Валерий Ледник - Венецианское зеркало Скорины

Девушка онемела от шока. Прохожих и официанток на улице, как на зло, не было, присутствовали только мы трое.

Ещё в момент, когда наглец потянулся к лицу Ани, я поднялся с места, но, признаться, замешкался, увидев, что она собирается уходить. Хулиган был выше меня и крепче. Я напрягся. Всего за пару недель до этого моему знакомому похожий пьяный товарищ в бильярде откусил кусок щеки, оставив бедолагу изувеченным на всю жизнь. У меня была надежда, что девушка скроется и история закончится. Но теперь наглец тащил перепуганную и плачущую Аню за волосы, и я преградил ему дорогу.

– Отпусти её, ублюдок! – произнёс я и почувствовал запах из смеси пота, пива и водки, исходящий от моего противника. В сверкающих глазах Ани застыли мольба и надежда.

– Ты кто такой? – рявкнул пьянчуга. В этот момент он, видимо, прикинул расстановку сил. Хулиган нанёс мне резкий удар. Словно цветная вспышка с жутким щелчком обрушилась на меня, заставив потерять равновесие и завалиться на столик со стульями. Упав, я почувствовал привкус крови и вспомнил о другой «вспышке».

Мне было пять лет, когда одной июльской ночью в окно моей комнаты влетел маленький жёлтый огонёк. Я сходил на кухню и, взяв там трёхлитровую банку, накрыл ей странного «светлячка». Через мгновение по банке прошли маленькие молнии, и она взорвалась, оставив на моей ладони шрам. Не знаю, что это было, но в детстве я считал, что ко мне прилетала фея. Тогда же я прочитал о преподобном Роберте Кирке, исследователе фей. Пересекая «Холм фей», он исчез, а после явился во сне к своему брату и сказал, что он находится в плену у фей. Кирк объяснил брату, какой ритуал нужно провести, чтобы его вызволить. Вот только брат очень испугался и ничего не предпринял, а Роберт Кирк навечно остался в царстве фей.

Для меня взрыв банки стал уроком, примером того, что может произойти, если пытаешься заключить мечту в рамки реальности.

На грохот моего падения никто не появился. Пьянчуга выругался и дважды ударил меня ногой. Меня как будто парализовало, звук почти пропал, боль пронзила спину, окружающие силуэты расплылись, а мой враг, видимо, не собирался останавливаться. Подобрав с плитки осколок бокала, он произнёс:

– Давай посмотрим на твои кишки!

Смерть не бывает героической и романтической, героическими могут быть только поступки, а смерть всегда тёмная и мрачная, превращающая тебя в гниль. И всё же, мне не хотелось умирать так глупо.

–Так, Влад, действуй, – мелькнула мысль у меня в голове, ощущение собственного тела и отдалённые звуки праздника стали возвращаться.

Я собрал волю в кулак, поднялся на колено и изо всех сил нанёс пьянчуге удар в пах. Ноги его подкосились. Выронив осколок бокала, с жалобным воем койота он, сложив руки между ног, упал на пол.

И тут, откуда ни возьмись, держа в руках поднос со шкворчащей сковородой с яичницей с драниками, появилась молодая официантка. Она завизжала, обращаясь ко мне:

– Что здесь происходит? Зачем вы напали на посетителя и разбили бокал? Я позвоню в милицию!

– Солидарность идиотов никогда не подводит, – бросил я Ане и пристроил раскаленную сковородку на оголившийся живот врага, вызвав поток его отборного мата.

– Это чтобы ты лучше запомнил, а в следующий раз станешь инвалидом, – пояснил я поверженному хулигану.

– Уходим! – крикнула Аня. Мы побежали по плитке к парку, её каблуки гулко цокали. В толпе я чуть было не потерял Аню, и в мою душу закрался страх больший, чем в недавней драке. Лишь край вуали подсказал мне, где она, и, шагнув за ним, я схватил девушку за руку и вытащил её из толпы литературных героев.

Периодически я оглядывался, ожидая, что нас могут преследовать, но нами никто не интересовался. Аня всё время благодарила меня. Провожая Аню до остановки, я понял, как она важна для меня.

– Могу ли я с вами познакомиться? – Спросил я у девушки перед её отъездом. Одежда княгини придавала ситуации какой-то сюрреализм. Солнечный свет золотистыми бликами переливался в зелёных глазах Ани. Я же, с наполовину заплывшим лицом, был уверен, что похож на Квазимодо, делающего предложение Эсмеральде.

– Извините, вы рыцарь, но нет! – отрезала Аня, и я не задал вопрос почему. Возникла неловкая пауза. Девушка достала открытку из лоскутков и, вложив её в мою ладонь, промолвила:

– Это вам на память!

Затем «Королева романов» села в маршрутку, а я сел на скамейку и на несколько минут лишился сознания. Позже оказалось, что я получил сильное сотрясение, но, к счастью, без серьёзных последствий.

На следующий день в группу Вконтакте «Ищу тебя. Полоцк, Новополоцк» я поместил стихотворение:

Она в «Манеже» вазами торгует,

Наборами изысканных слонов,

Её улыбка в миг вас очарует

Сиянием заоблачных снегов.

Она достойна лучших одеяний,

Её принцессой многие сочтут,

Но, посреди скульптурных изваяний,

Простые майки очень ей идут.

В её движеньях лёгкость, утончённость,

Брюнетка, так отважна и умна,

В её глазах свет, одухотворённость,

Такая в мире лишь она одна!

В неё влюблён, поверьте, я давно,

Её ищу я долгими веками…

Она и Нефертити, и Марго,

Теперь в Манеже, справа, за духами.

Но не смогла она меня узнать,

Я не решился всё ей объяснить,

Могу лишь на прощанье обещать,

Что мне её вовеки не забыть!

Стих прочитало более 6500 человек в Полоцке и Новополоцке, и около 70 читателей оценили моё творчество положительно, в том числе и Аня. Так я нашёл её в сети, и мы начали переписываться. В момент, когда я по телефону пригласил Аню на свидание, в здание музея, где я работал, ударила молния и выжгла половину оборудования, а наш разговор оборвался. Это был плохой знак, но я не придал ему значения.

Вскоре выяснилось, что у Ани есть муж, кроме того она работала и училась на заочном отделении в Белорусском государственном университете, поэтому времени на наши встречи у неё оставалось совсем немного. Но я растопил её ледяное сердце. То ли из любопытства, то ли из благодарности, она пришла ко мне в Природно-экологический музей на экскурсию. Поднимаясь по винтовой лестнице бывшей водонапорной башни, я с удовольствием рассказывал Ане про животный мир Беларуси и обитателей семи музейных аквариумов.

– Какие милые черепахи с треугольным носом, – произнесла Аня на последнем этаже музея.

– Это «триониксы», они имеют мягкий панцирь и привезены к нам с Дальнего Востока. Та черепаха, что справа – самец, раньше кусала нашу лаборантку. Когда трионикса в очередной раз достали из аквариума, черепаха больно цапнула лаборантку за палец и женщина её уронила, – озвучил я, не переставая любоваться ангельским лицом Ани. Корни степных предков подарили её чертам оттенок экзотики. Она слушала с удивлением и блеском в глазах, накручивала на палец кончики своих вьющихся волос, и с застенчивой улыбкой опускала взгляд, давая почувствовать, что она впечатлена.