Игорь Ревва - Учуруматхан

Оказавшись на улице, я закурил и попытался успокоиться, собраться с мыслями и понять, что же, всё-таки, меня так тревожит. И почему чувство это возникло именно после ухода Вагифа. Что в тот момент произошло такого, что выбило меня из колеи? И внезапно я понял.

Выходя из офиса Вагиф пробормотал коротенькую фразу. Всего несколько слов, совершенно обычных, которые мог бы произнести любой человек. Но после всех сегодняшних событий именно эти его слова так на меня подействовали.

Уходя, Вагиф рассеянно, но и с некоторым облегчением в голосе – словно наконец-то решил трудную задачу – сказал: «не туда вернулся…»

Я поёжился и посмотрел вверх. Отсюда было хорошо видно окна нашего офиса на шестом этаже. И в них сейчас горел свет. Но возвращаться обратно или даже звонить я не стал. Не знаю, может быть, и зря не стал…

В последний раз я увидел Вагифа на следующее утро. И то лишь потому, что приехал в офис «AIE» раньше всех. И даже раньше полиции.

Все вещи со стола Вагифа были убраны и аккуратно сложены на полу рядом. Сам Вагиф, босиком и без пиджака, лежал на столе, закрыв глаза. И выражение лица у него было мечтательное.

Вены он вскрыл канцелярским резаком, тоненьким, но очень острым. Стены офиса были разрисованы кругами, треугольниками, извилистыми линиями и загогулинами, иногда напоминающими буквы. Рисовал он их толстыми маркерами разных цветов, и очень тщательно. Прямо над его рабочим столом было изображено несколько, как я тогда подумал, норманнских рун. Руны были выписаны уже не маркерами, а явно пальцами, обмакнутыми в густое, красное, стекающее по стене каплями. И сами руны, и аккуратная надпись чуть ниже: «Учуруматхан».

Теперь вы понимаете, почему обнаружив в подвале дядиного дома папку с этой надписью, я напрочь забыл и об уборке, и о продаже дома. Надпись эта всколыхнула в моей памяти события тех двух дней, и всё, что за этим последовало: следствие, допросы, замораживание проекта, закрытие офиса «AIE», моё увольнение и лихорадочные поиски новой работы, особенно безрезультатные по причине свалившейся на мир пандемии и моего, давно уже не юного, возраста.

Мало того, что именно я вызвал полицию и скорую, но я же был и последним, кто видел Вагифа Асадова живым. Можно прибавить к этому заявление девушки на ресепшн, что перед уходом я интересовался, здесь ли ещё Вагиф. К счастью для меня, время прихода и ухода каждого человека фиксировалось на видеозаписи. Позже я узнал, что на них есть приход Вагифа в 19:50, мой уход в 20:40, и – самое для меня главное! – то, как Вагиф катался в лифте с 20:30 до 20:55.

Для меня самым важным оставалось то, что Вагиф был жив ещё четверть часа после моего ухода. Но следователю этого явно недоставало, и исключив из числа подозреваемых он мгновенно записал меня в свидетели. Тон его стал доверительным, и следователь принялся рассказывать, что Вагиф на записи в лифте сильно нервничал и вообще вёл себя неадекватно. Там оказалось много помех, но всё равно было хорошо видно, что Асадов ездит с этажа на этаж, лихорадочно нажимая кнопки. И затем следователь спросил, сильно ли Вагиф был пьян. Я ответил, что сильно, хотя сам так не считал. Мои слова следователя не удивили. Он поинтересовался так же, не вёл ли Вагиф себя странно накануне смерти. Свои мысли я оставил при себе, но сказал, что да, был он растерян, подавлен и целый день, вместо того, чтобы работать, пытался обсуждать со мной преступление по соседству. Сказал ещё, что оно произвело на него сильное впечатление. И о его увлечении мистикой тоже рассказал.

После того, как полиция от меня отстала, на первое место выдвинулась проблема с работой. Проект был заморожен. Помимо меня и Вагифа в нём принимали участие ещё четыре человека. Но все они были задействованы ещё и на других проектах «AIE», и продолжили свою работу в новом офисе, куда переехали из Международного бизнес-центра. И единственным, кто оказался не у дел, был я.

Мне посочувствовали, извинились, а потом уволили. А прежний офис был закрыт. Ну, а дальше вы уже знаете – попытки продать дом, потянувшие за собой уборку, и найденную папку…

Я надеялся отыскать в папке хотя бы намёки на причины самоубийства Вагифа Асадова. Так или иначе, но какое-то объяснение этому я получил – если поверить собственным фантазиям.

Устроившись в более или менее прибранной спальне, я разложил содержимое папки на кровати, откуда уже были выброшены бельё и матрас. Затем я перетащил туда стол и кресло, и взялся за дело. На это у меня ушло больше двух недель, в течение которых я только несколько раз выходил в магазин за продуктами, водой и сигаретами.

Бумаги в папке представляли собой машинописные копии документов; иногда это были фотокопии, в редких случаях – подлинники. Тут оказалось очень много заметок и записей, сделанных самим дядей Толиком. Было несколько листочков, написанных другим почерком, с пометкой Толика, что писал их Лёша – меня сильно удивило, что Лёша делал какие-то записи. Было несколько тетрадок разного формата, исписанных на разных языках, с закладками в нужных местах, содержащими сделанные Толиком переводы. И в числе их была ещё одна, сильно потрёпанная и тронутая плесенью, толстая девяностошестилистовая общая тетрадь в линию, в серо-синей обложке, ещё советская, за сорок четыре копейки. Она была исписана полностью; карандашные строки заполнили даже обложку. И судя по почерку, писал это тоже Лёша.

Как у Толика оказались эти документы, я понятия не имею. Но в своё время у него был доступ ко многим архивам, хотя сам он никакого отношения ни к милиции, ни к госбезопасности, ни даже к армии никогда не имел. А впрочем, чёрт его знает, может и имел. Во всяком случае, на то, чтобы все эти бумаги собрать и систематизировать, у Толика и Лёши ушло немало лет.

Я не вижу смысла рассказывать здесь обо всех документах. Многие из них всего лишь – прямо или косвенно – подтверждают информацию, уже содержащуюся в других бумагах. Приводить точные копии документов я тоже считаю излишним – в этом случае рассказ мой превысил бы объёмом найденную папку. Само-собой, не будет здесь рисунков и чертежей, набросков и планов, а так же копий карт городского архива 4 4 Я всё же решил разместить в приложении некоторые из чертежей. . Здесь будет лишь краткий пересказ самых, на мой взгляд, основных документов.

В папке бумаги были сложены в хронологическом порядке, от более новых к старым. Все они так или иначе касались именно того городского квартала, где сейчас расположены и Международный бизнес-центр, и многоэтажка с «лифтом-убийцей». И первое, что привлекло мой взгляд, были машинописные копии страниц из уголовного дела, датированного 1973 годом.