Алёна Кощеева - Интервью

В бежевых лакированных туфлях на высоком каблуке в мастерскую известного художника робко вошла журналистка. Резкий аромат разбавителя и масляных красок окутал её с ног до головы. Черное строгое платьице было в этой сокровищнице творений гениального художника чертовски неуместным. Девушка постучала по открытой двери, привлекая внимание хозяина.

– Да-да, проходите, – ответил суетливый, слегка хриплый голос.

Она сделала шаг и правым каблуком тут же провалилась в щель между двух деревянных досок старого пола. Застыв на месте, журналистка с любопытством огляделась. Несчетное количество картин делало пространство несоизмеримо малым, а ведь в комнатушке трёхметровые потолки!

– Добрый день, Валентин Евграфович, – девушка неловко улыбнулась и с боем достала туфлю из капкана.

– Вы, стало быть, Северина?

В центре мастерской стояло два стула со следами краски разных цветов на спинке. На одном из них, лицом к двери, сидел тот самый, трудноуловимый для прессы художник. В массивных очках с толстой оправой, с седой бородой-лопатой и серебристыми взъерошенными волосами он напоминал безумного профессора.

– Можно просто Сева, – девушка протянула руку.

Вместо ответа на приветствие он указал на второй стул. Девушка провела по сиденью ладошкой и, убедившись, что платье останется чистым, присела на краешек.

– И вот он я, – мужчина артистично взмахнул руками, – король ужасов, сумасшедший творец, гений хоррора и как вы там ещё меня ещё любите называть в своих писульках?

Даже через линзы очков такой взгляд, каким Валентин Евграфович разглядывал гостью, завораживал, заставлял замереть. Казалось, что одно неловкое движение или слово и станешь героиней его новой картины, на которую невозможно будет смотреть без страха.

– Ну что вы, что вы? Испугались? – мужчина отклонился на спинку и дружелюбно расхохотался.

Аккомпанируя звонкому смеху под ним жалобно поскрипывал стул. Северина неловко улыбнулась и подняла голову. Блуждающий взгляд зацепился за два огромных кошачьих глаза на белом грунтованном холсте.

– Будто живые. Удивительно.

– Не живые, чего-то не хватает, – махнул художник рукой и вернулся к предмету встречи, – начнём?

– Да, да, – девушка завела пряди каштановых волос за уши, – Валентин Евграфович, я должна включить диктофон…

Каждый раз как впервые. Всегда неловко говорить о записи разговора. Кажется, пора привыкнуть за три-то года работы, но нет. Сева достала из сумки устройство и вопросительно взглянула на художника. Мужчина молча кивнул.

– Валентин Евграфович, – она произносила отчество медленно, чтобы избежать оговорки, – вы сорок лет пишете картины в этой студии, вы уже художник мирового уровня, не хочется чего-то большего?

Девушка оглядела пространство. Пристальные кошачьи глаза, были мелочью в сравнении с другими полотнами. Посиневший одноногий мужчина болтает с маленькой девчушкой на ослепительно солнечной улице, а над ним возвышается огромная черная тень с красными глазами. Краски блестят в тусклом свете ламп, наверное, недавняя работа. За этим холстом стоит другой, частично открывая изображение – видна женская макушка со спутанными волосами, перемежающимися с зеленой тиной. Северина инстинктивно поёжилась и достала блокнот. В такой обстановке сложновато собраться с мыслями. Когда попадаешь в мастерскую творца, чувствуешь, что там происходит какое-то волшебство, но тут… Совершенно иное дело.

– Сева, не пугайтесь, это же картины, – сказал мужчина, – и, отвечая на Ваш вопрос, считаю, что каждый человек должен уметь довольствоваться малым, но стремиться к большему.

Девушке показалось, что каждое слово этого загадочного мастера кисти пронизано едкой насмешкой. Над её черным платьем и лакированными туфлями, над профессией, над серьезным отношением к работе, над вопросами, которые она подготовила – надо всем, к чему она относится с трепетом и уважением.

– Считаете ли Вы себя свободным человеком? – спросила она, – И что в Вашем понимании «свобода»?

Художник закинул ногу на ногу настолько далеко, что тело приняло форму вопросительного знака, напоминая теперь неуверенного в себе начинающего музыканта. Он отвернулся в сторону. В огромных стеклах очков отражение очередной мрачной картины наложилось на глаза и выглядело это так естественно, будто всё это одно целое. Девушка сглотнула образовавшийся в горле комок. Валентин Евграфович повернулся к журналистке и однобоко усмехнулся:

– Хороший вопрос, Сева, интересный! – кажется, ему действительно нравилось поразмыслить над этим, – Я двадцать пять лет не давал интервью и думал, СМИ совсем деградировали, будут спрашивать сколько стоила самая дорогая картина, кто из знаменитостей покупал мои работы, а вы про свободу, ух!

Девушка, не отводя взгляда от художника, достала из сумки коротенький карандаш. Пока мужчина делился мыслями, она вычеркнула из подготовленного списка вопросов лишние. Всё-таки творческие люди – это больше не про деньги, а про смыслы.

Через полчаса непринуждённой беседы, Северина расслабилась, опустила плечи и даже искренне улыбалась. Она спросила все, что планировала и убрала блокнот за спину, пристроив его на оставшейся площади сиденья, чтобы не мешал. Шелковистые каштановые волосы, как маленькие змейки, задорно переползали из-за спины через плечи.

– А вам тут света достаточно? – спросила девушка, поглядывая на окно.

Говорят, для художников крайне важно естественное освещение, но здесь, в мастерской Валентина Евграфовича окно расположено высоко, а за ним виднеется стена соседнего дома. Деревянные рамы скорее напоминали решетку, чем путь на волю.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.