Нина Линдт - Охота на Лань. История одной одержимости

Эти не пытались ее лапать, только крепко держали. Джованна поняла, что перешла третьей группе похитителей.

Сначала ее била нервная дрожь, и все мышцы дрожали от напряжения, а потом она поняла, что если не возьмет себя в руки, то, когда вдруг представится возможность бежать, будет так измотана, что не сможет сделать и шагу. Тогда Джованна начала расслаблять руки и ноги, пока, наконец, полностью не прислонилась к похитителю. Единственное, чего не могла она расслабить, был разум: мысли в голове перескакивали с одной на другую, как при бреде.

Мужчина, видимо, почувствовал ее состояние.

– Правильно, пташка. Отдохни.

Слабая надежда вспыхнула в душе. Несмотря на то, что ее скрутили, было ощущение, что эти люди везут ее в более безопасное место, чем другие.

Отряд Альба потерял двоих, но когда они догнали экипаж, то нашли возле него только труп служанки. Валентин взвыл от отчаяния и горько заплакал.

– Сюда, – позвал один из слуг, – здесь был отряд, они поехали дальше.

Братья бросились следом. Скоро в перелеске они нашли следы борьбы и кровь. Тел не было.

– Они забрали трупы, чтобы мы не могли никого узнать!

– Но кто напал на них?

Лоренцо смотрел на красное от слез лицо Валентина, ему хотелось плакать, но боль застряла в груди, словно кинжал, было тяжело дышать.

– Что мы будем делать? На счету каждая минута!

– Давай подумаем, Валентин, – Лоренцо постарался изгнать панические мысли о судьбе сестры и сосредоточился. – Это имеет отношение к попытке ее похищения на карнавале, я уверен.

– Но мы так и не знаем, кто это был.

– Но мы знаем, кто прибегает к столь грубым методам и верит в свою безнаказанность.

– Пьеро Медичи, – выплюнул Валентин.

– Он самый. Нам нужно добиться встречи с ним.

– Если это Пьеро, он не признается!

– Мессер Валентин! – позвал слуга.

Братья подошли к овражку, которого было не видно из-за кустов шиповника.

– Тут раненый. И он еще в сознании.

Валентин первым прыгнул в овражек. Лоренцо последовал за ним.

Жара спадала, но Джованна все равно чувствовала себя ужасно разморенной, обессиленной. Когда ей завязали глаза, она даже не крутила головой.

Через некоторое время лошадь остановилась, девушку осторожно сняли, развязали руки и повели сначала по земле, потом будто бы по мостовой. Затем просто подняли – Джованна подумала, что, возможно, ее пронесли через ступеньки. И они вошли в помещение. Некоторое время они двигались по нему, а потом остановились, скрипнула дверь, и Джованну провели дальше.

– Здесь есть все, чтобы привести себя в порядок. Ложись отдыхать, птичка. Кричать и бить в дверь бесполезно, так что побереги силы. Отдыхай. Мы тебя не потревожим.

И дверь закрылась.

Повернулся засов. А потом и ключ. Три раза.

Джованна сорвала с глаз повязку, вытащила кляп изо рта и огляделась.

Тусклый свет сумерек пробивался в маленькое мутное окошко под потолком. В него вылезти не получится. Маленькая кровать в углу слева, рядом столик, на котором горит свеча. На кровати сложено чистое платье. Есть таз с большим кувшином и мыло. На столе еще один кувшин с водой, но поменьше. Джованна налила воды в кружку и жадно выпила. На тарелке хлеб и сыр, вяленая говядина, немного оливок и апельсин. Но есть не хотелось. Джованна налила еще воды и села на кровать. На стене напротив висело огромное распятие. Она в келье? Тогда здесь должны быть монахини. Или в темнице?

Из любопытства Джованна провела рукой по платью и на ощупь определила, что ткань дорогая. Она немного освежилась, смыв дорожную пыль с лица и рук, но раздеваться не решилась.

Свернувшись калачиком на кровати, она немного поплакала, а потом провалилась в тяжелый, тягучий сон.

Умирающий сознался во всем. Он был слугой приспешника Пьеро Медичи, Андреа. И они с отрядом ждали, когда нанятые ими разбойники похитят Джованну: Андреа больше не хотел рисковать ни собой, ни своими людьми. Положив девушку поперек своей лошади, он заплатил разбойникам, и они двинулись в сторону маленького домика, который Пьеро Медичи приобрел через Андреа. Там юноши планировали держать Джованну, пока не насытят свою похоть.

Но их поджидали. На свежих лошадях и в большем количестве. Девушку перехватили и увезли неизвестно куда.

С пустыми руками, усталые и измученные, братья вернулись домой только ночью с телами погибших женщин и слуг. Отец, выслушав их, схватился за сердце, побледнел и упал. Он умер мгновенно. Смерть поселилась в доме Альба.

Валентин был опустошен, он хотел плакать, как днем, от отчаяния и боли, но не мог. Он пытался понять, чувствует ли боль Джованны, но только его собственная боль от похищения сестры и смерти отца не позволяла услышать ее. Он опустился на колени и молился всю ночь, просил, умолял, чтобы Господь защитил ее.

– Я найду тебя, Джованна! Найду, только держись!

Лоренцо и Джакомо сидели у изголовья отца. Его принесли сюда еще теплым. Лоренцо было трудно поверить в реальность происходящего. Ему все казалось, он мог бы как-то предотвратить это все. Постоянно возвращаясь к моменту начала поездки, он пытался понять, где ошибся, где совершил промах, раз теперь сестра оказалась в руках похитителей, а отец – в объятьях смерти.

Джакомо молился, перебирая четки. Это был единственный способ обрести душевный покой, почувствовать некую систему, правило, которому нужно подчиняться, чтобы все исправилось.

Это была страшная ночь. Ночь неизвестности и безысходности. Первая в череде многих.

Утром Джованни Пико делла Мирандола спешился во дворе монастыря, и слуга передал ему ключ. Сжав его рукой в белой перчатке, граф почувствовал небывалое счастье. Ключ был символом его власти, доказательством обладания Джованной Альба.

В нетерпении, он жестом велел всем удалиться и торопливо прошел по коридору к ее келье. Около двери он замедлил шаг, приблизился осторожно, приложил ладонь к двери и прислушался. Ни звука. Но она была там. Он чувствовал ее за этой преградой так, как если бы его ладонь лежала не на ровной поверхности двери, а на ее груди. Это ее сердце так часто и гулко бьется или его собственное?

Джованни прижался щекой к двери и погладил теплое дерево. О, сладкая преграда, дающая возможность воображению. Где она? Спит ли еще? Или молится о спасении? А может, притаилась, чтобы атаковать и попробовать вырваться на свободу?

Но ей теперь не сбежать. Он улыбнулся.

Осторожно сдвинув засов, он снова прислушался: тишина.

Пико вставил ключ в скважину, и при этом странная волна сладострастия пробежала по его спине. Дурея от силы собственного сердцебиения, он повернул ключ. Один. Второй раз. И, облизав вдруг пересохшие губы, третий. Его дыхание теперь было шумным и частым, он чувствовал легкое возбуждение, сменившее предвкушение.