со следами резинки от трусов и светлые волосы на лобке. Он чувствовал, как кружится голова. Женщина держала в каждой руке по ведру холодной воды, может быть взятой из колодца. Мускулы напряжены и подрагивают. Олег видел, что она поставила ведра на землю и тряхнула кистями, непривычными носить такую тяжесть. Он узнал два этих эмалированных ведра, принадлежащих тете Ирине. Если женщина узнает, что я тут, она станет кричать, подумалось ему. Но отступать поздно – это лишь привлечет ее внимание. Почти не дыша, Олег следил за незнакомкой, находящей от него на расстоянии не более чем пяти шагов. Странно было воспринимать эту плоть без головы. Олег сунул руку себе в штаны и сжал пенис. Боль и удовольствие нахлынули разом, член отвердел.