Н. Фишер - Регрессия

– Надо. Ты перепутал дни и пришел на лекцию сегодня.

– Блин, Ань! – вскричал Антон, хватаясь за голову и пролетая мимо меня. – Ты почему меня не разбудила? Как я мог забыть поставить будильник? Мне же надо на пары, срочно!

Я с интересом и благоговением перед талантом Иоганна наблюдала, как мой муж тщательно собирает рюкзак, бережно укладывая каждую вещь наманикюренными пальцами, – даже под воздействием не то гипноза, не то магии его странности оставались при нем. Не прошло и десяти минут, как Антон, одетый и даже успевший зализать длинную челку вбок, стоял у выхода, готовый к рабочему дню. «Я побежал!» – он потянулся, чтобы чмокнуть меня в щеку, но я вовремя уклонилась. Антон уже было открыл рот, чтобы выразить недовольство, но строгий взгляд Иоганна, присутствия которого он упорно не замечал, заставил мужа передумать. Дверь открылась-закрылась-открылась-закрылась. И так три раза. В коридоре послышались косолапые удаляющиеся шаги.

– Это было гораздо проще, чем я думал, – Иоганн не мог скрыть самодовольную улыбку на худом лице.

– Как это вообще возможно? – я с восхищением уставилась на гостя.

– Элементарно! Поверь, при должной тренировке ты еще и не такое сможешь! Вспомни хотя бы парней на пляже!

– Но как? Как мне тренироваться? Ты знаешь, это впечатляет!

– Для этого я тебе и нужен. – Иоганн взял меня за руку. – Пойдем на кухню. Я бы не отказался от кофе – ничего не ел со вчерашнего дня.

– Так ты – человек, и тебе нужно есть? – хихикнула я, но внутри всколыхнулась какая-то неприятно леденящая волна.

– Человек, – серьезно согласился он, – по крайней мере, сам я. И есть мне точно нужно.

Я не стала уточнять, что же он имел в виду, не сомневаясь, что его странности будут только накапливаться, и эта фраза – меньшее, чего я не пойму.

Иоганн внимательно оглядел кухню – место, где я предпочитала расслабляться в одиночестве, когда бессонница одолевала, и только книги и любимое кресло делали мою жизнь чуть теплее. Длинными, как у музыканта, пальцами с массивными перстями он провел по бесцветной столешнице, словно осязание играло для него более важную роль, чем зрение. Прошелся рукой по спинке кресла, коснулся листьев финиковой пальмы, а затем устроился на Антоновом табурете в углу, закинув ногу на ногу, и с наслаждением вдохнул аромат кофе, который я поставила на светло-бежевый стол перед ним.

– Есть будешь? Я тоже еще не завтракала.

– Да, пожалуй, – улыбнулся Иоганн.

– Есть предпочтения?

– Все что угодно из твоих рук.

– Тогда будешь овсянку с яблоком. Пойдет?

– Пойдет.

Мне было странно и неловко готовить под пристальным взглядом почти незнакомого парня, который бесцеремонно вторгся в мое утро и в мой дом, выгнав мужа и спутав мысли. Но в то же время, он, как и всегда, распространял ауру спокойствия и безмятежности, словно солнце выглянуло на бежевой кухне специально для меня.

Спиной я чувствовала, как он с интересом изучает мои движения, жесты и обстановку вокруг.

– Анна, тебе же не нравится футбол, – произнес он куда-то в пустоту.

– Не нравится, – согласилась я.

– Тогда к чему эти фотографии футболистов на стенах?

– Это не мое, – со вздохом ответила я.

– А что же здесь твое? – в голосе явственно прозвучала издевка.

– Квартира, – язвительно ответила я.

– Ну да, ну да, – улыбнулся он, принимая тарелку с дымящейся кашей, и хитро взглянул мне в глаза. – Такая горячая тарелка, а ты обходишься без прихваток.

– Мне не горячо, – пожала я плечами, не догадываясь пока, к чему он клонит.

– После костра уже ничто не кажется горячим, правда? – Он зачерпнул полную ложку, по температуре сравнимую с кипятком, и отправил в рот, подмигнув.

– Тебя… – я не знала, как выразить свою мысль, настолько абсурдной она казалась мне, если произнести вслух, – тоже сожгли?

– Да, – спокойно ответил он, словно в моих словах не было ничего необычного. – Вместе с тобой.

– Раз уж речь зашла об этом… – Я, краснея, ковыряла ложкой свой завтрак. – Ты поможешь мне избавиться от этих снов?

– Лучше! – воскликнул Иоганн. – Я помогу тебе вернуться туда, к костру инквизиции, спастись самой и спасти меня! А бонусом ты наконец разблокируешь свои силы в этой жизни!

– Но как?

– Очень просто. Видишь ли, мои… способности позволяют мне не заниматься всякими глупостями вроде бизнесов, работы в офисе и прочей шелухи. Я – регрессолог.

– Кто?

– Ты никогда не слышала о регрессии?

– Нет, – пожала я плечами.

– Что ж, может, оно и к лучшему – ты свободна от предрассудков. В таком случае, проще показать, чем рассказать. Ты, я вижу, не особо голодна, – он кивнул на мою полную тарелку и остывающий кофе. – Отлично, первый раз может укачать.

– Что?

– Отставь тарелку и откинься в кресле.

– Что ты хочешь сделать?

– Ничего предосудительного. Доверься, ладно?

Откровенно говоря, доверяться Иоганну мне совершенно не хотелось, только вот его теплый голос, завораживающие интонации и размеренный слог погружали в легкую дремоту, заставляя расслабиться и ввериться ему всецело.

– Отлично, – улыбнулся он, видя, как мое тело размазалось по креслу, – теперь следуй за моим голосом. Я буду направлять тебя. Если сможешь – отвечай, нет – ничего страшного. Ты же впервые погружаешься в регрессию.

Он начал что-то медленно и протяжно говорить, раскачиваясь на табурете, язык казался мне отдаленно знакомым, но смысл слов я никак не могла уловить. Накатившаяся снежным комом сонливость не давала голове работать и пытаться анализировать. Все вокруг сплеталось в причудливые узоры, смешиваясь, подменяя окружающие предметы и исчезая, пока, в конце концов, не стянулось в мыльный пузырь, лопнувший на моих глазах. В нос ударили знакомые запахи костра из сырых бревен и грязных тел людей, не беспочвенно считавших меня ведьмой. Только все в этот раз оказалось ярче и реалистичнее, словно я не сон смотрела, а находилась там, в центре какой-то площади, название которой крутилось на языке, но никак не могло сложиться в слово. Впервые я услышала разговоры: люди шушукались, спорили, смеялись. На французском. Языке, который я так и не удосужилась как следует выучить. Но, несмотря на это, все понимала. Впервые в моем сне было что-то еще, кроме моих собственных ощущений.

Повязка по-прежнему закрывала глаза, а руки и ноги были плотно притянуты к столбу. Ох, как я пожалела, что мои ощущения были так остры в этот раз! Огонь, обычно жестокий и мучительный, теперь усилил свой натиск настолько, что мои прошлые кошмары показались детской сказкой на ночь.

Неужели мне предстоит сгореть? По-настоящему сгореть? И все из-за этого… Иоганн! Он засунул меня сюда, он же и может вытащить!