Вячеслав Сахаров - Однажды в 2007-м

Борьба со сном, иногда приводит к тому, что ты перестаешь отличать реальность от снов. Но что-то мне подсказывало, что это вовсе не сон.

На следующий день, я уснул на работе. Не знаю как, но уснул я в тракторе, сидя на неудобном сидении, в жаре. Сны снились отвратительные. Разбудил меня сам Шеф, постучав в окно. Я вышел, извинился, но это его не тронуло. Он уехал, сказав, что это последний раз. Я держался изо всех сил, чтобы не уснуть. Днем, отец мне положил деньги на телефон, я стал доступен. Первым делом я написал Насте, но ответа не было, более того, сообщение не было доставлено. В тракторе стоял магнитофон, я носил с собой диски. Я включил группу Amatory, забойные вещи помогли прийти в себя, развеять сон. День был бесконечно долгим. К семи часам, пришло сообщение с неизвестного мне номера.

– Привет.

– Привет. Кто это?

– Меня зовут Аня. Тебя Слава же?

– Да, где номер взяла?

– Катя дала.

Катя, одноклассница Димона, из школы номер 4. Как-то ранней весной этого года мы приехали к ней в гости. Я тогда только познакомился с группой Stigmata, песня Лёд, звучала у меня в наушниках не переставая. Я увидел клип на эту песню по старому, доброму «A-ONE». Сначала мы тусили у нее, потом пошли на улицу. Были еще два парня, одного звали Жора, тогда нас люди гоняли со дворов из-за пива. Был хмурый, но теплый день, я был в черной куртке, помню было жарко.

– Ясно, – ответил я.

– Может прогуляемся?

– Хорошо. Где?

– Давай в парке, у памятника.

– В Тимашевске?

– Да.

Я объяснил ей, что я не с города. Она была не против. Тогда я сказал, что не сегодня, а как получится, так как в тот день мне не хотелось никуда ехать.

Вечером, мы как всегда, собрались на Париже. Потом прошлись по поселку, все разошлись, остались мы с Дианой. Тогда я ей и рассказал, о том, что видел.

– Понимаешь, я думаю, что это что-то со мной. Я ведь уже лежал в психушке, если я кому-то расскажу, меня могут упечь, – сказал я.

– За что ты лежал в психушке? – спросила Диана.

– Да длинная и смешная история. Не бойся, я не псих, хотя, что-то похоже.

– Ты знаешь, я тоже заметила что-то странное. Не пойму пока что, но, мне кажется, людей стало меньше. Расскажи про психушку.

– А лежал я в психушке год назад, на то время. Психиатр в военкомате, видать сам был того. Он попросил меня обернуться. Он заметил шрамы, на моей руке, которые остались с детства. Я упал на бутылку, она разбилась, три рваные раны, одиннадцать швов. Он, этот не хороший человек, решил, что я резал вены и меня надо проверить. Вдруг я опасен. Самое интересное, что шрамы на тыльной стороне руки.

Дни там, как один, единственное развлечение телевизор, и то по вечерам и до девяти. Самое интересное, что там шло – это сериал Кадетство. Моя палата была номер три, справа от входа, что закрывался решеткой, не далеко от столовой. Палата была самой большой в отделении, моя кровать была в самом дальнем углу у окна. Окно конечно хорошо, но это был март, и не очень теплый, а с него дуло. Одеяла выдавали не самые теплые, но днем оно – это окно, умиляло. Окна выходили во двор многоэтажных домов, там, на площадке всегда сидели девчонки, с четвертого этажа лица не разглядеть, но в душе тлела надежда, что они красивые. Да я уверен, так и было. Их смех и голоса придавали мне сил. А еще, подоконник, под ним я прятал таблетки. Но в один день, в сон час, пришли врачи и охранник, попросили встать. Ну, нашли таблетки. Кто-то видел и сдал меня. Там система своя, хочешь раньше домой, дружи с врачами, в драки не лезь, веди себя хорошо. Кто-то и вел себя хорошо.

Спустя неделю, я обжился, ходил по всем палатам, играл в домино, общался. Врачи заходили по звонку, и однажды, в такой звонок, я сцепился с одним чудаком. Разнимать нас никто не стал, вызвали сразу охрану. Я просидел в маленькой закрытой палате в другом корпусе, целый день, один.

В четвертой палате, был один человек, так скажем – идиот, задирал всех, ко всем приставал, а со мной не вышло. Я дал отпор. В туалете толкнул его, тот споткнулся и прямо на туалет. Ребята, с которыми я дружил там, встали за меня. Ваня был, во второй палате, неформал, фанат группы Ария, и его сосед, не помню, как звали, играл в местной рок группе. Позже и с моей палаты ребята встали. Тогда был казус.

Тот, кого я толкнул, пришел с другом ночью мстить, но был завален на пол толпой. Главный по корпусу не стал идти за него. Вызвали снова охрану. Нас всех вытащили из палаты, поставили в коридоре, и мы стояли до самого утра. Я чувствовал себя виноватым, ведь они все из-за меня не спали, но никто и ничего мне не сказал, зато стали теснее общаться.

А в один момент, в корпус попал пацан с Советского. Он принес плохую новость. Пока я торчал в этом гадюшнике, мой дед умер. Я пошел к заму главного врача, объяснил ситуацию, но она дала хороший совет. Она рассказала из своей жизни историю, она тоже не была на похоронах у матери, и так легче, этот человек для тебя останется всегда живым. И это помогло. Ну, а потом я все таки вернулся.

– Да уж, грустно, – сказала Диана.

В общем с Дианой мы поговорили по душам. Время было позднее, пора было расходиться, но как всегда в такие моменты бывает, не хотелось.

На следующий день, вечером, после работы, я поехал в Тимашевск. К той самой, не знакомой Ане. Мои ожидания превзошли все. Тогда мне показалось, собственно, как и до этого, что вот это мое. Все. Девушка она была замечательная, самое главное то, что мы похожи. Как оказалось, Аня очень любила рок-музыку, самовыражалась дерзко, как и я, и вообще была настоящая.

Мы гуляли по парку города Тимашевск. Славные аллеи, полные скамейки молодежи, ветреный вечер. Аня ниже меня ростом, в черных в обтяжку джинсах на ремне с кнопками, в напульсниках, черный волос и челка – лика. Я был одет в темные джинсы с цепью на бедре, в напульсниках и кофте с изображением Виктора Цой. Мы поели мороженое, прошлись по улицам. Говорили о музыке и всем, что есть.

– Куришь? – спросил я.

– Да, и пью, – засмеялась она.

– Отлично.

Мы сели на лавочку, на Изюминке. Это кафе бар, тогда еще модный и посещаемый. Там не большой парк, фонтан. Тогда-то и подошли ребята к нам не славянской национальности. Начали задирать Аню, несли чушь в ее сторону, предлагали пойти с ними. Я закипел, встал и вплотную подошел к самому дерзкому.

– Чувак, чувак, у тебя проблемы? Что хочешь? А? Что надо? Иди, куда шел.

– Э, ты чё такой борзый? Смелый что ли?

– Смелее тебя это точно, – ответил я и толкнул его.

– Да успокойся, пойдем отсюда, – встала Аня с лавочки и взяла меня за руку.

– Смелый? – толкнул меня этот.

И тут я нанес удар ему в лицо. Завязалась драка, подключился его друг, одного я завалил на землю и пнул под дых. Второй налетел со спины, мы упали. Потом стали наносить друг другу удары. У меня из носа пошла кровь. Дерзкого я зажал за шею, но второй ударил меня ногой. Аня кричала и пыталась нас разнять. Мимо проходил патруль милиции, кто-то из очевидцев позвал их. Они нас и растащили. А дальше, я сидел в кабинете в отделении. Напротив меня сидели два милиционера.