Юрий и Аркадий Видинеевы - Собрание малоформатной прозы. Том 1. Ужасы, мистика, фантастика, криминал

– Не делай этого! – взвыл за дверью дикий, леденящий душу голос.

Девочка вскочила с постели, подбежала к иконке, упала перед ней на колени:

– Господи, спаси и сохрани!

Уйдя в молитву, она перестала воспринимать окружающее пространство и ощущать течение времени.

Утром, проснувшись, девочка не могла припомнить, как она добралась до постели, как спряталась под одеяло и уснула. Опасливо перекрестившись, девочка выглянула в сени и убедилась, что входная дверь была заперта изнутри на надежный засов. Но от нее и до двери в избу проходила дорожка мелкого лесного сора. Такой сор мог осыпаться с неопрятного крупного животного, извалявшегося в лесу. Однако ни одно животное не пройдет через крепкую наружную дверь, запертую изнутри; ни одно животное не имеет такого страшного голоса. И она поняла, кто был ее ночным гостем.

Родители перед отъездом наказывали своей малой дочери в лес из избушки не выходить, в избу никого не впускать, сидеть тихо и дожидаться их возвращения. Только как же ей можно в лес из избы не выходить, если сам батюшка-леший по ночам теперь будет ее тревожить? Лучше уж самой в дневное время идти к нему на поклон. Девочка быстро уложила в лукошко гостинцы домашнего приготовления, которых в лесу не отыщешь: горшочек топленых сливок, мешочек соли, дюжину крепких моченых яблок, пригоршню леденцов. Немного поколебавшись, положила туда и свое главное сокровище: ярко-красные бусы. Перед уходом со двора накормила и напоила скотину да птицу, поговорила с ними, всех погладила и поцеловала, помолилась, перекрестилась и пошла со двора, обмирая от страха.

Долго идти не пришлось: изба их стояла в глухом лесу, вдали от проезжих дорог и от хоженых тропок. Окрестности девочка знала не хуже своей избы: успела за недолгую еще жизнь исходить их вдоль и поперек то с отцом, то с матерью по всяким хозяйским делам. Знала где хворост и валежник для топки, где грибы, где ягоды водятся. Знала, в какой стороне волчье логово, а в какой – медвежья берлога. Знала она и то место, куда людям нет входа: там угодья батюшки-лешего. Не только входить туда, но и приближаться к тем местам очень даже опасно. Не переносит батюшка-леший людского духа!

Остановилась девочка поодаль от запретных угодий, поставила перед собой лукошко и кричит:

– Батюшка-леший, не прогневайся на меня, за то, что тебя потревожила! Я тебе гостинцев принесла! Отпусти меня теперь в мою избу подобру-поздорову! И сам ко мне в избу не приходи, не пугай меня по ночам!

Зашумела в ответ листва, взвыл вокруг девочки ветер, да тут же все и утихло. Знать, услышал ее батюшка-леший и не прогневался. Теперь быстрее домой, дай Бог ноги! А то характер у батюшки-лешего своенравный, может и передумать.

Девушка недолго размышляла о том, как ей свой сон разгадать: ее счастье заблудилось в лесу. Поиск счастья опасен. И беда грозит не только ей, но и миленькому ее. Оттого и колечко терялось. Но раз колечко она нашла, значит и миленького разыщет. И никаких опасностей не побоится. Собрала она все самое необходимое в дорогу, помолилась, перекрестилась и пошла той тропинкой, что во сне ей привиделась. До леса девушка добралась еще засветло, а пока по лесу пробиралась, день кончился, и стало смеркаться. В густом дремучем лесу даже днем не так светло как в чистом поле, а ночью и вовсе жутко. Хоть и просвечивают местами звезды с месяцем через высокие кроны, но под ногами тьма непроглядная. Куда в этой тьме идти?

Где-то рядом громко и пугающе заухал филин. А вдруг и не филин вовсе, а опасное чудище лесное? Осенила себя девушка крестным знамением, зашептала молитву, да бегом от страшного места. И тут же чудо ей явилось ко спасению: засветилось впереди меж деревьев чье-то окошко. На его свет и заспешила девушка, борясь со страхом, крестясь и шепча молитвы.

Девочка проснулась среди ночи от громкого звука. Она глянула на дверь, и ее сердечко оборвалось от страха: кто-то огромный и могучий зловеще затаился в темном углу справа от дверного проема.

– Богородица, защити!

Яркий месяц вышел из-за облака и высветил темный угол. В углу высокая стойка вешалки на трех ножках, на ней – зимняя одежда. Она-то и напугала девочку в темноте. Страшно спать одной в темной комнате. Побежала девочка лампу зажечь и едва не споткнулась. Зажгла она лампу и видит, что на полу валяется подставка для цветов, а старый кот Мирон трется об нее. Видно, он ее и свалил, шуму наделал, девочку разбудил. И зачем только люди без света спят? Ведь со светом совсем не страшно!

Так девочка со светом и уснула.

Спала девочка не долго. Встрепенулась она оттого, что кто-то громко и требовательно забарабанил в дверь, а затем в окно. В комнате горел свет, но теперь и при свете девочке было страшно. Во дворе, яростно лая, рвалась с цепи собака. Кот Мирон запрыгнул на полку и бестолково заметался по ней, свалив на пол коробку с пуговицами. За окном была кромешная тьма.

– Что же ты, батюшка-леший, снова пугаешь меня среди ночи? Гостинцы мои не по нраву? Так я других принесу! – испуганно закричала девочка.

– Люди добрые! Пустите переночевать! Я в лесу заблудилась! – послышался за окном такой же перепуганный голос.

Медведица громко зарычала и проснулась. Ей приснился человек, которого она уже несколько раз видела на большом расстоянии от места ее прогулок с медвежатами. Во сне этот человек напал на ее медвежат и задрал их своими когтями. И хотя медвежата лежат сейчас здесь, в берлоге, прижавшись к ее животу своими миленькими мордашками, медведица не простит человеку того, что он сделал с ними во сне. Она не умеет отличать сон от яви. Для медведицы сон – это та же явь. Поэтому для спасения медвежат она убьет того человека, если вновь повстречает его в лесу.

Человек мирно спал в своем шалаше. Ему снилась его любимая девушка. Она стояла на другом берегу бурной горной реки. Лицо ее было бледным и выражало сильную тревогу. Девушка кричала ему что-то, но река заглушала ее слова.

– Бе-бе-би-ца! Бе-бе-гисьбе-бе-би-цы! А-а у-ётбе-бя!! – долетали до человека искаженные шумом реки ее крики.

Человек улыбался своей девушке. Он не понимал ее тревоги. Жизнь так прекрасна, а у них все самое лучшее в жизни еще только начинается. Им ли огорчаться и беспокоиться?

– Не волнуйся, я скоро вернусь! – прокричал человек своей девушке, и, увидев, что она не успокаивается, закричал громко-громко:

– Я люблю тебя!! Я! Тебя! Лю-блю!!

Девочка, заслышав во дворе голоса родителей, выскочила на крыльцо, кинулась на шею к отцу:

– Папа! Пойдем быстрей в лес! Дядю Диму нужно выручать!

– Странный народ эти женщины. Им все время мерещатся всякие ужасы и опасности, – размышлял человек, вспоминая свой сон, – Даже снятся они взволнованными да обеспокоенными.