Евгения Чеширская - Кот, черт и старая мельница. Сборник страшилок

Нет, он не был специалистом по лесу и походам, но почему-то ему упорно казалось, что они… ходят кругами. Хотя… в лесу, где глазу зацепиться было решительно не за что, кроме бесконечных стволов деревьев и травы, определить направление чисто по взгляду было просто нереально.

Да и трекер продолжал вести их четко вперед, никаких поворотов на нем не значилось.

На следующем привале даже Костян потерял часть своего энтузиазма. Они уже давно должны были быть на месте – это 100%, но вокруг продолжал стеной стоять все тот же одинаковый лес, без изменений.

Ближе к ночи обоим пришлось признать, что они… заблудились. С трекером, с бумажной картой, которую по итогу в отчаянии откопал на дне рюкзака Валентин – они все равно заблудились. Как? А кто их знает?

Потому что вторая версия того, почему до сих пор на их пути не встретилось ни церквушки, ни чего бы то ни было, кроме леса, звучала крайне бредово. Судя по трекеру, который пищал без остановки, все последние часы парни… стояли на месте. Но этого не могло быть! Никак не могло! Даже в то, что они кругами ходят, поверить было проще – в конце концов, чем лес не шутит.

Решили идти вперед еще час, и, если за это время ситуация не изменится, разбивать палатку, где придется. Усталость уже накатывала, а в сгущающейся темноте двигаться становилось совсем невозможно. Костян уже трижды спотыкался и почти падал носом в лесной перегной.

И тут впереди показался… огонек. Слабенький такой, почти незаметный среди деревьев, но это совершенно точно был огонек! Значит где-то рядом все же была жизнь! Значит куда-то они все же добрались!

Радость от этого маленького открытия придала парням сил, и они, забыв про усталость, устремились вперед.

Трекер в отчаянии пискнул в последний раз и отключился, растеряв весь оставшийся процент зарядки, но парни не обратили на это никакого внимания. Главное, впереди были люди, которые, если повезет, могут вывести их из жуткого, ставшего таким мрачным и неуютным, леса.

Валентин ожидал увидеть охотников у костра или, на худой конец, заблудившихся грибников или туристов, как они сами, но то, что предстало перед их глазами, оказалось намного – намного! – лучше.

Деревья расступились, и товарищей буквально вынесло на очищенную от бурелома полянку. Да и полянку ли? Это было достаточно большое пространство, в центре которого ярко горел костер. Не обычный, туристический, а такой, как на Масленницу зажигают – огромный, размером почти с дома.

Кстати… Приглядевшись, Валентин с удивлением отметил чуть дальше за костром ряд симпатичных деревянных домиков. Они тоже освещались – в окнах мелькали огоньки поменьше, но, судя по всему, все жители деревни – а это была именно деревня – толпились в этот вечер у костра.

После одинокого безмолвия леса, толпа местных жителей выглядела прилично, хотя вряд ли насчитывала больше 20 человек. Костян с радостным гыканьем тут же влетел в эту толпу. Он пожимал кому-то руки, улыбался как ненормальный и радостно рассказывал всем интересующимся о том, как они заблудились в лесу, и уже не надеялись выбраться, но тут…

В общем, Валентин и сам не понял, в какой момент оказался сидящим за большим столом, с отбитой кружкой в одной руке и горячим бутербродом из домашнего хлеба и сельского масла в другой. Ему показалось странным то, как выглядели местные – мужики в каких-то рубахах, явно сшитых самостоятельно, и таких же штанах, бабы – в похожих рубахах, но кипельно белых и длиной до пят. Все босые. Но может тут так модно? Вдруг сами деревенские считают, что он, Валентин, тоже выглядит странно в своем защитном костюме и берцах?

Рядом с ним сидел мрачный бородатый мужик – как он представился староста деревни – и молча подливал ему в кружку что-то, терпко пахнущее спиртом и сосной. С другой же стороны оказалась юная нимфа, которая заинтересовала Валю намного больше. Коса толщиной с кулак, высокая вздымающаяся грудь, огромные, бездонные в свете костров глаза – про таких до сих пор говорят «кровь с молоком». Нимфа улыбалась Валентину, слегка наваливаясь на него плечом, от которого исходило тепло женского тела, и со смешками слушала о всех переживаниях прошедшего дня.

Оказалось, парням повезло, и они забрели на местный праздник – обычно-то все по своим домам сидят, и на ночь свет гасят, но именно сегодня староста и другие мужики развели костер для ночных посиделок. Если бы не это – пришлось бы парням ночевать в лесу, а там, между прочим, волки водятся или кое-что похуже…

Тут нимфа многозначительно закатила глаза, причмокнула губами, и потащила охмелевшего от празднования Валентина к танцующим, которые уже собирались вокруг костра.

Танцы, как и музыка, показались Вале странными. Это все не было похоже на привычное клубное веселье – переливы маленького барабана, флейты и еще каких-то неизвестных парню музыкальных инструментов скорее погружали в транс, чем призывали зажечь как следует. Но танцующих это ничуть не беспокоило. Они ходили кругом в подобии хоровода, потом стали ритмично покачиваться под музыку и взмахивать руками…

Валентина затошнило.

Он, с трудом оторвавшись от своей прекрасной партнерши по танцам, отполз в кусты за пределы костра и с чувством проблевался. Ну, а что? Не всем же, как Костян, спокойно переносить любые жидкости по принципу «лишь бы градус был покрепче». Приятель еще с университета мог выпить все, что горит, в каких-то нереальных объемах и даже не захмелеть толком.

Кстати, Костян обнаружился за столом, как и ожидалось. Он соревновался со старостой и еще двумя суровыми мужиками, и, кажется, потихоньку сползал под стол – видимо местная настойка потихоньку уносила даже его.

Валентин усмехнулся и решил проучить начинающего пьянчугу – подкрасться к Костяну со стороны леса и выпрыгнуть из кустов. Да, он тоже был не совсем трезвым, и только поэтому жутка показалась ему смешной. Но в результате вылилась в…

Валентин успешно выполнил первую часть своего плана – подкрался к сидящим за столом тихо и незаметно. А дальше хотел уже вылезти, но понял, что Костян, пока он ползал в кустах, радостно отрубился прямо на деревянной лавке. Пугать стало некого.

Парень хотел было уже выбраться из своего укрытия и вернуться к прекрасной нимфе, но внезапно староста открыл рот и заговорил, обращаясь к своим товарищам.

– Этот готов. Второй покрепче будет. Как бы он бед не наворотил…

– Не переживай, Митрич, вишь как его Настасья захомутала – он с нее весь вечер глаз не сводил. Щас они попляшут нашу, заупокойную, потом она его на сеновал поведет – там и скрутим, – толи прохрипел, толи прокаркал прокуренным голосом большелобый, лысеющий мужик, сидящий справа от старосты.