Валерий Сигитов - Антихрист. Рекурсия

Сосо.
Зачем рядиться человеком,
Став царедворным паучком,
Ведь ложь вросла змеиным веком
Уже в хрусталики зрачков.
Правитель должен слыть загадкой,
Чтоб люд от страха не дышал
При виде жирных отпечатков
Хозяйского карандаша!

Асмодей.
Поле битвы слегка напрягает вождей,
В бронированных люксах спокойней,
Добираться до целей по трупам людей
Вам сподручней поодаль от бойни.

Астарот.
А все окончилось внезапно,
Бессмертным все-таки не стал.
Кондрат своим порядком тяпнул,
У смерти логика проста!

Бельфегор.
Все хотят быть божествами,
Тебе казалось, что ты бог!
Чужими убивать руками
Умел. Однако, сам издох.

Астарот.
В конце концов упал с престола,
Цепляясь до конца за власть,
Оставив синеву наколок
С самим собою на телах.

Асмодей.
Вождь наказан пыткою злодейства,
Ненавидя всех, кто вровень с ним,
Их гасил при помощи судейских,
В кабинете места нет двоим!
Никуда от демонов не деться,
Перестал лишь на одре грешить.
Не судьба вам у него стереться
В сине-красный цвет, карандаши.

Бельфегор.
Без будущего путь страны,
Где нет бестрепетных людей,
Вчерашние не помнит дни,
И завтрашний не видит день.

Асмодей.
Глупей животных человеки,
Ведь испокон сюжет не нов:
Небесной избежав опеки,
Других желаете божков.
Да! Изменились вы едва ли,
Презрев от неба благодать.
Вождей по младости сажали,
Теперь черед их вас сажать!
Куда ни глянь – болтун с пеленок,
Приверженец чужих идей,
Раб выпивки, ловец девчонок,
Друг вымирающих зверей.
Твердил о равенстве и братстве,
Младенцев гладил, руки жал!
Шаман к тупой взывает пастве,
Под бубен у огня кружась.
Но бьется туз! В зените власти
Год или двадцать – мизер срок.
Зубастее найдутся пасти…
Преемник выучил урок!
Вы же опять стучитесь лбами
На таинстве глухонемых.
Власть платежи отдаст гробами
За жизни, взятые взаймы.

Бельфегор.
Человеку не в кайф без смотрящих,
Потому как – любитель команд!
Проще топать, на батьку таращась,
Да за юбки хватаясь у мам.

Асмодей.
Влом веровать в самих себя,
А не в богов или вождей!
Мессий наградами мостят
Пока хватает тем грудей.

Бельфегор.
Из грязи кто попал в цари,
Убавит вряд ли спесь.
На трон из адской конуры
Опять охота влезть.
Мечтая получить карт-бланш,
Блюдут здесь политес,
Надеясь втайне на реванш,
Ведь и Христос воскрес!

Асмодей.
За те стотыщхренадцать лет,
Что в пекле зависаю,
Стал род убийц полнее
И список ихних жертв.
Фемида пользует минет,
Она давно слепая,
Лишь выпусти злодеев
Воспрянут без дрожжей!

Бельфегор.
УпОротые все! Кому же меру знать?
Вновь вздыбится от грохота планета.
В небытие низвергнется она,
Как брошенная в урну сигарета.

Асмодей.
Кто следующий? Где война грядет?
Насилие – в натуре человечьей!
Где перед новоявленным вождем
Бредет его неведомый разведчик?

Бельфегор.
Служивый пес войны, родившийся в кирзе,
Куда он только не был кИдан.
На свет через прицел полжизни проглазел,
Но неба чистого не видел.

Астарот.
Пехотинцу знакомо, что жизнь на кону,
А у смерти всегда перевес.
Той потеха – иззубренным ртом хохотнуть
В лица белые жен и невест.
Не оставит всевышний старуху без квот,
Даром что ли добычу ждала!
Беспрестанно армейская служба кладет
Ей в мешок молодые тела.

Наемник.
Нас не хоронят мудаки в костюмах,
Скупой слезой наигранно блеснув.
Не поминают из хрустальных рюмок,
Сглотнув над разносолами слюну.

Астарот.
Дымами жертвоприношений
Возносят войны мертвецов,
Их тел обмяклые мишени,
Битком набитые свинцом…

Бельфегор.
Бесконечно у смерти ходить в должниках
МудренО, как она ни слепа.
Фарт солдата сберег от огня и штыка,
А случилось от пули упасть.

Солдат.
Лежебокой я был да в компанию влип…
Воевать – мировая затея.
Закопать – с головой хватит куба земли,
Не фельдмаршал – лежать в мавзолее.
На атаку – атака! Такое кино,
А сподручней – лоб в лоб, по старинке!
К карабину приставлен точёный клинок,
В рукаве золингенская финка.
В рукопашном бою, кто наглее – тот князь.
Ну, а я нахалюга с гражданки.
Мы по льду стопорили, вполрта матерясь,
Не впервой, кто привычен к бакланке.
Пошустрее врага, пусть в плечах невелик,
Был на совесть родителем собран.
Штык ножа козырней! Проглотил егерь крик,
Зажимая пробитые ребра.
У него пистолет вороненый в руке,
Одному гаду дохнуть зазорно.
И шмаляет ништяк… снял, как белку в прыжке,
Он меня и в чистилище дернул.
Так бывает порой, первый он, я второй.
Пуля вовсе на каждая дура,
Дырку в сердце прожгла, подавившись нутром,
Оземь хлопнулся гильзы окурок…
Знать, про нас у архангелов был уговор,
Что нельзя хоронить стариками.
Кровью вымочен снег под спиною его,
Рядом я загогулиной замер.

Асмодей.
Нету прока в глазах, если мертвыми спят,
Остаются пустые орбиты.
ПисарЯ похоронок не шлют на ребят
Кто без вести пропал – не убитый.
На небесную твердь оптом их унесло,
И своих, и чужих – все служаки…
Запечатали дверь, где лежит барахлом
Прежних жизней кровавое хаки.

Наемник.
Командиры учили менять колеи,
Выживая на войнах гибридных.
Не один снайпер целил надеясь свалить
За валюту и чеков ликвидность.
Потому верный ангел-хранитель устал
Закрывать от случайностей спину.
И однажды, уткнувшийся в мох среди скал,
В безымянной могиле я сгинул.
Стопка с водкой на камне гранитном стоит,
Ломтик хлеба да соли щепотка.
Всё когда-то проходит, утихли бои,
Купол неба пичугами проткнут.
Отправляются стаи за тысячи миль,
Без нужды им секреты паролей,
Пух подбитый роняют на россыпи гильз
Под валун, что снарядом расколот.

Асмодей.
Смешно шептать – «спаси и сохрани»,
Сменив на псевдоним родное имя.
Кого в военном жребии винить,
Что для кормежки назначает вымя?

Солдат.
Мы присяг не блюли,
На плацу козырнув.
У наемников так… Аты-баты!
Ждут свои патрули
Тех, кто выбрал войну,
Волчий пастырь у них провожатый.

Бельфегор.
У войны одна богиня – ярость,
Не важны ей следствия поступков.
Траурные ленты из муара,
Смерти жизнью – знак переуступки.

Наемник.
Некому было встречать,
Когда мы, остатки роты,
К последнему вертолету
Несли друзей на плечах.