Ирина Фарыма - Мир-Ок. Люди в моей голове

Мысли о кофе вернули меня в действительность. Чашка равнодушно смотрела на меня своей пустой глазницей, и, наверное, было уже просто преступно так долго без цели занимать столик в маленьком кафе. Со вздохом сожаления, оставив мелочь официанту, чтобы хоть немного поднять ему настроение в праздничный зимний вечер, поднимаюсь с насиженного места и бреду к выходу. Зимние дни коротки, не успеет солнце выглянуть из-за горизонта, как вновь торопится спрятаться за краем Земли. На улице стемнело и заметно похолодало, не зря прохожие так спешили. Мягкие хлопья превратились в колючие льдинки, которые ветер сердито швырял в лицо и обманным манёвром пытался насыпать за шиворот. От такого мороза и пронизывающего ветра не спас бы и герметичный костюм с подогревом, поэтому в своей короткой норковой шубке я тут же продрогла, но домой всё же не торопилась, так как там ждала меня только пустая квартира да старая кошка. Среди шумной городской суеты хотя бы создаётся иллюзия сопричастности к общему веселью, ведь праздники особенно тоскливо встречать в одиночестве. Но как я не старалась идти помедленнее, через несколько минут оказалась перед дверью своей квартиры, находившейся всего в паре кварталов от кафе, где я, как обычно, убивала вечернее время.

Нора, так звали мою любимицу, встретила меня у порога и потёрлась о ноги. Её возраст скоро должен был преодолеть двадцатилетний рубеж, и она, конечно, потеряла былую игривость и резвость, но преданность своей хозяйке осталась прежней, и она демонстрировала её при каждом удобном случае. Неотложных дел у меня на сегодня не было, и я с чистой совестью, укрывшись пледом, уютно устроилась перед телевизором, а кошка тут же забралась ко мне на колени и блаженно замурлыкала. Ничего конкретного смотреть я не собиралась и просто переключала каналы, надеясь зацепиться взглядом за что-нибудь интересное. Так и произошло.

На одном из каналов шла передача про хиромантию. Мне показалось забавным, что её тема так совпала с моими недавними мыслями, и, сделав свой выбор, я отложила пульт в сторону. Ведущий увлекательно рассказывал о различных способах предсказаний судьбы, а вечернее время, завывающий ветер за окном и канун Рождества быстро настроили меня на мистический лад. И тут мне на ум пришла одна примечательная семейная история. Кому-то, возможно, это покажется неправдоподобным, но моя прабабушка по материнской линии была гадалкой. Да, да, самой что ни на есть настоящей профессиональной провидицей. Правда, я родилась уже после её смерти, но по многочисленным рассказам бабушки и чёрно-белым фотографиям начала 20 века в голове сложился такой живой образ, словно я лично была знакома с этой умной, яркой, неординарной во всех отношениях женщиной. На пожелтевшем снимке у прабабушки Евдокии удивительно пронзительный взгляд. Но её черные глаза смотрят не изучающе, а по-доброму, с оттенком грусти, кажется, что ей давно всё известно, и оттого во взоре сквозит бесконечная усталость от бремени этого знания. Наверное, невероятно трудно смотреть людям в глаза, зная, какие несчастья им уготованы, но будучи не в силах их предотвратить.

Её земной путь был столь необычен, что рассказы о некоторых эпизодах жизни казались мне страшными сказками и навсегда остались в моей памяти. Отец моей прабабушки был цыган, но работал в селе кузнецом и считался уважаемым человеком. Там и повстречал свою будущую жену. Однако их счастье было недолгим. Молодая женщина умерла при родах, дав жизнь двум девочкам. Но сестра-близнец моей прабабушки не прожила и недели. Отец сильно тосковал по любимой жене и вскорости тоже ушёл вслед за ней в мир иной. Так в шесть лет Дуня осталась круглой сиротой. В столь раннем возрасте ей самой пришлось заботиться о пропитании и крыше над головой, и она нанялась нянькой в семью местного попа. Это спасло её от голодной смерти, но оказалось событием, которое перевернуло её взгляд на мир. Она увидела жизнь священнослужителя в быту, и её изумлению не было предела. Несоблюдение поста, взгляд на паству как на откровенное средство наживы оказались для этого священника в порядке вещей, что противоречило образу мудрых служителей Господа в её детской наивной душе. Двойная мораль, царствующая там, быстро пошатнула устои её христианской веры, а пытливый ум довершил дело и освободил её сознание от догм. Пелена религиозных условностей больше не застилала ей глаза, и у неё открылось истинное зрение. Прабабушка была не робкого десятка и умела постоять за себя, поэтому долго терпеть унижения, находясь в состоянии прислуги, не смогла. Годам к десяти она уже помогала людям, используя дар своего ясновидения: указывала, где находится заблудившийся скот, обнаруживала пропавшие вещи и предсказывала судьбы. Это и стало её средством к существованию. Не все цыгане обладают этим даром, но, говорят, что у всех ясновидящих есть цыганские корни.

Однажды девочку попросили погадать две женщины, мужья которых были в это время на войне. Дуня сказала, что один из мужчин скоро вернётся, а другой, к сожалению, убит. Женщины стали ругаться, обвинили её в шарлатанстве и ушли, не заплатив ни копейки. Оказалось, что тот, кому она напророчила смерть, недавно прислал письмо, а другой женщине, наоборот, пришла похоронка. Дуня только руками развела, но не изменила своего мнения, она чётко видела именно то, что предсказала. Прошло некоторое время, и женщины вернулись к ней с покаянием, девочка оказалась права. Письмо было последним, и когда оно дошло до жены, мужчина уже погиб, а похоронку вторая женщина получила по ошибке: её муж был жив. Он поменял свою старую шинель на новую, которую снял с убитого товарища, а документы забыл в кармане.

Рассказы о прабабушке Евдокии произвели на меня в детстве неизгладимое впечатление. Может, поэтому и во взрослой жизни я всегда живо интересовалась эзотерикой, а к религии относилась достаточно прохладно. Я знаю, что прабабушка умела гадать при помощи карт, свечей, бобов и многого другого, но, очевидно, это были лишь внешние атрибуты, которые помогали ей войти в определённое душевное состояние, настроиться на приём информации, которая приходила к ней из мира тонких материй. Мне, к сожалению, этот дар не передался. Случаются, конечно, озарения, когда я предугадываю, что скажет тот или иной человек через секунду, но я это отношу только к совпадениям или к знанию людской психологии. Интуиция у меня напрочь задавлена логикой и доводами разума.

Так размышляя и вполглаза посматривая на телевизор, пригревшись под пледом, убаюканная мурлыканьями Норы, я начала клевать носом. Несколько раз я вроде бы на секунду закрывала глаза, но, открывая, понимала, что потеряла нить повествования, однако отчаянно продолжала бороться со сном. Наконец кошка, растревоженная моими вздрагиваниями в моменты провала в дремоту, приблизилась к моему лицу и осуждающе посмотрела в глаза. Взгляд её желтых глаз был завораживающий и буквально гипнотизировал. Но что она хотела мне внушить: чтобы я проснулась или окончательно уснула, я не поняла. Вдруг мне почудилось, что голоса, доносившиеся из динамиков телевизора, стали какими-то далёкими и приглушёнными, словно вместо воздуха комнату заполнила вата. Свет торшера стал меркнуть, голова отчаянно закружилась, и я внезапно потеряла связь с реальностью…